— Я понимаю риск, — сказал Дрейкос. Но мы должны отыскать истину.
Джек глубоко вздохнул. — Я вернусь к обеду, — сказал он, резко встав из-за стола. Нужно всё подготовить.
Через десять минут его уже не было. Дрейкос наблюдал из-за двери, как Три-Один-Шесть-Пять и два стражника проводили мальчика в Большой зал, где его ждала работа. Затем, стараясь не думать о тикающих часах, он занялся делом.
Световая шахта была чиста, её сверкающий белый камень уходил в небо; препятствий не было. Перекатившись в проёме на спину, Дрейкос вытянул шею и изучил внутреннюю поверхность.
Хотя белая облицовка, похоже, была из одного и того же камня, её собрали из многочисленных отдельных кусков, точно так же, как мостик, который Голвины построили к апартаментам Джека. Подобная техника оставляла множество щелей и зазоров, достаточно больших, чтобы в них мог просунуться свои когти К’да.
Был ли белый камень достаточно прочным, чтобы выдержать вес К’да? Но выяснить это можно было только одним способом. Просунув передние лапы в шахту, Дрейкос нашёл несколько зацепок для когтей и начал карабкаться.
К счастью, камень оказался достаточно прочным. Нащупывая новые щели и радуясь, что это происходит при свете дня, а не в темноте, он продолжил подъём.
Он преодолел около ста пятидесяти футов, когда наткнулся на пролом в стене.
Причём пролом был немалых размеров, достаточно большой, чтобы через него мог пролезть Дрейкос. Даже Джеку не составило бы труда, хотя некоторые выступы могли оцарапать его плечи.
Сам пролом, казалось, достигал кладки внутренней стены, но его дальний конец был заблокирован чем-то, что выглядело как камень, но явно им не являлось.
Дрейкос осмотрел пролом, сначала понюхав, а затем осторожно потрогав. Материал был мягким и чуть гибким, скорее похожим на плотную бумагу или картон. Он был основательно втиснут в отверстие, его края загнуты внутрь и плотно прижаты к камню.
Вытянув язык, он слегка коснулся им одной из складок. Это был в основном зерновой материал, похожий на хлеб Голвинов, но со следами других зерновых. Возможно, что-то вроде самодельного папье-маше. Цвет был очень близок к цвету камня в апартаментах Джека, а по линиям, слабо различимым сквозь материал, он догадался, что другая сторона была сделана так, чтобы ещё больше сливаться с камнем.
Кто-то кропотливо прорезал отверстие в стене, к его апартаментам, что, вероятно, строго противоречило правилам каньона. И этот кто-то скрывал этот факт с помощью самодельной маскировки.
Но кто? Человек, запах которого он почувствовал прошлой ночью?
И, что ещё важнее, зачем?
Для него не составило бы труда отодвинуть маскировку — фальшстену в сторону. Но по слабым звукам, доносящимся с другой стороны отверстия, он понял, что жилец всё ещё дома. Возможно, позже, когда тот уйдёт, у него будет возможность проверить это место.
И тут, к ужасу Дрейкоса, с той стороны папье-маше появились два пальца, осторожно протискивающиеся по её краям. Они ухватились за папье-маше и начали тянуть.
Времени на раздумья не было. Последние четыре месяца, с тех пор как передовой отряд был уничтожен, первым правилом жизни Дрейкоса было держать своё существование в глубоком секрете. Лишь дважды за всё это время он нарушил это правило, и оба раза это были ситуации, связанные с жизнью и смертью.
Собравшись с духом, он отпустил камень.
Вероятно, первые полсекунды он падал свободно, обдуваемый потоком прохладного ветра. Затем он ударился спиной о стену.
Внезапно он потерял контроль, его тело отскакивало от четырёх сторон шахты, и каждый удар — отскок вызывал в нём новую вспышку боли.
А тем временем дно шахты неслось на него со смертоносной скоростью. Собравшись с силами, он выбросил вперёд все четыре лапы.
Они упёрлись в стены шахты и начали скользить вниз, трение о неровный камень пронзало их мучительным огнём. Но, по крайней мере, он замедлился. Сжав челюсти, не обращая внимания на боль, он надавил сильнее.
И через секунду, едва не ударившись, он мешком приземлился на отражающий камень.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он подтянул, прижал горящие лапы к чешуе живота, чтобы охладить их. Всё его тело пульсировало от боли, каждая чешуйка, каждый мускул и сустав выражали свой протест против его бездумного обращения с ними.
Но он был жив. Только это имело значение. И ещё.
Он посмотрел вверх. Свечение вокруг шахты затрудняло обзор, но ему показалось, что он смог разглядеть тёмную смутную фигуру, склонившуюся в воздухе. Возможно, лицо, смотрящее на него сверху вниз.
Дрейкос замер. Он знал, что мешающее свечение из шахты действует в обе стороны. Если бы он оставался совершенно неподвижным, кто бы там ни был, ему было бы трудно что-либо разобрать.
Тем не менее, смутная фигура оставалась на месте ещё долгую минуту. Возможно, он надеялся, что Дрейкос его не заметил, и ждал, когда его визитёр сделает какое-нибудь движение.
Но Дрейкос обладал терпением поэта-война К’да. Тот другой не выдержал. Через минуту он зашевелился и исчез из шахты.
Дрейкос не двигался, пока не почувствовал едва уловимое изменение потока воздуха, свидетельствующее о том, что фальшстена снова установлена в пролом. Затем, морщась при каждом движении, он выбрался из шахты и направился в ванную.
Прохладный душ был бы полезен для его покрытой синяками чешуи. Но хотя Джек думал, что душевая система, вероятно, была автономной, у них не было доказательств этого. Меньше всего ему хотелось, чтобы какой-нибудь Голвин, следящий за расходом воды в каньоне, вдруг заметил активность в якобы пустых апартаментах.
Вместо этого он удовлетворился тем, что намочил мочалку водой из лужи на полу душевой и оттёр большую часть чёрной крови, просочившейся сквозь его новую коллекцию потрескавшихся чешуек.
Закончив, он отправился на камбуз и заставил себя съесть немного холодного мяса из холодильника. Сейчас ему не хотелось есть, из-за боли, пронизывающей его. Но его организму понадобятся дополнительные питательные вещества во время процесса заживления.
Покончив с едой, он вернулся в спальню и осторожно опустился на каменный пол за кроватью. Если кто-то из Голвинов случайно забредёт сюда… он не хотел, чтобы его сразу заметили.
Джек сказал, что вернётся к обеду. Горячо надеясь, что мальчик решит, что проголодался сегодня чуть раньше, Дрейкос улёгся и стал ждать.
ГЛАВА 12
— Сегодня мы начинаем работу над новой группой исков, — сказала Три-Один-Шесть-Пять, когда Джек уселся на своё место судьи. Они будут касаться травм, нанесённых одним из многих другому.
— Понятно, — сказал Джек, скрывая гримасу. Только-только он привык разбирать земельные и водные споры, а тут ещё и первое дело.
Три-Один-Шесть-Пять сделала жест, и двое Голвинов из привычной группы зрителей выступили вперёд. — Восемь-Семь-Два Среди Многих и Пять-Шесть-Один-Ноль Среди Многих, — представила она их. Два с половиной сезона назад Во-Се-Дв ударил Пя-Ше-Од-Но по правой руке и сильно её травмировал. Пя-Ше-Од-Но утверждает, что это было сделано намеренно. Во-Се-Дв утверждает, что это был несчастный случай.
Джек жестом подозвал Пя-Ше-Од-Но: — Дайте мне взглянуть.
Голвин поднял руку. — Пошевелите ею, — приказал Джек. Покажите, травму.
— Она была повреждена здесь, — сказал Пя-Ше-Од-Но, указывая на предплечье.
— Пошевелите… — повторил Джек.
Иномирянин сделал это. Насколько Джек мог судить, она имела полный диапазон движений, который он наблюдал у других Голвинов. — По-моему, всё в порядке, — сказал он.
— Но она была травмирована, — настаивал Пя-Ше-Од-Но, — я заслуживаю компенсации за боль.
И я не мог нормально работать.
— Как долго вы не могли работать? — спросил Джек.
Пя-Ше-Од-Но искоса взглянул на Три-Один-Шесть-Пять. — Я не был полностью недееспособен, — замялся он. Но это было тяжело и очень болезненно.
— Как долго?
Ещё один взгляд в сторону. — Больше месяца.