— Ну хорошо, что ты хочешь знать? — наконец сдалась она, через пару секунд.
— Всё тоже. Почему тебе нельзя в город? И что за история с рыжей косой и именем Василиса? — повторил я свои вопросы.
Девушка вздохнула и нехотя заговорила:
— Если стражники, из любого города Белоградья, увидят мою косу, то сразу схватят и потянут либо в местную боярскую думу, либо прямиком к князю.
— А почему так? Неужели рыжий цвет шевелюры запрещён местным законодательством?
— Да нет, почему же. Рыжих мало, но они здесь водятся. Все переписаны, так что стража знает, кто из какого рода и где живут. Тут дело не в рыжем цвете, а во мне. Это моя метка. По косе стража может легко меня вычислить и сдать за вознаграждение боярам или князю. Цена за мою персону везде разная. Например, местный князь Ратибор, легко заплатит за эту косу тридцать серебряных рублей.
Я не знал много это или мало, но судя по тому как Василиса произносила слово рубли, это что-то стоило.
— И за что такая куча деньжищь? Неужели ты укокошила кого-то влиятельного и теперь тебя за это разыскивают? Или ты местная воровка антиквариата и украла что-то слишком ценное?
— Воровка! Да как ты смеешь так меня называть⁈ — неожиданно взвилась девушка и вскочила на ноги. Её пальчики снова сжимали обух клевца. — Кто бы, что не говорил, но в моём роду воров и самозванцев никогда не было. И я готова пробить череп каждому, кто будет поносить имена моего отца, деда или любого из прадедов, вплоть до тридцать второго колена.
— Да я же это так, к слову. Ну не нравится тебе про воров, значит, не будем — примирительно пробурчал я, при этом поняв, что задел какие-то застарелые раны. — Расскажи-ка тогда Василиса сама, что тут происходит. И что у тебя за род такой дюже интересный.
— Я из рода самого первого царя Белоградья, Василия Мудрого. В миру его называли золотым солнышком из-за огненно-рыжих волос. В честь предка, отец Илья, назвал меня Василисой. В этом осколке ещё с давних пор завелась, что Василисой своих дочерей, могут называть только старшие мужчины нашего рода. Так что Василис здесь точно немного.
— Значит, царская дочка — констатировал я.
— Нет, не царская я дочка — печально проворчал Василиса и, кинув клевец на землю, снова уселась на сетки. — Так и не стал мой батюшка Илья, царём Белоградья. Но зато я царская внучка.
— Ясно.
— И что тебе ясно? — прорычал она зло и с претензией уставилась на меня.
— Всё ясно. Я здесь конечно товарищ пришлый и в вашей местной исторической науке не силён, но кое-что уже слышал. Например, один зажиточный крестьянин упоминал последнего местного царя, Ваньку Злого. Он говорил, что при нём такого бардака в Белоградье не было. Как я понял царь Ванька — это и есть твой дед. И его либо лишили трона, либо убили во время переворота. Так ли это Василиса?
— Да. Иван мой дед — призналась девушка и, перестав пялиться, поступила взор. — Он был последним царём всего Белоградья. И при жизни его только враги обзывали Ванькой Злым, а все остальные величали его Иваном Девятым Умиротворителем.
— Ну тогда понятно, почему стражники тебя ловят и готовы передать в руки бояр и князей за вознаграждение. Наверняка, ты в этом осколке самая желанная невеста. Ведь оженившись с тобой, любой князь сможет провозгласить себя легитимным царём. Это наверняка поднимет авторитет и сразу поменяет все местные расклады.
Глаза Василисы гневно сверкнули, и она снова зло ощерилась.
— Нет уж, лучше уж в кандалы и на каторгу, чем выйти замуж за одного из сынов и внуков тех, кто предал весь наш род и деда Ивана — буквально прорычала Василиса.
— А вот и рыбка подоспела — сказал я, решив снизить накал беседы, и сняв одну из дымящихся рыбин, положил её перед девушкой, на несколько сорванных листьев папоротника.
— Значит, она у нас принцесса без приданного, но с именем и гонором — вывел Парацельс, наблюдающий, как мы уплетаем большие куски белого мяса. Кстати, рыбка, даже без соли оказалось безумно вкусной и сочной. Да и костей, кроме хребта, не обнаружилось. — Ну, я как бы не удивлён. Божественные сущности всегда притягивают к себе самых интересных персонажей. Дед у неё — царь. Папа — герой. Вся родня — породистая, аж до тридцатого колена. Сама девка — принцесса на выданье. Прямо классика жанра. Короче, предупрежу тебя Сварог только об одном. Помни, она существо женского пола, так что будь настороже. От этих опасных созданий можно всякого ожидать.
Хорошенько подкрепившись, я оставил в покое Василису, продолжающую меланхолично ковырять рыбину, и вернулся к вытащенной на берег лодке. Немного обмылся и уставился на город. Огненное кольцо продолжало пылать, но уже не так ярко.
— Как думаешь, теперь они уйдут восвояси? — спросил я Парацельса и указал на войско вторжения.
— Даже не знаю. Похоже, ты уничтожил их главный козырь. Но почему они продолжают стоять на месте, пока непонятно. Без тварей, призванных из нижних планов реальности, город им точно не взять. Те колдуны на стенах, не просто так там толклись. Они хоть пока в драку не лезли, но кое-что могут. Да и сами белые стены города, совсем не простые, их обычной стихийной магией не возьмешь.
— Пламя опускаться начинает — подметил я.
— Кстати, и этот шаг, не по военной науке — подхватил тему Парацельс. — Спалив деревянные пригороды, пришлые сами осложнили свои дела. Ведь под прикрытием домов, агрессоры могли спокойно подобраться к каменным стенам. К тому же, они самолично сожгли доступный строительный материал, предназначенный для создания самокатных башен и штурмовых лестниц.
— Парацельс, к чему ты ведёшь?
Я почувствовал, древний призрак архимага уже всё просчитал и обнаружил то, что я в упор не замечаю.
— Да к тому. После поджога пригорода, визирь обязан был остаться здесь, с самой тяжелой частью войска, а ватаги степняков должны были отправиться дальше. К следующему утру они бы набрали большой полон из местных крестьян и ограбили бы всё до чего могли дотянуться. А визирь, наоборот, держит степняков при себе и не даёт им развернуться. Это ненормально. А значит, существуют объективные факторы, заставляющие его так себя вести. И о этих факторах мы пока ничего не знаем.
Озвучив свои догадки, Парацельс нахмурился, а уже через мгновение я почувствовал, что на меня пристально смотрят. По спине тут же пробежался холодок, а окружающее пространство начало резко терять краски и тускнуть.
Сунув руку в объёмный карман портков, я схватился за осколок небесного острова и уставился на крупный сгусток сумрака, появившийся над чёрно-белой рекой. Внутри стал заметен расплывающийся силуэт, над головой которого висел кружок призрачного света.
— А вот и появился тот самый фактор, который мы проморгали — сказал я и Парацельс согласно кивнул.
Глава 10
Разборки с богами
— Надо бежать — нервно протараторил призрак, и в этот миг с обрыва скатилась Василиса.
Вскочив на ноги, она подбежала к вытащенной на берег лодке, встала рядом и покрепче перехватила клевец.
Тем временем сгусток тьмы неуклонно приближался, и только на расстоянии тридцати шагов начал трансформироваться, расходясь во все стороны. Это ещё больше съедало краски и нагоняло сумрака. И как только мрачный полог распространился по округе, я, наконец, смог оценить воочию, что за существо с нимбом, находится внутри.
— Мара — ошарашенно прошептала Василиса и оружие задрожало в её руке.
Неужели я в прошлой жизни, что-то знал об этой Маре? — Внешний вид богини и её погоняло, меня почему-то не удивили.
Существо имело все признаки принадлежности к женскому полу и отдалённо походило на одну из статуй, оставшихся стоять на лысом холме. Белая ночнушка, спускалась до пят и была вся в бурых пятнах. Из-под подола, виднелись грязные пальцы ног, едва не касающиеся речной глади. Длинные, чёрные словно уголь волосы, свисали ниже коленей. На голове, давно засохший венок, увядших цветов, а в руке зазубренный серп грубой ковки, от которого явственно веяло окончательной погибелью живого.