Эти фантастические слова я слышал и от Чубайса, и аи Кириенко и всегда удивлялся мудрости и справедливости этого изречения. Да, жили не по средствам, только, извините, кого именно лидеры правых имеют в виду? Народ, то есть нас, обывателей? Или 2500 российских граждан, счастливо обзаведшихся первоклассной собственностью нщ южном берегу Франции, а среди них есть и чиновники. О ком речь – об отдыхающих каждый год в Куршавеле и Монако, милых горнолыжниках, яхтсменах, внезапно разбогатевших сразу до, а чаще во время государственной службы?
После вопиющей близорукости правых довольно сложно им было рассчитывать на поддержку граждан, поэтому и зацепились на первых выборах за рейтинг Путина, а вот вторыми выборами вышел конфуз.
Несмотря на очевидную экономическую несостоятельность правого курса, который неправомерно называют капиталистическим, а он, очевидно, является чиновничье-олигархическим, то есть не свободным рыночным, оставались иллюзии о замечательном обаянии Бориса Ефимовича и феноменальных организаторских способностях Чубайса.
Если сказку про обаяние Немцова легко проверить (действительно, Борис Ефимович видный джентльмен девушкам нравится), то вот Чубайс, конечно, удивил.
Идеология – это не главный вопрос российской партии. Если вы возьмете политические программы всех основных политических движений и не будете подглядыват на обложку, то у вас возникнет ощущение, что все говорят об одном и том же, не имея на самом деле никакого представления о том, как реализовать свои тезисы.
Всем хочется свободы, демократии, социальной защищенности, можно продолжать…
Поэтому не пытайтесь найти отличия по программным документам. Не в них суть.
Партия – это общий бизнес, а в случае правых еще и приятное времяпрепровождение.
Главный вопрос – это финансирование и отношение к президенту, так как оба фактора тесно связаны. Если президента любишь, да еще и он тебя, тогда можешь быть уверен – деньги будут.
СПС превратился в кружок друзей, повязанных общим чиновничьим провалом, но уровень их связей во власти остался очень высоким, да и олигархи чувствовали к ним прямую симпатию.
Немцову всегда казалось, что он человек деловой, да и у всей либеральной тусовки существовал культ бизнеса как высшего организующего начала, поэтому им казалось естественным внедрить корпоративные технологии в политику. Сама идея даже привела к созданию целого клуба самовлюбленных менеджеров 2015, пафосно убежденных, что их корпоративный опыт способен спасти Россию.
Почему-то человек с деньгами зачастую наивно думает, что он во всем разбирается, как будто состояние делает его мудрее и умнее. Неужели так сложно понять, что гигантское состояние у человека в России, как правило, свидетельство его умения хапать в условиях воровского беспредела, ну, может быть, в крайнем случае, свидетельство лишь его умения зарабатывать деньги. Как очень точно заметил Григорий Явлинский, правда, по поводу Каспарова: Гарри думает, что он чемпион мира, а он чемпион мира только по шахматам.
Даже очень хорошие корпоративные менеджеры отнюдь не становятся политиками, но вот давать советы они оожают. Очевидно, что просто так Немцов не готов был эх выслушивать. С его точки зрения, независимость партии определялась широким кругом спонсоров. Эту идею ему удалось продать, и действительно солидное число олигархов скинулось, отнесясь к СПС как к довольно рискованному бизнес-проекту. Однако Борис Ефимович оказался к этому не готов, ведь одно дело – собрать деньги, а вот совсем иное – их грамотно использовать.
Партийное строительство дело кропотливое, особеннс когда оно строится не на идеологии, а на некоем миссионерском порыве, когда, приехав в город и найдя сравнительно молодого симпатичного бизнесмена, надо моментально назначить его партуполномоченным.
Очевидно, что многим мелким бизнесменам интересно потусоваться с известным московским политиком, но вот финансировать региональное отделение они не могут, да и не факт, что они годятся для партийной работы.
Казалось, что проблемы решит Чубайс со своей командой, так как вместе с ним подтянулся весь правый политбомонд, задействованный до этого в разных проектах.
Даже Кох соизволил поработать на избирательную кампанию.
Тревожный звоночек прозвенел за полтора года до выборов, когда вопреки логике Шендеровича и Киселева команде бывшего НТВ предоставили возможность выйти в эфир. Сам факт такого появления оппозиционной команды в информационном поле никогда не комментировался никем из УЖК, хотя для меня очевидно, что попытка нарисовать образ Путина как тирана здесь уже выглядела совсем неубедител ьной.
Финансистами (да просто хозяевами проекта) был олигархический колхоз, в какой-то момент времени разбившийся на два противоборствующих лагеря. Казалось бы, у новых хозяев жизни был шанс доказать, что они смогут построить такое телевидение, чтобы все вокруг ахнули. Первоначальный посыл был именно таким – жесткие разговоры и шапкозакидательские настроения, и самое важное – их убежденность, что бизнес-то они выстроят.
Результат оказался печальным, очень печальным. Сильнейшая творческая команда в кратчайший срок выдала нагора немалое количество телевизионных проектов, которые позже с успехом шли на других каналах. Однако совершенно бездарная политика хозяев, их невыполнение своих финансовых обязательств вкупе с отрицательными менеджерскими и человеческими качествами Евгения Киселева, который ради сохранения себя на должности всегда был готов пожертовать кем-нибудь из своего окружения, да и всем окружением, погубили проект прямо на пороге выборов.
РОСКОШНЫЙ УЖИН ОТ ОЛИГАРХОВ, ИЛИ ПРАВЫЕ ОТСТУПАЮТ
Как-то странно получается, что вся моя телевизионная судьба вертится вокруг еды и ресторанов. Как рождение, так и гибель проектов зачастую происходят именно там. Помню, как во время очередного безобразного поведения акционеров ТВС из-за их непомерной жадности и непрофессиональности этот проект был убит. Я позвонил тогда г-ну Олегу Киселеву и поинтересовался, не собираются ли нам хоть изредка платить зарплату, к этому моменту ее уже не платили месяца три. Его реакция меня восхитила: "Володя, вам разве не на что есть, ну давайте я вас приглашу на обед". Я с радостью согласился, пояснив, что приду не один, а вместе со всеми детьми, женой, ну и конечно со съемочной группой и с их семьями. Почему-то подтверждения приглашения на обед я не получил.
Один из самых важных ужинов в истории с ТВС состоялся в ресторане «Вельвет» по инициативе господина Чубайса. Со стороны журналистов были Евгений Киселев, Марианна Максимовская, Бергман с Жиндаревым, Михаил Осокин, Юля Латынина, Владимир Кара-Мурза и я. Напротвнас сидела мощная группировка младореформаторов, якобы противостоящая жадным мамутам с Дерипасками и испытывавшая к нам искреннюю симпатию. На встречу был также приглашен и Виктор Шендерович, который вместо себя прислал письмо. Как я узнал позже из беседы с Машей Визитей (тогда его, а позже и моим режиссером), в письме содержалась ведомость, кому и сколько из его группы канал был должен, и вполне ясное указание, что сначала долги надо бы отдать, а уже потом дружеские посиделки устраивать. Если отбросить интеллигентские завитушки, то суть послания была такова – а не пошли бы вы…
Так как я все равно пришел, то решил досмотреть драму до ее логического завершения, но на еду не налегать. Был какой-то вопиющий дисбаланс между бедственным положением людей, многие месяцы не получавших зарплату, и изощренной буржуазностью места и меню. Я понимаю, что со стороны люди, работающие на телевидении, выглядят зажравшимися котами, и грамотно вброшенная в СМИ информация о зарплатах так называемых звезд лишь закрепляет этот образ. Не собираюсь оправдываться. Это тема отдельной беседы. Просто уверен, что такие вопросы правомерны, лишь когда речь идет о народных деньгах, то есть о бюджетных, в любом другом случае это касается лишь работника и работодателя.
Даже в глубоко коммерческих телевизионных структурах количество совсем не высокооплачиваемых сотрудников очень велико. Пропорция 300 к 1 недалека от истины, и когда не платят одному узнаваемому лицу, то ведь и тремстам работникам не в экране тоже ничего не дают. Так что не надо ненавидеть и завидовать всем подряд. И вот сидим мы как две армии – напротив друг друга, и между нами стол, который мы вольны накрыть по своей прихоти, ограниченной лишь меню. Последние несколько лет принципиально изменили манеру отдыхать нашего народа, особенно его псевдопродвинутой верхушки. Теперь застолье начинается с умничания на тему вина, граждане, воспитанные на особенностях вкусовых различий между ливерной колбасой за 56 или 64 копейки, неожиданно превратились в утонченных ценителей вина. Хотя вкусовые колбочки так и не заработали, но на их место пришло покручивание бокала, поцокивание языком и прищуривание глаза. Беседы о сомелье напоминают сцены из дурных шпионских фильмов с произнесением пароля и откровенным непониманием того, о чем, собственно, идет речь. Если бы нувориши вместо упоминания года сбора и местности произносили: "Продается ли у вас шкаф славянской работы?" – то ничего бы не изменилось, по крайней мере для окружающих.