Когда заиграла музыка, он повернулся и запел, уже явно обращаясь к Дженифер. Это была банальная любовная песенка, и, как во многих популярных шлягерах, слова в ней легко приобретали личностный оттенок. Казалось, она была написана специально для того, чтобы Тони Полар мог признаться Дженифер и еще восьмистам присутствующим в зале, что он только что встретил свою любовь.
Допев до конца, он поклонился публике, повернулся и вновь пристальным взглядом неприлично долго стал смотреть на Дженифер. Наконец он сошел с подиума. Опять раздались настойчивые аплодисменты, но освещение зажглось полностью, и оркестр заиграл громкую танцевальную музыку.
Аллен пригласил Анну на танец. Вставая, она увидела Лайона, ведущего Дженифер под руку к площадке. Увидев Анну, он помахал ей рукой.
– Анна! А это наверняка Аллен, бывший владелец моей теперешней квартиры.
– Обаятельная улыбка скользнула по его лицу. Они представили своих спутников и поплыли в такт музыке. Несколько раз Анну задевали, толкая, другие пары, вплотную приближавшиеся к ним, чтобы вблизи посмотреть на Дженифер.
Та приветливо улыбнулась Анне.
– Просто невыносимо. При каждом движении у меня с платья слетает штук сто бисеринок.
Не зная, что на это ответить, Анна сумела лишь выдавить холодную улыбку. Танцуя, они разошлись в разные стороны, и Аллен увлек ее в другой конец небольшой площадки.
Толпа начала таять, посетители стали быстро расходиться. Осталось лишь несколько человек, допивавших то, что стояло у них на столиках. Анна заметила, что столик, за которым сидела Дженифер, опустел одним из первых. «Интересно, куда они направились? – подумала она. – Наверное, куда-нибудь, где танцевальная площадка побольше». Голова у нее раскалывалась, и ей страшно хотелось домой, но Джино не проявлял желания завершить вечер.
– Поехали в «Марокко», и на этом закончим, – сказал он.
В душе Анна горячо благодарила Адель, которая заявила, что уже слишком поздно. Завтра у нее дневное представление.
* * *
Несколько дней спустя имя Анны опять появилось в газетах. Ронни Вульф писал о перстне, подаренном ей к помолвке. Она пришла на работу, где ее уже ждали, дрожа и сгорая от нетерпения, мисс Стейнберг и девушки.
– Давай посмотрим! – потребовала секретарь по приему посетителей. – Когда он подарил тебе его?
– В нем действительно больше десяти каратов? – спросила мисс Стейнберг.
Анна неохотно выставила руку, и они стали вздыхать, любуясь бриллиантом. До этого она носила перстень камнем внутрь, и никто не замечал его. Перстень был слишком ценным, чтобы оставлять его дома, в меблированной комнате, и она дала себе слово, что вернет его Аллену как можно скорее. И вот теперь о перстне написали в газете.
Она разбирала почту, когда вошел Лайон Берк. Подойдя к столу, он взял ее за руку и, подержав на весу, отпустил.
– Ого, тяжеловато, не так ли? – и добавил:
– По-моему, он хороший парень, Анна.
– Он очень мил, – запинаясь ответила она. – И Дженифер Норт тоже, по-моему, очень мила. На его лице отразилось любопытство.
– Дженифер Норт одна из самых красивых девушек, которых я когда-либо встречал, – спокойно сказал он. – Она действительно красива. – С этими словами он удалился в свой кабинет.
Она осталась сидеть за столом, чувствуя себя несчастной. Неужели ее слова прозвучали неискренне? Да, Дженифер действительно красива. Именно это она и имела в виду. Возможно, неверное, впечатление создалось у него оттого, что она говорила взволнованно.
В перерыв она на скорую руку пообедала с девушками и целый час гуляла по Пятой авеню. Глядя отсутствующим взглядом на выставленные в витрине новинки косметики, она думала о Нили. Вчера она купила ей на счастье талисман – кроличью лапку: сегодня утром начинались репетиции «Небесного Хита». Анна завидовала этой девушке, такой жизнерадостной и простой. С такими, как Нили, никогда ничего плохого не случится.
Вернувшись на работу, она обнаружила на своем столе газету. Вероятно, одна из девушек положила ее туда. Наверное, еще одна заметка о перстне. Анна уже намеревалась бросить ее в корзину для бумаг, как вдруг увидела листок из фирменной бумаги, прикрепленный скрепкой к верхнему углу газеты. На нем было напечатано: «Справка от Лайона Берка» и приписано его почерком: «Может представлять интерес для Анны Уэллс. Репортаж на стр. 2».
Там оказалась великолепная фотография Дженифер и Тони Полара! И жирный броский заголовок «Новая любовь на Бродвее». Статья была написана лицемерным языком и словно в шутку. Тони якобы сказал: «Едва завидев ее, я застыл, как пораженный молнией». Дженифер приписывались менее экспрессивные выражения, но и она застенчиво признавала, что их симпатия является взаимной. Познакомил их после выступления их общий друг Лайон Берк.
«Лайон просто привел и вручил ее мне, – продолжал Тони. – Он сказал мне: „Тони, я же говорил, что у меня есть подарок для тебя к твоей премьере“.
Сложив газету, Анна откинулась на спинку стула, внезапно ощутив во всем теле слабость от неизъяснимого счастья, захлестнувшего все ее существо. «Лайон вручил ее мне…». Эта строчка не выходила у нее из головы.
– Анна…
Она очнулась от своих грез. Рядом стояла Нили.
– Анна, я понимаю, это ужасно, что я пришла прямо сюда. Но я не могла идти домой. Мне необходимо было тебя увидеть. – Нили была вся в слезах.
– А почему ты не на репетиции? – спросила Анна. Нили вдруг расплакалась навзрыд. Анна метнула встревоженный взгляд на закрытую дверь кабинета Генри.
– Сядь, Нили. – Она усадила Нили на свое место. – Посиди успокойся… возьми себя в руки. Сейчас я надену пальто, и мы пойдем домой.
– Не хочу я домой, – упрямо проговорила Нили. – Не могу видеть свою комнату. Я была такая счастливая, когда уходила оттуда сегодня утром. Даже написала помадой на зеркале: «Гаучерос» покоряют Бродвей». Не могу видеть теперь эту надпись.
– Но, Нили, нельзя же вот так сидеть здесь и… так распускаться.
– Кто сказал нельзя? Я колледжей не кончала. Раз у меня не вышло совладать с собой, то пусть это произойдет там, где случилось. А сейчас это случилось со мной здесь. – Слезы ручьем хлынули из ее глаз по щекам и прямо на платье. – О-о-о-о, – она зарыдала еще сильнее. – Посмотри… мое новое платье, а теперь оно все мокрое от слез. Оно пропало, верно?
– Застегни пальто. Все высохнет и будет незаметно. – Анна наблюдала, как Нили послушно застегивает пуговицы. В душе ей вовсе не было жаль этого платья. (Когда Нили принесла его домой, Анна сказала ей: «Нили, в платьях из красной тафты на работу не ходят». – «Вот ты и не ходи, – ответила ей тогда Нили, – а мне хочется выделяться на репетициях».) Анна села.