Толпа была вооружена, как попало и плохо организованна. Никакого чувства сплоченности и такта, при малейшей угрозе все готовы были броситься в рассыпную, но до первого ощущения страха люди, подбиваемые друг другом на дурной поступок, могли легко окружить мельницу. Когда они приблизились к пруду, я сидел на крыше в той же неизменной позе, как застывший перед языческим алтарем идол и пустым ничего не выражающим взглядом смотрел на вооруженную толпу. Их ли крикам испугать и обратить в бегство дракона? Пусть знают, что легче сдвинуть с места целую крепость, чем заставить меня пошевелить хоть мизинцем. Стоило мне шепнуть всего одно слово, и стрела неумело пущенная ввысь развернулась обратно. Острый стальной наконечник безошибочно нашел сердце неудачливого стрелка.
Подобный колдовской маневр еще больше возбудил присутствующих. Если раньше у них не было ничего кроме собственных скудных умозаключений, то теперь они получили доказательство тому, что колдун рядом с ними реально существует, а не является плодом чьего-то хорошо развитого воображения. Я сам предоставил им это свидетельство своего тайного могущества и недолго ждал их реакции. Враждебные крики стали еще громче. Вопящая толпа напоминала бы ликующих на празднике, если бы на блестящий металл, ни дымящиеся факелы и ни агрессивный настрой каждого присутствующего. Когда люли сбиваются в толпу, они становятся неуправляемы. Винсенту стоило лишь бросить искру возле порохового шнура, а там сама собой закипела лютая ненависть. Неважно к кому, главным против меня было то, что ради такого события можно бросить на пару дней все работы и разграбить богатые владения феодала. К тому же, по мнению многих, убийство было бы легким, ведь ни каждый день удается увидеть дракона в человеческом обличье, застать его в момент слабости. Как только они подожгут мельницу, я улечу, оставив их наедине с совестью и стеной огня.
В миг обострившимся зрением я видел все на мили вокруг, знал, сколько ножей спрятано под грубыми накидками. Интересно, какое изумление исказит их черты, когда за спиной преследуемого раскроются настоящие, золотые крылья?
Я чуть прикрыл веки и искаженные яростью лица слились в сплошной ряд белых пятен, но вдруг в гуще толпы мелькнул знакомый овал лица Франчески. Я сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд на ней одной. Значит все-таки, графиня пришла посмотреть на расправу, ведь вдали от города редко бывают случаи поразвлечься, или наоборот пыталась остановить их. Даже если и пыталась, то вряд ли они остановятся, не часто самой судьбой бывает найден предлог убить хозяина деревни, к тому же если он еще и окажется настоящим драконом.
Дверь мельницы не удалось вышибить даже с помощью грубо отесанного самодельного тарана, ведь я начертил на ней защитное заклинание. Заклятие, останавливающее огонь вылетело из головы, и подожженные стены мельницы запылали слишком быстро. Языки огня с невероятной скоростью взметнулись вверх и жадно начали лизать ветхие стены. Мельничное колесо все еще вращалось, но от ветрил уже сыпались снопы искр. Я одним броском метнулся с крыши, плащ взметнулся за спиной, как парус и уже налету всего за миг я успел принять тот вид, который сумел бы напугать любого. Первый миг принес изумление, уверовавшие в драконов лишь в меру крайней необходимости крестьяне не предполагали, что увидят когда-нибудь нечто подобное. Как такое могло случиться, ведь всего миг назад, они видели всего лишь любимчика короля, щеголеватого аристократа, который вряд ли сможет в одиночку противостоять многим, и вдруг он исчез, а перед ними над горящей мельницей витал сверкающий дракон. Франческа также, подняла глаза к небу, болезненно сощурилась при блеске золотой чешуи и, сомнений нет, она одна меня узнала. Ее не мог ввести в заблуждение дракон, который, пригнувшись к земле, дохнул огнем на оцепеневшую толпу.
Уже улетая, краем крыла я сбил Франческу с ног. Золотистая сталь расцарапала ее легко ранимую человеческую плоть и порвала одежду. Она еще долго лежала на земле в разорванном платье с растрепавшимися золотыми локонами и что-то шепотом повторяла, всего одно слово, которое она твердила, будто заклятье.
Стоило ли прислушиваться, чтобы различить ее непрекращающийся шепот, больше похожий на отчаянный крик.
-- Эдвин! Эдвин!- донеслось до меня, прежде чем все звуки растворились в небесной мелодии.
***
-- Как они могли? - Селвин мерил шагали уже отреставрированную гостиную и не переставал возмущаться таким предательством. - Если бы я только знал раньше? Я бы сумел поддержать дисциплину, выставил бы часовых.
Он остановился возле растопленного камина и беспомощно опустил крепко сжатые кулаки.
- Простите меня, Эдвин. Если бы я знал, что деревня полна безумцами, то сделал бы все, чтобы воздвигнуть преграду между ними и вами.
-- Я же предупреждал вас, что меня преследуют несчастья, - вполне резонно заметил я. - Не так давно против меня пытался устроить заговор бывший слуга, до этого были другие неприятные случаи. Лучше держаться подальше от такого друга, как я, а то на вас тоже падет какое-нибудь проклятье.
-- Да, похоже на заговор, - брови Селвина сошлись на переносице, минуту он что-то лихорадочно обдумывал, а потом облегченно и радостно улыбнулся. - Я знаю отличное решение. Не подумайте, что я суеверен, но в Виньене есть прекрасный собор. Стоит только зайти туда и от сглаза или злых заговоров ничего не останется.
-- Нет, - я возразил так поспешно, что напугал его. - Ни в коем случае. Сейчас мне нельзя ехать в столицу, я рискую столкнуться там со старыми врагами, - начал на ходу сочинять я, чтобы ложью прикрыть жестокую истину. Не мог же я втолковать ему, что при одном звуке церковных колоколов у меня начнут кровоточить уши. Слух, наслаждавшийся музыкой фей, слишком восприимчив к монотонному звону металла и хору песнопений.
-- Чего вам бояться, если его величество пошлет с вами своих людей? - Селвин решил приободрить меня, если понадобиться уладить за меня все проблемы. Как же ему отказать?
-- Я ничего не боюсь, - постарался, как можно более мягко, возразить я. - Просто не хочу ставить в неловкое положение себя и других. Давайте вернемся к вопросу о деревне. Вы сказали, что те из ее жителей, кто захотел напасть на меня почему-то решили, что я нахожусь на мельнице в то время, как я уже успел оттуда уйти.
Надо же так лицемерить и при этом не краснеть. Селвин, принимая такое объяснение за чистую монету, усиленно закивал.
-- Они были убеждены, что видели вас на крыше, поэтому подожгли мельницу, но от неосторожного обращения с факелами запалили и собственную одежду. Многие сгорели заживо, другие получили сильные ожоги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});