— Это герой популярного сериала, — ответил мальчик, пожимая плечами, — я очень на него похож.
"Верная смерть", кивнула я себе, и вновь перевела взгляд на Мамонтенка. В его хитром прищуре мне почудился хитрый прищур Ильсура Айсовича. Судя по всему, пикировка, начавшаяся вчера в вожатской, все еще продолжалась, и я по-прежнему проигрывала. "Он издевается". Я не представляла себе, чем могут помочь мне эти присланные Ильсуром Айсовичем помощники. Шкет лет на пять младше самого младшего ребенка в моем отряде, и двойник кинозвезды местного пошиба. Все это не обещало ничего, кроме новых проблем. Но особого выбора у меня не было.
— Отлично, — сказала я, испытывая несколько противоречивые чувства, — мы идем на пляж. Будете замыкающими. Следите, чтобы никто не шлялся по кустам. — Запнувшись, я попыталась себе это представить, но решила, что отряд пока ведет себя очень дисциплинированно, и может быть все еще обойдется. — Сейчас я познакомлю вас с ребятами, — закончила я, рассчитывая, что официальное "вступление в должность" может быть придаст моим новым помощникам чуть-чуть авторитета, и одновременно понимая, мои дети не оценят такое новое начальство над собой.
— Не надо, — ответил Ди, поведя рукой. — Мы сами.
И развернувшись, со всех ног припустил к корпусу.
— Всё будет нормально, — заверил меня Мамонтенок, будто прочел все мои сомнения и тревоги, а потом вразвалочку направился следом.
Я встала со скамейки, с некоторым волнением ожидая, когда отряд выйдет из корпуса. Первыми отреагировали девчонки. Марина, запыхавшись, прибежала с заднего крыльца и спросила, не успев отдышаться:
— Этот новый мальчик, как его зовут?
— Ди, — отвтила я, ни на минуту не усомнившись, о ком идет речь.
Сделав круглые глаза, Марина умчалась обратно. А потом в холл высыпали мальчишки. Мамонтенок держался в сторонке, а вот Ди уже спорил о чем-то с Пашей. Паша горячился, размахивая руками. Движения Ди были сдержанней и спокойнее. Ди был немного выше Пашки, но зато Паша был значительно плотнее и шире в кости. Подерись они, я бы без колебаний поставила на Пашу. "Стоп!", я осадила себя, сообразив, что уже прикидываю, к каким последствиям может привести конфликт между моим отрядом и детдомовцами. "Стоп", повторила я мысленно, выходя вперед и хлопая в ладоши, привлекая внимание. — Строимся, — крикнула я, и спор немного утих.
Паша и Ди стали вместе, продолжая громко шептаться. Младший отряд строился рядом. Появившийся в холле Артур стоял у дверей в правое крыло, собираясь запереть их. Из корпуса вышли, наконец, девочки. Я заметила, что Марина успела уже переодеться. Она сменила топик и шорты на воздушное, разлетающееся платье. Длиной ниже колена, оно оставляло спину открытой. Свои шикарные вьющиеся локоны Марина забрала наверх, под шляпку с широкими матерчатыми полями. Несколько прядей кокетливо падали на плечи. Шушукаясь и смеясь, девчонки стали в строй. Мамонтёнок тут же пристроился в хвосте, и одна девочка, из самых маленьких, покровительственно взяла его за руку. "Есть замыкающий", подумала я и сказала: "Ну идем, покажете мне океан" — и только в этот момент поняла, что скоро произойдет то, ради чего люди на Земле копят деньги, годами откладывая по копейке, или вступают в борьбу за немногие вакантные места в корпорациях, ведущих здесь бизнес, либо, как я, заключают весьма сомнительные контракты.
Я окунусь в воды Аквариса.
От этой внезапной мысли меня пробила нервная дрожь. Я улыбнулась дурашливо и повторила: "Идем". Шел третий день моего пребывания на планете, а я лишь раз видела океан и еще ни разу не попробовала его воду хотя бы пальцем.
Мы тронулись с места, когда Артур еще ходил, поправляя кепки и панамки на детях младшего отряда. Те с любопытством глазели на Ди, а особенно — на Мамонтенка. Я невольно прибавила шагу, подумав, что хорошо бы нам обогнать младший отряд и не маячить всю дорогу у них перед глазами.
Выйдя на центральную аллею мы миновали еще пару отрядов, только-только собиравшихся выходить, и я окончательно успокоилась. Перед подковой с надписью "Аквамарин", обозначавшей выход из лагеря, ребята из дежурного отряда, прятавшиеся в тенечке от жаркого солнца, записали время выхода на море. Паренек пятнадцати-шестнадцати лет скользнул взглядом по колонне, считая детей по головам, и сверив цифры в тетради: 34 ребенка, трое сопровождающих, не стал уточнять, кто именно стоит в сопровождении отряда. Очень уж жарко было на солнце, и не хотелось выходить из-под сени раскидистых акаций.
Я перевела дух, и мы вышли, наконец, на лестницу.
Дохнуло свежим морским бризом. Океан, прятавшийся до того за деревьями, простерся от горизонта до горизонта, насколько хватало глаз. Обозначая разницу глубин, менялся его цвет, становясь от насыщенно-синего ярко-бирюзовым. Светилась граница силового ограждения, очерчивая обширную акваторию пляжа. Серой, едва заметной нитью посверкивал на солнце орбитальный лифт. От него шел, подпрыгивая на волнах, казавшийся маленьким отсюда катер. Было видно, как далеко под нами спускаются по лестнице другие отряды. Подойдя к перилам можно было глянуть вниз и отшатнуться от головокружительной высоты обрыва. Розово-белые скалы из песчаника были почти отвесны. Их мягкие наслоения, образующие красивый, плавный узор, обозначали, как медленно те поднимались со дна, постепенно превращаясь в плато. В длинных горизонтальных бороздах, образовавшихся под воздействием ветра, воды и сезонных перепадов температур, нашли приют зеленоватые лишайники и кусты чахлой растительности. По правую руку широкая лестница не была ограждена ничем, кроме наступающего прямо на нее дикого леса. Его плотные заросли лучше любых заборов сдерживали не в меру любопытных детей. Пробиться сквозь них здесь было практически невозможно. И лишь когда мы спустились ниже, к развязке нескольких тропинок, одна из которых, как я уже знала, вела к выходу на причал, другая, наверняка, к базару, лес отступил чуть дальше, потесненный человеком. Океан скрылся за гребнем невысокого холма, но шум его волн слышался все отчетливей. Мы свернули на третью тропку. Длинной прямой лентой она бежала в узкой ложбине вдоль лугов, где ярко-зеленая трава поднималась выше человеческого роста. Я оглядывалась, опасаясь, как бы кто не потерялся в этой траве, но дети, уже не раз ходившие этой дорогой, не обращали внимания на манящие дикие заросли, в которых так удобно было бы играть в прятки или казаки-разбойники. Только девочки, отбегая от дороги, срывали яркие цветы, в изобилии росшие у обочин, и плели себе венки. Холм становился все ниже и шире, пока мы не вышли, наконец, к океану.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});