Читать интересную книгу Последняя охота - Наталья Корнилова

– Что за черт? Оборвался…

Он внимательно посмотрел на экранчик телефона.

– Номер странный, – наконец сказал он. – Незнакомый.

Я позвонила Родиону и попросила определить, откуда исходил сигнал. Мне казалось, что это важно.

Через некоторое время босс перезвонил и сообщил:

– Маша, ты где сейчас?

– Недалеко от Сколковского шоссе, – сказала я.

– Тогда ты рядом, – сказал Шульгин. – В двух шагах, можно сказать.

– А поточнее?

– А поточнее тебе только автор звонка скажет, – съязвил шеф. – Где-то в двух километрах от поселка, недалеко от Заречья.

– Спасибо, шеф. И вот еще…

– Что?

Я попросила его собрать мне всю информацию об общине, называемой Обителью Светлого Образа. Родион не удивился и пообещал перезвонить.

Я отключила связь и повернулась к Вадиму, настороженно слушавшему наш разговор.

– Звонок был из этой самой Обители, как я думаю. Едем туда.

Неожиданно совсем рядом прогремел гром. Я вздрогнула и посмотрела на потемневшее небо. Оно было сплошь затянуто буро-лиловыми облаками. Возникло ощущение, что сюда стянули все грозовые войска для спецоперации.

Мы едва успели сесть в машину, как разразился нешуточный ливень. Мощные потоки воды сразу отмыли шульгинский «Форд» до сверкающей чистоты. Однако разглядеть что-то сквозь стекло, по которому течет вода, не представлялось возможным – даже «дворники» спасовали перед напором ливня и не рискнули выглядывать из своего убежища.

– Ужас, – проговорил Вадим, глядя на буйство стихии.

Он включил радио, однако вместо обычного чистого сигнала из приемника посыпались помехи. Понажимав кнопку, Вадим все же поймал какую-то станцию, сообщившую нам, что, оказывается, возможен ураган. Особое предупреждение автомобилистам: есть вероятность попасть в аварию.

– Сейчас пройдет, – заметил Вадим, поглядывая на часы. – Такие грозы обычно долго не бывают.

Он покрутил радио, поймал относительно чистую, без скрипа, музыкальную волну и сложил руки на груди. В полном молчании мы прослушали два незамысловатых молодежных хита.

– Нет, точно, сейчас кончится! – пытался выдать желание за действительность Вадим. Дождь, однако, лил и, судя по звукам, доносящимся снаружи, не думал прекращаться.

Прошло пять минут. Мы выслушали рекламу, затем «Муси-Пуси», опять рекламу, новость, что президент Америки свалился с велосипеда, снова рекламу, и Вадим не выдержал.

– Как ты можешь просто так сидеть? – воскликнул он. – Нужно же что-то делать! Эта дрянь с неба никогда не перестанет идти! Так что ж нам тут, застрять на два часа?

– Что ты предлагаешь? – поинтересовалась я, удобно устроившись в кресле и откинув спинку. Хорошая машина «Форд». Комфортная.

– Пешком идти! – уверенно сказал Вадим. – Здесь же недалеко, ты сама сказала. Два километра…

– На часы посмотри.

– Около шести… И что? Рано же еще.

– Пока рано, – невозмутимо заметила я. – А ты прибавь часа два на блуждания по окрестностям, в плохую, между прочим, погоду, вымокнем до нитки. Эту Обитель мы найдем – если найдем – часам к девяти. И что мы в темноте будем там делать? Ты как хочешь, но я не вижу в этом никакого смысла!

– За Юлькой я и в снегопад пойду! – запальчиво воскликнул Вадим, после чего натянул на голову невесть откуда взявшуюся бейсболку и, тяжело вздохнув, вышел из машины, нырнув под холодный душ.

За что я люблю Родиона Потаповича! За то, что он на все руки мастер. Вот ведь додумался, молодец какой – каким-то неведомым мне образом вывел проводки от аккумулятора внутрь салона, подсоединил к ним миниатюрный электрочайник на один стакан воды, так что теперь я могла, как белый человек, перекусить. Я ведь сегодня даже не обедала.

Вода вскипела моментально. Я заварила пакетик чая, распаковала гамбургер и посмотрела на Вадима, который именно в момент укуса снова влез в машину.

Он угрюмо покосился на меня, но я промолчала. Не люблю, знаете ли, сыпать соль на раны.

– Кофе хочешь?

Вадим хотел. Я насыпала ему в стакан растворимого кофе. Съев два бутерброда с «собачьими» сосисками, он слегка повеселел и сказал:

– А выезжать нам отсюда все-таки надо. Мы в низине стоим. Смотри, еще немного, и мы будем сидеть в болоте.

Резон в его словах был, поэтому я на свой страх и риск вырулила в сторону, на всякий случай включив фары и громко сигналя. После этого вернулась к трапезе, мой чай даже не расплескался. Дождь и не думал прекращаться.

Пока Вадим высказывал погоде все, что он о ней думает, я стала анализировать произошедшее. Связаться с Родионом не получалось – отчего-то с наступлением грозы моя трубка упорно замолчала.

Значит, буду думать своей головой. Не мешало бы подвести некоторые итоги, хотя Родион всегда скептически относится к моим измышлениям, говоря, что мышцами я работаю гораздо продуктивнее. А я неизменно загораюсь желанием доказать ему, что, помимо превосходных физических данных, умом меня природа тоже не обидела.

Обдумывая проблему, рассматривая ее со всех сторон, я неожиданно вспомнила два волоса оранжевого цвета, которые нашла в палате номер тринадцать. Помнится, я еще не поняла, откуда они там. А в самом деле, откуда? У Юлии совсем другой цвет волос, после обыска милиции в палате наверняка прибрали, так что подушка вообще должна была быть идеально чистой.

Да, возразила я сама себе, но каким же тогда образом – если постель перестилали – мобильник Юлии остался незамеченным? Причем позвонил он в самый нужный момент: когда я находилась в палате. Словно по заказу. Кроме того, я ведь пролистала список упущенных вызовов за то время, пока я добиралась до клиники, – там не было номера Вадима. Каким-то неведомым образом он умудрился позвонить Юлии именно тогда, когда я оказалась поблизости.

Мне это совсем не понравилось. Я искоса взглянула на Вадима. Он моментально повернулся ко мне.

– Что?

– Ты Юлию давно знаешь?

Он заметно расслабился.

– Да, около года. Мы с ней сначала в чате познакомились, потом на улице встретились, когда собак выгуливали. Такое совпадение!

Вадим принялся с энтузиазмом рассказывать мне про первую реакцию девушки, когда в соседе она узнала своего самого любимого собеседника в одной из чатовских тусовок, а я слушала и все больше убеждалась, что он вешает мне лапшу на уши. Все, что он говорил, было очень правдоподобным и гладким, но это все-таки была «легенда». Я это чувствовала. Вовсе он не Вадим, и вряд ли даже Юлия знает о его существовании.

Знать бы еще, зачем он мне все это рассказывает? И этот странный звонок из Светлой Обители? Был ли он на самом деле оттуда или же Вадим непонятно зачем морочит мне голову, тратя мое время и уводя от цели?

Однако продавщицы, с которыми я беседовала, говорили то же самое. Что девушку увезли парни из этой самой секты. Кому верить?

В моей голове неотрывно звенел какой-то звоночек, предупреждающий, что я упустила из виду что-то важное, способное ответить на этот вопрос, но что это было, я пока не поняла.

– А какая у нее была собака? – переспросила я, потирая виски. Вдруг разболелась голова.

– У Юльки? Пит… Пудель, – тут же поправился Вадим.

– Мальчик или девочка?

– Девочка, – рассмеялся собеседник. – Такая же кудрявая, как и Юлька, только черная.

«Моя Берта щенят ждет», – всплыла сама собой в памяти его фраза, произнесенная около двух часов назад. Вот и ответ. Получается, что собаку Вадима – сучку Берту – оплодотворила пуделиха Бочкиной. Абракадабра!

Да и Беловицкая говорила, что у ее племянницы болонка… Стоп! Опять неувязка с породой. Кто врет? Она или Вадим? Я склонялась к тому, что все же Вадим.

Вопрос о породе собачки Бочкиной стал для меня сейчас самым главным. Да и вообще, существует ли это четвероногое с хвостом в природе или эта треклятая псина – плод воображения злоумышленников?

– Дождь кончился, – сказала я, – поехали.

– Поехали, – согласился Вадим, довольно посматривая на меня. Впрочем, он тут же спохватился и придал своему лицу озабоченное выражение тревоги за «свою девушку».

Выехав на дорогу, я вновь попыталась дозвониться до Родиона, но потерпела неудачу. Оставалось полагаться только на себя.

* * *

За окном хлестали потоки дождя, колонки музыкального центра наполняли комнату хрипловатым баритоном Шевчука, поющего про зарастающие прозрачной водой окна, на столе стояли две бутылки пива, одна неоткрытая, другая наполовину пустая.

Последнюю взяла мужская ладонь, обхватив бутылку за запотевшее узкое длинное горлышко. Тыльная сторона ладони была украшена замысловатой татуировкой, впрочем, временной, – голова пуделя в очках. Обладатель этого символа с неясным смыслом поднес бутылку ко рту, смотря голубыми глазами на своего собеседника, который оживленно объяснял ему что-то, так и не притронувшись к пиву, и чуть не поперхнулся, услышав слова:

– Может, это ты его и прирезал?