Кутаюсь в короткую куртку и перебегаю дорогу, перепрыгивая через ручьи из тающего снега, чтобы пройти к переходу.
— Тань — слышу позади себя.
Голос такой знакомый. В подкорку въелся. Ни с каким другим не спутать, даже несмотря на то, что стал ниже и бьет по легким басами.
Сердце сразу ухает по ребрам и катится вниз. Сколько мы не виделись? Наверное, с моего отчетного концерта в студии танцев, которую я посещала, еще будучи школьницей.
Замираю и медленно оборачиваюсь с зажатой под мышкой энциклопедией по истории балета.
Понимаю, что вид у меня сейчас не очень. Ветер растрепал волосы, выбившиеся из небрежного хвоста, на лице только консиллер, а на ногах кроссовки. Не так я представляла себе нашу встречу. Но дело в том, что сейчас мне все равно, я больше об этом не думаю, с тех самых пор, как все закрутилось с Тимом.
Подходит ко мне, пока я застыла, как статуя. Игнат очень изменился. Только глаза все те же. Черные угли на светлой коже. Свои волнистые волосы он коротко остриг, и теперь виден шрам у оба от падения с велосипеда, когда мы летели с ним под откос без тормозов. Игнату тогда здорово досталось от родителей, потому что посадил к себе и не побеспокоился о безопасности. Разве могут дети в десять лет думать о таком?
Пирсинга тоже больше нет, вместо него из-под ворота пуховика тянется по шее цветная татуировка и скрывается за ухом.
Чужой мальчик. Больше не мой. Но теперь от этой мысли меня больше не бросает в дрожь.
— Привет — в голосе заметны ноты удивления. Разглядывает меня с любопытством.
— Привет — стараюсь непринужденно улыбнуться, но выходит как-то сухо и сконфуженно.
Игнат вынимает из карманов ладони, потирает их друг о друга, оглядываясь по сторонам.
— Ты не отвечала. В квартире своей тоже не появляешься. Вот я и решил отловить тебя возле института.
— Зачем? — удивленно морщусь. Меня несколько напрягает его общество, да еще и здесь. Не хочу, чтобы нас видели вместе.
— Тань, ты ведешь себя глупо — делает шаг навстречу. — Я просто хотел пообщаться. Он что тебе запрещает?
— Кто он? — склоняю голову на бок.
Игнат фырчит и кидает взгляд на хмурое небо.
— Да, брось, я знаю, что ты с тем парнем встречаешься, который тогда в больницу прибегал. Одноклассник твой.
О, значит, посматривает мою страницу в соцсетях.
— Тим ничего мне не запрещает — нагло вру, потому что все ровно наоборот. — Просто считаю бессмысленным наше общение. Друзьями, как раньше, мы больше не будем, а другое я не рассматриваю, извини — пожимаю плечами.
Игнат подходит слишком близко. Меня к этому не готовили. Запах его парфюма, такой знакомый долетает до моих обонятельных рецепторов и плавит их. В висках начинают пульсировать вены.
Мне снова семнадцать. Мы с Игнатом в его комнате после совместного похода в Мак поздним вечером, плавно переходящим в ночь. Он пригласил спонтанно, а я согласилась так быстро, будто только этого всю жизнь и ждала. Но самое страшное в том, что это действительно так. Я всю жизнь этого ждала! Мы играем в очередную ходилку. Игнат пьян, поэтому мне удается его обыграть, чему я очень громко обрадовалась. А Игнат просто заткнул мои вопли восторга своим ртом. И языком. Горячо заткнул. Первый раз.
А через некоторое время, когда я уже дышать без него разучилась, разбил, раскурочил, разбомбил на части. И только сейчас я остро осознаю, что боль еще здесь. Она со мной. Во мне. Каждая клетка так и остается пропитана ею.
— Если честно, я вспоминал о тебе каждый долбаный день. Мне не хватает всего этого, что было между нами — заносит руку, чтобы дотронуться до моего лица, но я тут же уворачиваюсь.
— Игнат, я не понимаю тебя, правда. И не нужно меня искать.
Огибаю его, чтобы уйти, но он останавливает, хватая за плечи, и резко тянет на себя. К губам прижимаются другие губы. Сухие и совершенно чужие
Отталкиваю его, что есть мочи и вытираю губы тыльной стороной ладони.
— Зачем ты это сделал?
Игнат растерянно моргает и дышит часто, равно.
— Проверить хотел.
— Ну? — киваю головой. — Проверил? Больше ко мне не подходи. Уезжай в свой университет, или Тиму пожалуюсь.
Оставляю Игната и быстро на всех парах лечу к подземному переходу.
Только этого дерьма мне еще не хватало.
А вечером, когда приезжает Тим, никак не соберусь, чтобы ему рассказать о нашей с Игнатом встрече. Не могу поймать подходящий момент. Наконец, собираюсь с духом, когда садимся в такси. Но у Тима звонит телефон, и я мысленно откладываю этот разговор. Откидываюсь на спинку кресла, и прикрываю глаза.
Мы добрались до элитного поселка под Москвой. Здесь, наверное, и жила Полина со своей мамой, пока работала у родителей этого самого Марека.
Дом в стиле хай-тек просто огромный, двухуровневый с масштабной подвесной террасой на втором этаже и панорамными окнами, усыпанными огнями. Скорее, он напоминает башню, собранную из кубиков.
У меня такой упадок сил, потому что ощущение надвигающейся катастрофы не покидает, а разрастается с каждой минутой все сильнее и сильнее. Крепче сжимаю ладонь Тима и кошусь на него, пока идем к крыльцу по дорожке, выстланной покрытием из мелкой крошки, как на детских и спортивных площадках.
Немного вьющаяся челка падает Тиму на глаза, задевая о пушистые черные ресницы. Прямой нос, припухлые губы, острые скулы — все мое, но почему я так усердно пытаюсь запомнить его профиль? Что со мной творится, в конце концов? Выть хочется.
— Ты только не волнуйся, Тань. Они нормальные. Может, некоторые немного с придурью, но это скорее от образа жизни. Все будет хорошо.
Я растерянно киваю и быстро прижимаюсь к холодным губам на пару секунд, чтобы унять бешеный ритм.
Дверь открывается и на пороге появляется высокий парень с широкой улыбкой. У него пшеничные растрепанные волосы, светлая кожа и безумно яркие голубые глаза. Он выглядит, как молодой скандинав. Взгляд добродушный и очень открытый. И если это и есть тот самый Ян Марек, то я ничего не понимаю. Потому что парень внешне совсем не похож на ублюдочного мерзавца, каким его описала Полина.
— О, привет! — парни приобнимаются, хлопая друг друга по плечу, а потом переводят взгляд на меня.
Тим притягивает меня за талию, в то время, как светловолосый парень —