Читать интересную книгу Ванька 12 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

Комиссар специальной чрезвычайной комиссии — вот как следовало сейчас к князю обращаться.

Александр Владимирович озвучил цель нашей общей деятельности. Её формулировка была несколько расплывчата, передана общими словами. Нам нужно было всё полезное для советской страны из кораблей особей вытрясти, сделать самыми сильными в мире нашу армию, военно-морской и воздушный флот. Конечно, и о народном хозяйстве тоже не забывать — творцы мировой революции должны быть сыты, обуты, одеты, здоровы.

На последнем слове комиссар СЧК на меня многозначительно посмотрел. Понятна де, Нинель Красный, тебе твоя задача?

Задачи, они на основании цели формулируются, из неё проистекают.

Вообще же, планирование будущей деятельности как бы с конца идёт. Цель — это конечный результат, что должно быть достигнуто. Задачи — это действия, служащие достижению цели.

У нас сейчас, в данном случае, цель была несколько не конкретна, не знал никто точно, что из кораблей особей получится надоить. Поэтому и задачи имели общий характер.

Степень достижения цели и решения задач зависит от наличия ресурсов. С ними для собранных здесь была та же песня. Просите, дадим что будет надо. Во как…

Для хорошего исполнителя такая работа не самая лучшая, но и свои плюсы имеются. Если четкие критерии достижения цели отсутствуют, то и ругать тебя трудно. Как оценить твою деятельность? Хорошо ты старался или плохо? Впрочем, стараться — это процесс, а нужен-то результат…

У меня пол горы с плеч спало. Буду делать, что должно, а там — будь что будет.

Далее Александр Владимирович сообщил, что корабли, которые неведомо откуда к нам прилетели, сейчас не тесной кучкой рядом с Вяткой находятся, а развезены по Вятскому и Слободскому уездам. Это на случай, если чьи-то ручки шаловливые куда не надо сунутся и корабль взорвется. Один взорвется, а остальные целы останутся и мы сможем продолжить работу.

Тут я даже улыбнулся. Выражение про шаловливые ручки князь-то у меня перенял. Не только я от него много чего почерпнул, но и общение со мной на него тоже отпечаток наложило.

— Целое на составные части не торопиться разбирать, — перешел комиссар СЧК к очевидным вещам. — Делить целое на части только тогда, когда поймете, как оно работает, для чего предназначено. Разобрать-то разберем, а обратно сложить не сможем. Сами знаете, система, это не только совокупность элементов, связи между ними тоже имеют огромное значение…

Сидящий рядом со мной поморщился — что де нам такое рассказывать, сами всё знаем. Я же князя не осуждал, лишний раз о правильном напомнить никогда не бывает лишним.

Инструктировал Александр Владимирович нас почти час. Наконец, было объявлено, что мы свободны.

— Нинель, останься. — махнул мне рукой князь.

Я подошел к столу президиума.

— Филиал ГИНЗа размещен в бывшем здании банка Федора Веретенникова. Где это, знаешь?

— Знаю, на Спасской.

Кого он спрашивает? Я в Вятке, недолго, но жил.

— Персонал из Москвы уже там, из Петрограда — сегодня-завтра прибудут. Подумайте, кого ещё требуется пригласить, что вам из оборудования надо. Ну, не мне тебя учить, в Париже ты хорошо справлялся…

Он и про Париж знает? Ничего себе…

— Извини, сейчас очень занят. Позже поговорим.

Опять позже! Впрочем, понять ситуацию можно…

Только опять я про Силантия Артемьевича и Викеню ничего не узнал.

— Пойдемте. — всё тот же, утренний сопровождающий, уже опять рядом со мной стоял.

Я только кивнул ему в ответ. Настроения у меня что-то не было.

На улице перед Красным замком стояло столько автомобилей, сколько в Вятке раньше никогда не наблюдалось. Оказалось, один из них — для меня.

— Ваш. — указал мне на Ford Model T сопровождающий.

На заднем сидении автомобиля уже находилось два пассажира. Оба — с головы до ног в коже, на фуражках — рубиновые звезды. На груди каждого — по ордену Красного Знамени. Сразу видно, что люди эти — не простые, а заслуженные и страной отмеченные. Орден Красного Знамени теперь является высшей наградой Советского Союза.

Я пригляделся и… остановился. Это же Викеня и Силантий!

Глава 37

Глава 37 Моя команда

Ну, князь-князюшка!

Мог ведь и сказать! Мог! Мог!

Всё ему некогда!

Впрочем, по плодам их узнаете их… Всякое дерево доброе приносит и плоды добрые…

Спасибо, Александр Владимирович, спасибо тебе огромное! Не бросил мужиков на безвинное растерзание! Поклон тебе до самой земли.

Викеня, сидящий рядом со своим родителем в автомобиле американского производства, наверное, скоро самое настоящее косоглазие себе заработает. Всё он на свой орден глазки скашивает, поглядывает на высокую награду. Ещё и пальчиками бережно своё Красное Знамя трогает, бантик под ним прихорашивает…

Про косоглазие, это только доля шутки. Я как Викеню увидел, сразу про народ майя вспомнил. Они считали, что лёгкое косоглазие — признак аристократической внешности и эталон красоты. Вот и подвешивали перед лицом малыша на уровне глаз каучуковый шарик. Взгляд ребенка волей-неволей концентрировался на шарике и он начинал косить. Так и с Викеней скоро будет.

Силантий Артемьевич спокойно свое место занимал, руками не шараборил. Однако и у него вид был весьма гордый.

— Привет, мужики! Вижу, всё у вас удачно складывается.

Викеня после моих слов аж на кожаном автомобильном сидении подскочил. Так он был рад меня видеть.

— Доброго здоровья, Нинель Иванович, — степенно поприветствовал меня Силантий Артемьевич. После этого бороду свою роскошную погладил.

— Мы теперь — охранники ваши, — гордо познакомил меня с новостью Викеня. При этом ещё и лапнул кобуру-приклад своего «Маузера». За что от отца по руке и получил — нечего без дела за оружие хвататься.

— Не балуй… Смотри, отберу игрушечку… — как змея бывший старший унтер прошипел. Тихонечко, не для чужих ушей, но и этого хватило. Викеня лицом сразу чуть не малиновый стал, как истукан замер.

— Молодой ещё, в голове, где ум должен быть — синенько… — это уже мне Силантием Артемьевичем в оправдание Викени было сказано.

До банка Веретенникова от Красного замка и пешком недалеко идти, однако коли машина мне выделена — будем на колесах передвигаться. И пяти минут не прошло, как мы уже в предназначенное для ГИНЗа здание входили. Я — впереди, мои новоявленные охранники — за мной следом. На первый раз я Силантию ничего не сказал, но на будущее надо мне его с порядком входа-выхода из здания ознакомить.

В выделенном мне кабинете на столе находился лист со списком, кого посчитали нужным из медицинских светил командировать в Вятку. Вот сейчас и посмотрим, кем мне предстоит командовать… Удружил мне, конечно, князь, но что уж сейчас…

Так, так, так… Мать моя женщина!

Боровских Петр Фокич. Хирург и паразитолог, два в одном… На его портрет даже в Кембридже сейчас любуются. Хоть и враги, но — признают.

Введенский Николай Евгеньевич… Лучшего физиолога и желать нечего.

Гамалея Николай Федорович…

Тут я даже пот со лба смахнул.

Дела… Сам Гамалея…

Как же я такими людьми буду руководить?

Данилевский Александр Яковлевич! Когда я в Военно-медицинской академии учился, он же её начальником был!

Нет, надо обратно к князю ехать, пусть он свое решение меняет! Это я только первые строки списка прочел, а тут вон их ещё сколько!

Оба Догеля — гистолог и фармаколог…

Заболотный Даниил Кирилович…

Исаев Василий Исаевич, микробиолог.

Карузин Петр Иванович, патологоанатом.

Кравков Николай Павлович. Всё правильно — фармаколог нам особенно нужен.

Ещё один знакомец — Александр Александрович Максимов. Он же у меня экзамен по гистологии принимал!

О! И Владимир Андреевич Оппель здесь будет! Они, что, всю Военно-медицинскую академию сюда направили? Ну, в такой компании я горы сверну!

Я даже несколько успокоился. Мне же только координировать деятельность великих надо. Ну, и обеспечивать её, создавать условия. Про последнее можно было даже и не беспокоиться. Князь-комиссар сказал же, что всё что просить будем — получим.