– Улика, – Бабуся посмотрела на Игоря, – верно, внучок?
– Верно. Баба Дуся права, котенок, к этим стаканчикам прикасаться нельзя. В квартире Дениса я видел подобный набор, только двух стаканчиков не хватало. Как вам удалось их найти, баба Дуся?
– Расскажите нам, – потребовала Ирина.
– Хорошо, – Бабуся присела на стул и достала кисет, – эти стаканчики выкинул убийца.
Эти стаканчики выкинул убийца. Завернул их в пакет и отнес в мусорный контейнер. Тот был полным, значит, мусорка придет и опустошит его. Никто ни о чем не догадается. Убийца опустил шелестящий пакет в контейнер, оглянулся и быстро зашагал прочь.
Он был уверен, что его никто не видел. Действительно, вокруг никого не было, только на старой разломанной лавочке лежал лицом вниз алкаш. Он и жил недалеко в маленькой однокомнатной квартире на первом этаже старой пятиэтажки. И домой шел, но только по дороге понял, что ему нужно где-нибудь посидеть и передохнуть. Возле мусорных контейнеров он присел на покосившуюся лавочку, потом прилег. Сразу полегчало.
Он рассудил, что домой всегда успеет, благо, там его никто не ждет, поэтому можно и на свежем воздухе отдохнуть. Удушливая вонь, исходившая от контейнеров, совсем ему не мешала. Поэтому он полежал, полежал немного, да и заснул. Проснулся он от того, что ему послышалось звяканье. Какой-то молодой парень в длинной куртке что-то опустил в контейнер. Опять звякнуло. Парень обернулся, поглядел вокруг и быстро зашагал прочь. Алкаш еще немного полежал, потом стал думать. Парень уже ушел, но он выкинул что-то звякающее. Звякать могли только бутылки. Зачем он их выбросил? Наверное, разбитые. А если одна разбитая, а другая целая? Посмотреть в любом случае не мешает.
Алкаш медленно поднялся и медленно побрел к контейнеру. Пошарил руками, натыкаясь на какие-то тряпки и объедки, но рука нащупала зашелестевший пакет, под руками что-то звякнуло. Алкаш потянул пакет на себя, стараясь делать это осторожно. Вытащив, решил посмотреть, но вокруг было темно, поэтому решил добраться до дома.
Медленными шагами, держа в руке свое сокровище, побрел домой. Дома включил свет, топнул ногой на разбежавшихся во все стороны тараканов, водрузил пакет на грязный заляпанный стол. Открыл пакет и сунул туда руку. Вытащил на свет стаканчик и долго пялился на раздевающуюся бабенку. „Вот пакость“, – ухмыльнулся про себя и снова полез в пакет. За первым последовал второй стаканчик. Но в пакете было что-то еще. Запустил руку и извлек почти полную бутылку, в которой плескалась темно-коричневая жидкость.
Руки затряслись так, что он чуть не выронил бутылку на пол. „Это же надо как повезло! Повезло! – ликовала душа, а в горле пересохло, – вот и мне подфартило! И как! Хорошо, что я домой не пошел, вот бы и проспал свое счастье!“ Бережно поставил бутылку на стол. Эх, сейчас выпить и закусить бы. Но из всей закуски была только заплесневевшая корочка. Ничего, и она сойдет. Найденные стаканчики со стриптизершей трогать не стал, воспользовался своим надтреснутым привычным. Налил полстакана, выпил, занюхал корочкой. Как хорошо-то. В бутылке было еще много. Это на завтра. Вот будет у него завтра раздолье! Он и еды какой-нибудь купит. А стаканчики эти можно будет и продать, если что. Или соседке снести, она их на бутылку самогона обменяет. Или даже на две. Стаканов-то две штуки. Она самогон на всякое барахло меняет, а эти такие затейливые. Вот так повезло Степанычу сегодня. И завтра отлично будет.
С этими мыслями алкаш плеснул себе в стакан еще глоток, выпил, подумал про корочку, но махнул рукой и отправился спать.
* * *
Бабуся заметила Степаныча, когда обходила двор, прикидывая, у кого бы что выспросить. Она могла разговорить любого человека. Старухе охотно отвечали на вопросы. Бабуся обратила внимание на двух алкашей, которые устроились на лавочке возле старого пятиэтажного дома. Один что-то рассказывал другому, возбужденно размахивая руками. Бабуся тут же отправилась к ним.
На лавочке между мужиками стояла наполовину пустая бутылка с каким-то коричневым пойлом, а рядом длинный стаканчик. Бабуся прожила жизнь и видела всякое. Такие опустившиеся мужики не станут пить из дорогих красивых стаканов, за неимением у них таковых. Проще представить обычный граненый стакан, к тому же не слишком чистый.
Подойдя ближе, Бабуся поняла, что нисколько не ошиблась. Граненый стакан имелся. А вот стаканчиками чудными один алкаш хвастался перед другим. Бабуся приостановилась и прислушалась.
– А я вот так. А он оглянулся, и тикать. Я встал потихоньку и руку туда, а там это.
– Так и лежало, лениво произнес второй, поглядывая больше на бутылку с жидкостью.
– В пакете. Я прямо так и взял. Звякало же, думал, что пустые бутылки.
– Повезло тебе.
– Еще бы не повезло. Я бутылку сдам, в стаканы эти…
– Ее не возьмут, она не стар… стардан… дантная.
– Возьмут. Тут ларек один есть, там всякие берут, и стардатные эти тоже.
– Не возьмут. У меня тогда такую не взяли.
– Вот, голова садовая, говорю, возьмут.
– Пошли спросим.
– Тут же осталось еще, – алкаш мотнул бутылкой, в которой плескалась жидкость.
– Ладно, допьем и сходим. Пожрать бы, – протянул он задумчиво.
– Нету. Я хотел Зинке барахло это отнести, продать. А она, сука, говорит, стакан бражки могу налить.
– Стакан?
– Во, падла! За два целых стакана всего один стакан бражки.
– Ты не взял?
– Не. Плюнул, и ушел. Допьем, можно будет бутылку сдать и купить чего-нибудь.
– Так выпить же не будет, – меланхоличный алкаш поправил на носу треснувшие очки.
– А Зинка? Отдам ей стаканы, пусть подавится.
Бабуся решила вмешаться. Она доковыляла до алкашей и остановилась прямо перед ними. Те сначала не обратили на нее никакого внимания. Но Бабуся не уходила и пялилась на стаканы.
– Ты чего, бабка? – не выдержал один из них, – давай проваливай.
– Ой, милок, – Бабуся повернулась к нему, – вы, смотрю, на свежем воздухе выпиваете?
– Твое какое дело? – встрял другой.
– А я вот мимо иду, решила на лавочке посидеть, отдохнуть малость. А с утречка встала, в магазин пошла.
– Пошла и пошла, иди себе дальше, – отмахнулся хозяин бутылки от назойливой бабки.
Не тут-то было. Бабуся придвинулась к ним поближе.
– А в магазине, милок, все дорого. А я ведь не просто пошла, я ведь подарочек своему внучку искала. Хотела чего-нибудь необычное купить. Он у меня парнишечка интересный, все необычное страсть как любит.
– Вот и иди поищи, – алкаша с треснутыми очками начала раздражать словоохотливая бабка.
– Так я ведь ничего не нашла, – Бабуся нагнулась над лавочкой, – а что у вас за забавные вещички такие?
– Иди, бабка, – алкаш в очках вскочил и замахнулся на Бабусю.
– Чего дерешься-то, – примирительно проворчала Бабуся, – у вас тут стаканы, вижу, необычные, так я бы у вас их купила. Свому внучку в подарок. Но ежели вы не хотите, так я…
– Стой, – другой алкаш махнул приятелю и снова сказал, – стой, мать, а сколько дашь?
Бабуся живо повернулась.
– Сговоримся, милок, я тебя не обижу. Больно внучку приятное хочется сделать.
– Давай на два пузыря, – строго произнес очкастый, – и деньги покажи, может, у тебя их и нет.
– Дорого, ой, дорого, – запричитала Бабуся, но все же сунула руку в сумку, – вот деньжата-то.
– Забирай, – разрешил алкаш, – пойдем, Митрич, отоваримся.
Бабуся не стала себя упрашивать. Она достала носовой платок и быстро упаковала стаканы. Алкаши топтались рядом и уходить не спешили. Бабуся тоже не торопилась. Она села на лавочку и стала осторожно укладывать стаканы в сумку.
– У меня дома пакет лежит, который из-под них, – сказал высокий, – если хочешь, могу продать.
– А сколько? – живо вскинулась Бабуся.
– На буханку хлеба, вот сколько, – ответил алкаш.
– Ой, милок, – запричитала Бабуся, – вы, должно, голодные, вам и выпить бедным хочется, и закусить.
– А то, – вздохнул Митрич и поправил очки, – никому мы со Степанычем не нужны. Вот ты у нас стаканы купила, мы тебе их по доброте душевной уступили, а на хлеб нам и не дала.
– Так я завсегда могу, – Бабуся поднялась, – я могу и хлебца вам купить и еще чего, уж так вы меня выручили. Где живешь-то? – обратилась она к долговязому Степанычу.
– Вон мои окна, – ответил он, – и квартира моя самая первая.
– Вот и ладно, – Бабуся подхватила сумку, – у меня одна нога здесь, другая там.
– А ты не обманешь, бабка, уйдешь со стаканами, только мы тебя и видели, – высказался Митрич.
– Не обману, – Бабуся поставила сумку и поправила платок, – а ты если хошь, пошли со мной вместе, поможешь мне донести чего.
– Иди, Митрич, – подтолкнул его долговязый, – быстрей вернетесь.