В схватке с хищниками Гарри и Джон применили старый, многократно опробованный метод: видя, что ружейные выстрелы уже не производят на волков никакого впечатления, они стали швырять в нападающих пылающие головни, которые, падая в гущу волчьей стаи, обжигали и распугивали их. Но это не могло долго продолжаться: огонь костров затухал по мере того, как охотники расшвыривали пылающие головни и целые доски. Темнота подступала к развалинам монастыря, вместе с ней все ближе подступали наглые и свирепые волки.
— Отходите! — подал сражающимся сигнал Джордж из подземелья.
— Ладно! — отозвался агент. И потом добавил, обращаясь к Гарри: — Отступай задом! Не спускай ни на миг глаз с волков. Стоит тебе показать им свою спину, как они набросятся на тебя!
Через минуту все уже были в подземелье.
Монастырское подземелье напоминало собой вытесанную в сердце скалы пещеру с низкими сводами. В нем было несколько ниш, в которых в дни процветания монастыря, надо полагать, находились статуи, изображавшие католических святых. В подземелье могло свободно поместиться несколько десятков человек.
Нельзя сказать, чтобы вид подземелья настроил охотников на спокойный лад: в центре находился полуразвалившийся каменный стол, а вокруг него валялись грудами человеческие кости. Это были останки некогда поджаренных здесь экспедицией Мак–Лелана мексиканских бандитов. Среди костей здесь и там можно было разглядеть испорченное оружие.
Но людям, которых хотели растерзать волки, было не до того, чтобы производить раскопки в этой братской могиле. Как только последний из отступавших спустился с лестницы, к счастью настолько узкой, что по ней едва–едва могла пройти, скорее протиснуться, одна лошадь, руины монастыря тут же были наводнены несметным количеством обезумевших от ярости волков.
Беглецы не позабыли, спускаясь в подземелье, захватить с собой побольше досок и разных обломков, и через минуту на лестнице пылал костер, представлявший непреодолимое препятствие для осатаневшего зверья.
Миннегага, которую гамбусино, или, что будет точнее, ее отец, вождь Воронов, поместил в глубине пещеры, при виде костра, надежно защищавшего вход в подземелье, стала хлопать в ладоши в припадке буйной радости. Красное Облако не успел вовремя остановить ее. Агент обратил внимание на неуместное веселье девочки и сказал ей сурово:
— Если ты не можешь помочь нам, то по крайней мере помолчи!
Миннегага сверкнула гневно глазами на Мэксима, но ничего не сказала, закуталась в свой плащ и забилась в угол подвала.
Страшно медленно тянулись бесконечные часы этой ужасной ночи; волки возились над подземельем, иногда порывались проникнуть внутрь его по лестнице, но костер не давал им возможности выполнить это намерение. Охотники время от времени стреляли по наиболее смелым хищникам.
В сущности, в подземелье было гораздо лучше, чем снаружи: там, наверху, бушевал ураган, лились потоки дождя, грохотал гром, сверкали молнии, а здесь было относительно тихо и довольно тепло, а так как в многочисленные трещины в потолке проникал в изобилии свежий воздух, то не особенно ощущался чад костра.
Внимательно наблюдая за маневрами не отходивших от входа в подземелье волков, осажденные вполголоса переговаривались о своих делах.
Джон говорил о своем намерении добраться до Кампы и там присоединиться к почтовому каравану, идущему к Соленому озеру. Услышав его слова, мнимый гамбусино встрепенулся.
— Большая группа путешественников, — сказал он, — в эти тревожные дни может скорее привлечь к себе внимание индейцев. На вашем месте я предпочел бы идти туда, куда вы направляетесь, совершенно самостоятельно, не присоединяясь к каравану.
— Может быть, вы и правы! — отозвался Джон. — Правда, нас теперь четверо, все мы отличные стрелки, умеем постоять за себя. Но все же это слишком рискованное предприятие. Нет, я предпочел бы идти с караваном! Подбрось, Гарри, еще дровец в костер! Нам нечего жалеть дерева, а пули надо поберечь!
— Волки что–то поутихли! — ответил траппер. В самом деле, волчий вой заметно поутих, как будто удалился, и теперь над самим подземельем уже не было слышно возни хищников; да и волков тоже не было видно рядом с лестницей.
— Близок рассвет! — сказал Джон Мэксим. — Волки уходят. Значит, и нам можно хоть немного отдохнуть. В путь пускаться сейчас еще рискованно, в нашем распоряжении есть парочка часов. Надо восстановить силы, как следует выспаться.
ВЕЛИКИЕ ПРЕРИИ
Ураган понемногу утих. Небо очистилось от туч. Огромный горячий шар всплыл во всем своем великолепии над степями. И с первыми лучами солнца, вместе с тенями ужасной ночи, исчезли и волки, покинув окрестности монастыря, где путники нашли себе убежище с вечера. Только вокруг здесь и там валялись клочья окровавленной волчьей шкуры, кости, да на земле виднелись лужи крови: это были следы отпразднованной степными хищниками ночной оргии. Когда кто–нибудь из волков падал под пулями защитников развалин, остальные волки набрасывались на злополучного собрата и буквально раздирали его на клочки…
О кошмарной ночи говорил дым, поднимавшийся кое–где тонкими, полупрозрачными голубоватыми струйками — это догорали уголья костров, с помощью которых беглецы защищались от нападения волков.
Сам монастырь в этот ранний утренний час был уже опять пуст: маленький отряд из двух братьев трапперов, агента Джона Мэксима, гамбусино и Миннегаги уже давно покинул свое ночное убежище и продвигался по бесконечному простору прерии.
Отряд шел гуськом: впереди ехал агент, за ним — Гарри и Джордж, а Красное Облако замыкал шествие, причем Миннегага сидела за его спиною.
Пока отряд проходил лесистой долиной, на каждом шагу были видны следы ночного урагана: валялись, иногда загораживая дорогу, стволы сломанных или вывернутых с корнями деревьев, земля была влажной, но горячие лучи солнца торопились выпить влагу и над долиною клубился легкий пар. Вдали виднелась горная цепь Ларами, над вершинами которой громоздились белые облака.
Еще немного, и маленький отряд вступил на землю Великой прерии, туда, где глаз почти не встречает деревьев, холмов, оврагов. Степь, словно зеленое море, убегала в туманную даль. Почва была покрыта пышно разросшейся травой, люди и лошади словно плыли по зеленым волнам, наполнявшим воздух ароматами степных цветов и растений.
Джон Мэксим, вступая в пределы Великой равнины, несколько раз останавливался, приподнимался на стременах и внимательно оглядывал все стороны горизонта; зоркие глаза бывалого охотника не подмечали каких–либо угрожающих признаков близости индейцев. Воздух был свеж и чист, в его живительных струях не было ни малейшей примеси дыма костров какого–нибудь лагеря или передового отряда чейенов.