Но я хотела именно бычки в томате.
Вот прям душу выворачивает, на языке давно забытый привкус разжиженной томатной хрени и кусочка мятой рыбешки.
Когда вышла из магазина, долго думала в какую сторону до моего прошлого жилища. Бурча под нос и распугивая прохожих, затопала обратно.
Домой пришла (к Яру домой), а открывашки нет. Как так-то?
Пробовала ножом, сделала дырку в жестяном дне, лезвие хрустнуло и слетело с ручки. Где он спрашивается такие ножи купил, которые даже консервы открыть не могут.
Пришлось идти к соседям.
Напротив нашей квартиры всего одна дверь, и то не открыли. Спустилась вниз.
Заполучив нормальную крючковатую открывашку, радостно побежала к себе.
На тот момент казалось что я в жизни ничего вкуснее не ела. В купе с хлебушком умяла одну банку, и решила пока больше не есть. За десять лет отвыкла, и как отреагирует мой желудок на новое пристрастие, понятия не имела. А таскаться к унитазу надоело.
На улице стемнело, Яра не было. Наверное и не будет. Может у какой-нибудь подружки заночует. Хотя я бы на его месте, после такого фиаско с презервативом, подумала раз десять. И еще бы фонарик с собой таскала.
Стало страшно. Одна в большой квартире. Подсветка действовала раздражающе. Выключила и включила светильки. Стало совсем зловеще. На балконе кто-то топчется, входная дверь скрипнула. Подошла, проверила. Нет. Нормально. Воображение разыгралось.
Достала свой ноут.
— У него даже стула нормального нет, — кряхтела я, пиная в комнату барный стул на колесиках.
Зато, проверяя балкон на наличие посторонних или стенолазов, увидела тележку, на которых в фильмах обычно привозили еду в номер какого-нибудь миллионера.
К счастью открывашку я сразу не отнесла, а если она все таки нужна будет- придут сами. Ну ладно, завтра занесу.
Включила сериал, который давно собиралась посмотреть, разложила еду на столике, и просидела так часа два.
Утром проснулась от тошноты. Пугающие спазмы придавали скорости.
Я даже закрыться не успела, не то чтобы заметить вернулся Яр или нет.
— Не могла дверь прикрыть, а?
Да что ты там бормочешь, я не слышу все равно.
Попыталась собрать волосы, но те как намагнитились и липли к пижамным рукавам, разлетаясь из моих рук в разные стороны.
А еще коленки болят. Если я так кланяться перед белым другом буду, без коленных чашечек останусь или буду в синяках ходить.
Послышались шаги, нависла тень.
Яр сгробастал своими руками волосы в хвост, поднимая их выше. Снова приступ.
— Спасибо, — выдавила я, усаживаясь прям на кафельный пол. Надеюсь Яр в туалете более меткий, иначе прощай моя любимая пижама.
И вот, выйдя после душа, обнаруживаю что мои редчайшие деликатесы полетели в мусорку.
— Этим не то что дышать опасно, про есть вообще молчу, — снова брезгливый взгляд, задратый нос непоколебимого эгоиста.
— О пристрастиях беременных что-нибудь слышал? — буравлю глазами, в надежде что он сбежит. — Это организм хочет, ребенок.
Яр рассмеялся, запрокинув голову.
— Детка, ты его просто пичкаешь. Сам бы он в жизни такое не стал пробовать, — со знанием дела сообщает блондинчик.
Аргументы кончились, Зой. Что делать? Как остановить этот патриархат?
Сдвигаю брови, закрываю глаза и начинаю вопить. Страдальчески так, надрывно.
— Ты… Ты чего?
— Аааа….
— Из-за супа в банке?
— Это бычки в томате, придур-рааааак…
Заигравшись, начала по настоящему плакать.
А потом вдруг перестала. Ну не хочется мне больше орать. Господи. Как стыдно за свое поведение. Это у всех беременных так или только у меня, потому что я ненормальная? По тестам отклонений нет. Значит просто перемена настроения.
Продолжаю подглядывать за Яром через щель.
Поворачивается ко мне, указывая на меня указательным пальцем. Глаза сузились, скулы заострились.
И вдруг улыбнулся.
Клянусь, это самая милая улыбка, которую мне доводилось у него видеть. Покачал головой, наклонил, чтобы я не видела растянутого рта и прячущихся за губами зубов. Или он скалится?
***
— Откуда шмот? — удивился Яр, когда я вышла из комнаты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тамара сказала что это необходимо для поддержания репутации. Слухи что мы живем вместе все равно пойдут. Чего вылупился, это она так сказала, — я заправила волосы за уши, поправила лямку рюкзака. В сумку, которую его мать купила(на свой вкус)даже тетради не поместились.
Спустились вниз, прошли мимо охраны. Я вежливо поздоровалась, парни кивнули.
— Ты всегда такой приветливый? — хотела догнать, но вспомнила что бегать теперь нельзя.
Дождался, открыл мне дверь, пропуская в салон.
— О чем ты?
— Я про охрану.
Нацепив маску презрения, наклонился и сухо произнес. Его дыхание со вкусом ягод защикотило в носу.
— Это охрана, детка. Просто охрана. Я не обязан с ними братькаться.
Хлопнув дверцей, сел за руль.
Не у одной меня настроение меняется. Утром же добрый был. Что теперь произошло? Или он обиделся на парней за шутки про девушек? Или на меня, потому что долго собиралась?
— Высади тут, — попросила я, пока парень не въехал на территорию универа.
— Все равно все увидят. Спокойнее теперь к этому относись. И не волнуйся, — наигранно произнес он. — Мать смс прислала
— "Никакого стресса"-проговорили в голос. Я усмехнулась, а Яр снова надел холодную непроницаемую маску. И как теперь с ним общаться?
— Делай вид что ничего не произошло, — предупредил он, покосившись на меня. Зеленые глаза смотрели оценивающи. Мне кажется, или он разглядывает мое лицо?
Меня колыхнуло горячим воздухом в груди. К щекам прилипал жар. Что со мной.
Не глядя, вышла из машины и направилась в здание. Далеко все равно не убежать. Мы в одной группе.
Чееерт. Вспомнила, что уже несколько дней не появлялась в фотостудии. Нужно после пар заскочить. То есть зайти. Теперь не придется слышать нытье по поводу что у кого-то кривое лицо на снимке.
Даже идя по коридору чувствовала тяжелые взгляды. Девушки окружили толпой, как только я села рядом я Томкой.
— Ты как? — сострадальчески поинтересовалась подруга, но ее тут же перебили десяток вопросов. На которые я, естественно, не собиралсь отвечать.
— Жива, здорова, — весело улыбнулась я. Достала тетрадь, ручку. Девушки продолжали трещать.
— Яхрушева, ты оглохла? К тебе обращаемся, — громче остальных поинтересовалась подруга Карины. Сама же бывшая приятельница сидела выше, лениво бросая косые взгляды.
Я поморщилась, повернувшись лицом к ее подружке.
— Че хотела?
— Ну нифига себе. Мы ее тут спрашиваем, спрашиваем, а ты типа не слышишь? Не ранова-то зазнаваться стала?
— Так она от самого Лукьянова залетела. Ей теперь все можно.
У меня кажется сердце остановилось. Обреченно выдохнула, а обратно вздохнуть не могу.
— Что???
Народ зашумел, переспрашивая друг у друга услышанное. Карина продолжала сидеть в той же позе, довольная происходящим. Вот же сука.
— А вот и папочка, — пренебрежительно сообщила все та же Ванга. Курица. Знала бы что ты такая дрянь, я бы тебя тем щитком по голове бы стукнула.
Яр огляделся.
И ничего. Прошел, сел на свое место, будто его это не касается.
Я же от стыда сгореть готова. Как в тот раз.
К горлу подкатил горьким ком огорчения. А на кого я собственно злюсь? На Кари? Или на Яра? Может на обоих?
Понимала, что сейчас если расплачусь, не остановлюсь. Вздернула нос, смахнула волосы за спину и вышла из кабинета, наткнувшись на препода в дверях.
— Яхрушева, а вы куда?
— Воды попить, — хлопнула дверью, не оглядываясь.
А куда мне бежать?
Сама хотела на пары ходить.
Просто я не была готова что Карина так во всеуслышание сообщит такую новость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Если Яр ей не говорил, откуда она знает?
Села на лавочку рядом с огромными окнами, выходящими на улицу.
В коридорах тишина. Нет снующих прогульщиков или опаздывающих на пары. На мгновенье показалась, что я тут совсем одна. Еще и погода испортилась, на улице начался дождь. Меня зазнобило. И новый свитер не такой уж теплый.