Теперь он себя чувствовал виноватым. Как-то задел он Киру, может, сказал чего не так. Надо будет с Креггом посоветоваться, а еще лучше – поговорить с Раймикой.
Вот и Близнецы. До крегговой норы, которую пустынник уже почти привык именовать домом, было рукой подать – пять-шесть перестрелов. Он уже предвкушал, как обрадуется подарку Крегг, хотя и поворчит, конечно, немного, поругает за расточительность. За это мясо, мол, можно было пять, а то и шесть глинянок орехового масла сменять.
Запах какой-то… Редар в недоумении остановился. Бывало, что после преддождевых гроз в пустыне разливался резкий, немного опьяняющий запах свежести. Опытный пустынник постарается побыстрее пройти такое место, а то потом долго болит голова, тело наливается слабостью. Но этот запах был иной. Густой, будто сладкий отвар, маслянистый, почти различимый на ощупь… Редар ускорил шаг, потом сбросил с плеча перевязь, побежал.
Весь песок вокруг норы был изрыт маленькими ямками, похожими на следы паука-верблюда или бегунка. Только их было невероятно много – и двух десятков бегунков не хватит, чтобы столько наследить.
Пауки! От этой мысли юношу бросило в холод. Все-таки добрались! Не задумываясь об опасности, он закричал:
– Кре-е-ег!
И, выставив впереди себя копье, свирепой молнией метнулся в нору.
Внутри все было перевернуто. Лежанки разворошены, одеяла из паучьей ткани разодраны в клочья. Глинянки на крегговой половине опрокинуты или разбиты – каменный пол усеивали черепки. Составы, нефть, все разлилось – к незнакомому терпкому запаху примешивался резкий привычный аромат.
Посреди разгромленного жилища, сжимая в руках бесполезный обломок копья, в подсыхающей багровой луже лежал Крегг. Бледное, без единой кровинки, лицо старика казалось спокойным. И, если бы не ужасные рваные раны на бедре и спине, можно было бы подумать, что он просто заснул.
Редар опустился на корточки, коснулся рукой шеи Крегга. Она была холодной – старик погиб еще до полудня. Может быть, в тот момент, когда он болтал с Кирой у Плачущего Потока, старый Учитель принял свой последний, безнадежный бой. Никто не пришел ему на помощь, даже собственный Ученик.
То, чего Крегг так боялся, случилось. Они все-таки нашли его. Проклятые смертоносцы!
Пустынник зарычал, как зверь в западне, обхватил голову руками.
Пауки убили его, убили жестоко, как до этого расправились с семьей Редара. В наказание. Предупреждая тех, кто смеет покуситься на их могущество.
– Спи, Крегг, – вполголоса, сквозь рвущиеся наружу слезы и ярость, сказал охотник. – Спи спокойно, воин. И не волнуйся ни о чем – у тебя же есть Ученик!
Он выбрался наружу, нашел брошенную впопыхах перевязь. Крегг все-таки получит свой подарок, пусть он ему уже больше и не нужен. Редар накрыл тело Учителя теплой накидкой из шерсти мохнача. И остановился пораженный. Он только теперь заметил, что на теле старика не видно следов укуса ядовитых паучьих хелицер. Нет синевы, столь характерной для яда смертоносцев. Что же это? Неужто…
Однажды Крегг рассказывал об охотничьих отрядах пауков, что рыщут по побережью Дельты. В них, как он говорил, почти нет смертоносцев, только бурые бойцовые пауки, бураки, как прозвали их прибрежные жители.
Их яд для человека почти неопасен, страшны бураки не этим. Мощные челюсти-хелицеры, быстрые ноги и крепкая хитиновая броня – копьем не пробить – делает их сильнее любого врага. Бураки – свирепые и опасные бойцы, человек против них бессилен.
Неужели на Кромку пробралась такая же вот охотничья партия? Значит, это не простой дозор? Бурые пауки приходят не за тем, чтобы наказать наглых людишек. Они ищут женщин, свободных женщин песков, чтобы увести их в города смертоносцев, заставить там служить Повелителям. Мужчины же им не нужны – их бураки почти всегда убивают.
Редар вздрогнул. Ему представилось, как бурые твари вихрем врываются в песчаные норы, под своды пещер. Раймику, непоседливую Баю, смешливую Киру, Айрис… – всю эту добычу бураки опутывают крепкими нитями, уносят в далекие паучьи города. А мужчины остаются неподвижно лежать, уставившись в небо мертвым взглядом.
Надо предупредить!
Юноша в три прыжка выскочил наверх, завалил вход в нору валуном.
«Подожди пока, воин Крегг, я вернусь и похороню тебя, как требует Закон Пустыни».
Он помчался что было сил. На пески уже спускались сумерки, солнце почти наполовину заползло за далекие дюны.
«Ничего, успею, – думал Редар. – Сначала в пески, скажу Богвару, Кисме, Ззару, – а они уж всех предупредят. Потом в пещерный город. Предупрежу Салестера и Правительницу Айрис…»
ГЛАВА 5.
СТОЛКНОВЕНИЕ.
В то утро Фефн, Младший Повелитель Третьего круга, единоличный хозяин западных владений смертоносцев пребывал в прекраснейшем настроении. И было от чего. Этот богатый и плодородный край, относительно недавно, всего полтора десятка лет назад, присоединенный к растущей империи смертоносцев, всегда был среди Младших Повелителей непопулярен.
Одно время даже считалось, что Смертоносец-Повелитель отсылает управлять Третьим кругом чем-то не угодивших ему сородичей. Несмотря на изобильные земли и полноводные реки, все здесь получалось не так, как в Старом Гнезде. Повелитель гневался, менял Младших одного за другим, но… все оставалось по-прежнему.
Когда же опальных владык Третьего круга спрашивали, в чем же дело, что за проклятие висит над этими богатейшими землями, они всегда жаловались на одно и то же: нехватка людей, двуногих слуг.
Повелитель строго-настрого запретил вывозить людей из Старого Гнезда. Там их и так не хватало – не зря же дозоры каждый рассвет вылетают прочесывать Дельту в поисках двуногих.
А местные слишком привыкли к свободной жизни. Они пользовались любой возможностью, чтобы убежать, дважды даже случилось смертоубийство: двуногие посмели поднять руку на своих Повелителей. Их, конечно, ловили, наказывали, казнили на глазах у всех… Страшно казнили – опальные младшие Повелители рассказывали, что явственно ощущали неподдельный ужас, переполнявший души согнанных к месту казни людей. Только действовали такие меры недолго – от силы до следующего новолуния. Потом двуногие снова принимались за старое.
Уж очень редко в этих местах появлялись дозорные шары, и люди Запада слишком привыкли к свободе. Многие годы власть смертоносцев воспринималась здесь неким абстрактным злом. И когда они, наконец, пришли на эти земли, люди, хотя и покорились внешне, так до конца и не признали владычество восьминогих. Потому и работали кое-как, некоторые даже умышленно ломали ценные орудия, лишь бы досадить новым хозяевам. Сотнями убегали назад, в свою пустыню при первой же возможности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});