С утра встаю с ещё более бледным лицом и огромными кругами под глазами.
На лицо наношу тональный, подкрашиваю ресницы, вызываю такси и пока жду его, пью кофе.
— Доброе утро, Марина Владимировна, — едва выхожу из лифта, навстречу, выбегает секретарша Бельского.
— Доброе утро, Света, — отвечаю ей с приветливой улыбкой.
— Шеф приехал?
— Ой, Марина Владимировна, тут у нас такое. Такое.
— Что случилось?
— Шеф ещё вчера приехал. Отпуск прервал. У нас проверка из налоговой. Шеф рвёт и мечет. Просил, чтобы вы срочно к нему явились.
— Хорошо. Спасибо, Света. Я поняла.
Пока иду в кабинет шефа, чувствую, как внутри зарождается паника, а по спине бежит противный озноб.
Нет, я уверенна, что по документации у меня всё нормально. Я привыкла свою работу делать хорошо и перепроверять по несколько раз, но всё же отчего то волнуюсь.
— Здраствуйте, Владлен Петрович, — после короткого стука, вхожу в кабинет.
Бельский сидит за своим столом, напротив него начальник безопасности компании и Артём, сбоку какой-то незнакомый мне мужчина.
— Марина Владимировна, — цедит шеф сквозь зубы
— Вас то мы и ждём. Как здоровье?
— Спасибо, всё хорошо. — чувствую себя неуютно под приствльными взглядами. Подхожу к дивану и присаживаюсь на самый краешек
— Что случилось, Владлен Петрович?
— Это я у тебя хочу спросить, Марина Владимировна… Неужели, ты правда, рассчитывала, что твои финансовые махинации никто не заметит? — ревёт шеф, подскакивая со стула.
Я, сейчас, похожа на рыбу, выброшенную на берег.
Моргаю, широко открыв рот, не в силах сделать вдоха.
О чем он, черт побери, говорит?
— Я не… — Бельский останавливает меня, одним взмахом руки и отворачивается к окну.
— Марина Владимировна, — незнакомый мне мужчина тоже встаёт с кресла, ставит на стол кейс и достаёт оттуда красное удостоверениеудостоверение, раскрывает и тычет мне в лицо
— Юрий Сергеевич, следователь по экономическим преступлениям.
Заторможенно киваю, до сих пор не понимая, что хотят от меня.
— Ваша подпись, Марина Владимировна?
Смотрю на документы
— Моя, — подтверждаю.
Только я эти документы не подписывала. Совершенно, точно не подписывала. Или… Стоп..
Артём. Порошин давал на подпись бумаги, а я дура даже не потрудилась их изучить, потому что глупо ему поверила.
— Марина Владимировна, подпись подлинная, а значит это вы похитили деньги со счета компании и вывели их на счета других компаний, числящихся за границей.
— Артём? — выдыхаю я, впъявливаясь взглядом в Порошина. Тот сидит с невозмутимым лицом и только на секунду на его лице мелькает победная улыбка.
— Вы задержаны, Марина Владимировна, до выяснения обстоятельств. Пройдемте со мной…
Глава 30
— Марина Владимировна, я вам в тысячный раз повторяю: отпираться бессмысленно. Мы проверили документы, ваша подпись Подлинная, — постукивая ручкой по столу, басит следователь.
Ежусь, обнимая себя руками.
В допросной достаточно холодно, а на мне тонкая, шёлковая блузка и юбка. Ещё и знобит от страха, потому что я никогда не была в такой ситуации и я боюсь.
Они мне не верят. Ни следователь, ни шеф считают аферисткой и мошенницей.
— А, я вам в тысячный раз говорю, что подпись моя. Не отрицаю. Но, я не знала, что подписываю и тем более не знаю, куда ушли деньги компаниикомпании, — выпаливаю на одном дыхании и отворачиваюсь.
Бессмысленный разговор. Это, как стучаться в закрытые двери.
Внезапно, меня осеняет
— Постойте, — в порыве хватаю следователя за руку
— Но, ведь, в моём кабинете есть камеры. Посмотрите записи. Там чётко видно, что документы мне на подпись принёс Порошин.
— Сотрудники компании утверждают, что с Порошиным у вас был роман. Получается преступный сговор, а это более серьёзная статья и срок по ней больше.
— Да, не было у нас никакого романа. Вы меня вообще слышите? — кричу, подскакивая с места.
Нервы на пределе. Ещё немного и я в обморок свалюсь от переизбытка эмоций.
— Сядьте, Марина Владимировна, — рявкает следователь, стукнув кулаком по столу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я с тобой здесь не в игры играю. — переходит на ты
— Не хочешь говорить по-хорошему, посидишь в камере с замечательными соседями. Подумаешь.
Меня в прямом смысле колотит. Пытаюсь справиться с дрожью, крепко сжимаю зубы, потому что они стучат друг о друга. В глазах собираются слезы.
Я не знаю, что мне делать. Не знаю!
— Я могу позвонить?
— Имеешь право на один звонок, — криво усмехается мужчина, обнажая жёлтые зубы и достаёт свой мобильный.
Дрожащими пальцами беру телефон, чуть его не уронив.
Кому звонить? Ксюше? Или Свете?
Нет. Последний вариант отметаю сразу. Света расскажет Диме, а он Саше. Не хочу, чтобы Покровский злорадствовал, мол я был прав насчёт Порошина. Я ему такого удовольствия не доставлю.
Лучше позвоню Косте.
В конце концов, это по просьбе его отца меня приняли в фирму Бельского. Костя точно должен помочь.
Набираю номер Ксюши, потому что Костин не помню. Слушаю длинные гудки, моля Бога, чтобы подруга не была занята и ответила.
Когда моё отчаяние достигает пика, в трубке раздаётся голос подруги
— Алло..
— Ксюша, господи, — выдыхаю облегченно
— Слава богу, ты, взяла трубку.
— Марина? Ты с чьего номера звонишь? Что случилось?
Неприкрытое беспокойство в голосе Ксюши служит для меня тригерром.
Слезы прорываются из глаз, бегут по щекам нескончаемым потоком.
— Ксюш, я в полиции. — всхлипываю, шмыгая носом.
— Меня обвиняют в финансовых махинациях. Я хотела Косте позвонить, но не помню его номер.
— В полиции? Так, Марина, успокойся. Костя на работе. Я ему сейчас позвоню и он приедет. В каком ты отделении?
— В 13.
— Всё успокойся, Мариш. Мы тебя вытащим.
Попрощаться я не успеваю. Следователь выхватывает телефон и сбрасывает вызов.
— Мой тебе совет, девочка. Пиши чистосердечное и адвоката хорошего найми.
— Я ни в чем не виновата, — повторяю упрямо.
— Сержант, — в допросную входит молодой, худощавый парень.
— Уведи подозреваемую в камеру.
— Лицом к стене, — командует сержант
— Руки за спину
Встаю из-за стола, делаю шаг и чувствую мощный толчок в спину.
Врезаюсь в стену плечами и щекой.
— Руки… — сержант больно заламывает руки за спиной и надевает наручники.
Ощущения холодного металла, отзываются новой порцией слез.
Мы идём по длинному, серому коридору. Пахнет сыростью и мышами… Противный запах, знакомый мне ещё с детского дома.
— К стене, — командует сержант и я быстро выполняю его приказ, потому что не хочу больше получить удар.
— Цаца какая, а- вздрагиваю, когда сзади ко мне прижимается тощее, потное тело. Его противный запах проникает в ноздри, забивает лёгкие, вызывая приступ тошноты.
— Пустите, — пищу я.
Шершавая ладонь ложиться мне на бедро, скользит выше по ноге, накрывает лобок и больно сжимает.
— Пожалуйста, не надо.
Мерзко, тошно..
Мне физически плохо от грубых касаний. Чувствую себя безвольной куклой.
Где-то сбоку, сквозь шум в ушах, слышу, как громко хлопает дверь, а в следующий момент руки с моего тела исчезают.
— Мы ещё не закончили, — бросает напоследок сержант и грубо толкает меня в камеру.
Не удержавшись на ногах, я падаю на цементный пол. Колени щипят и горят, но боли я не чувствую.
Голова кружится, в глазах темнеет. Я проваливаюсь в темноту.
Глава 31
Прихожу в себя, по-прежнему, лёжа на холодном полу.
Поднимаю голову, оглядываюсь и морщусь.
Во всей красе, чувствую боль в сбитых коленях и локтях, и противные прикосновения сержанта тоже чувствую.
Поднимаюсь на ноги и обняв себя руками, мерию комнату шагами.
Я как будто попала в паралельную вселенную. Ещё вчера всё было относительно хорошо, а сегодня моя жизнь летит под откос и как всё исправить, я не знаю.