Тася тоже заволновалась:
- Но как же быть, Александр Григорьевич? Через реку теперь не переберешься.
- Я и говорю - надо бежать на станцию. Там вертолет, для него река не препятствие. Я сам полечу с Ковалевым... Осмотрим реку, все выясним и через час будем в районе.
Тася решительно загородила дорогу Грибову, даже руки растопырила:
- Не обижайтесь, я вас не пущу! Как вы дойдете? Вы и лыжи потеряли. Я добегу гораздо быстрее. Что передать Степану Федоровичу?
Грибов не мог не согласиться:
- Передавайте, чтобы летел сюда. Отсюда пойдем над рекой, а там - в зависимости от обстановки...
- Хорошо. Я вам пришлю сухую одежду. А вы не отходите от костра, грейтесь. Сейчас я вам сучьев наломаю про запас.
- Не теряйте времени, Тася! У меня самого руки есть.
Вскоре проворная фигурка скрылась среди сугробов. Глядя ей вслед, Грибов вздохнул: "
Плохи твои дела, товарищ начальник! Вытащили тебя из воды, как щенка... Воображаю, как она смеется над тобой!"
10
Грибов оказался прав: воду согревал вулкан. Словно илистая река, лава заполнила прежнее русло на восточном склоне и вынуждена была пробивать новый путь на север. Здесь склоны были круче, лава потекла быстрее и вошла в лес. Под напором горячей каменной реки с треском рушились вековые лиственницы. Они падали не сопротивляясь, как деревенский плетень, смятый трактором. Кусты и ветки вспыхивали, словно спички. Огонь шел верхом, опаляя хвою, обгорелые сучья кувыркались в воздухе, над лесом клубился дым. Даже низкие тучи стали ржавыми. А под пламенем у самой земли было совершенно черно, то ли по контрасту, то ли потому, что солнечные лучи не пробивались сквозь дым и огонь.
Через лес лава прошла к ущелью, где река прорезала древние базальты. В пути поток охладевал, покрывался плотной коркой и к реке подползал сплошной серой массой, напоминающей грязь. На краю ущелья, нависая над рекой, эта масса трескалась, корка разламывалась, обнажая красное светящееся нутро. Отдельные глыбы с грохотом валились в воду. Вода вокруг них бурлила и кипела, узкое ущелье было окутано паром. Именно отсюда потоки теплой воды потекли вниз по реке, создавая в низовьях половодье среди зимы.
Еще более серьезная опасность нависла над верховьями. Поток лавы мог запрудить реку, превратить всю долину выше ущелья в ненужное водохранилище и погубить рыбный промысел. Ведь в летнее время в верховья сплошными косяками идет дорогая красная рыба: кета, горбуша, кижуч, чавыча. Как известно, рыбы эти мечут икру только там, где они сами родились. Неожиданно возникшая плотина отрезала бы их от родных ручьев.
Грибов послал тревожные телеграммы в районный центр и в Петропавловск. В области забеспокоились. На станцию начали приезжать рыбники, гидрологи, инженеры. Прибыл и секретарь обкома Иван Гаврилович Яковлев. Низкорослый, скуластый, круглоголовый, с узкими, как бы хитро прищуренными глазами, он был похож на местного охотника. И Спицын, не заметивший, что перед ангаром сел чужой вертолет, спросил гостя:
- Как охота, друг? Что добыл? Соболя есть?
Яковлев перезнакомился со всеми сотрудниками, поговорил с каждым в отдельности, осмотрел станцию, побывал в ангаре, перелистал журналы, разобрал восковую модель вулкана, попросил продемонстрировать просвечивающий аппарат, сам попробовал пустить его в ход и сказал при этом Грибову:
- Есть просьба к тебе: весной, когда с вулканом будет меньше хлопот, приезжай с аппаратом к нам в Петропавловск. Нам нужна своя энергетическая база. Попробуй поискать поближе к городу нефть или хорошее угольное месторождение. А то безобразие; возим уголь морем за тысячи километров.
Потом он потребовал, чтобы Грибов проводил его в ущелье, где лава падала в реку, и дорогой сказал:
- Повезло тебе, начальник. Замечательный народ у тебя, золотые люди, один к одному. Помощница твоя, Катерина Васильевна, горы сворачивает. Навали на нее вулкан, на своих плечах унесет. Муж ее интереснейший человек. Я бы таких людей обязал в непременном порядке после пятидесяти лет описывать свою жизнь. Поучительного в ней много. А то ведь забывается, пропадает... И с пилотом тебе повезло. Такая капризная машина у него, а работает, как метро. Ты же с ним не знаешь забот: приходишь, садишься - и через полчаса на месте. Премируй обязательно. И лаборантку, мою землячку, тоже. Уйдет она учиться - семь человек на ее место придется брать. Вообще, не понимаю, где у тебя глаза. Думаешь, вернешься в Москву, найдешь девушек лучше? Как бы не так! Образованнее найдешь, а лучше - нет. Такие цветы не растут на асфальте.
Грибов покраснел и поспешил переменить тему:
- Все у вас замечательные, Иван Гаврилович. А народ-то разный. Спицына действительно ценный работник, но муж ее гораздо слабее. Ему помогать приходится.
Яковлев помолчал, потом продолжал более сдержанно:
- Я понимаю, ты идешь рядом со мной и думаешь: "Экий дядя восторженный, всех он хвалит". А на самом деле здесь не восторженность, а метод. Кто мы с тобой по должности? Руководители. У тебя вот на станции четверо, ты можешь изучать их не торопясь, во всех подробностях. А у меня часто бывает так: приходит посетитель, требует совета, помощи, указаний... Что он за человек? Тут не до подробностей. Значит, ищешь главное. А самое-самое главное - это умение приносить пользу Родине, народу. Конечно, один горит ярко, а другой коптит, как говорится в учебнике, "коптящим пламенем без доступа воздуха". Но это уж моя обязанность вывести на чистый воздух, мозги продуть, если потребуется, чтобы человек загорелся, засверкал, осветил все вокруг. А когда ты понял, на что человек пригоден, чем он хорош, тогда ставь второй вопрос: чем он плох. Но это вопрос второй, с него начинать нельзя. Сначала нужно сдвинуть сани, потом уже тормозить. А если с самого начала тормозить, никуда не уедешь. Такое правило на Камчатке. Как в других местах, не знаю.
- А если поедешь не в ту сторону?
- Для того и поставили тебя, начальник, чтобы не спутал направление. Но, я догадываюсь, тебе об этом думать не пришлось. Ты получил людей готовенькими, хорошее в них не растил, плохое не гасил. Тогда советую присмотреться. Плохое тоже во всяком есть, может и подвести.
- А что плохого во мне?
Яковлев погрозил пальцем:
- Я же говорил - начинаю с хорошего. Хорошее вижу: в своей области мастер, дело любишь, знаешь. А ругать в первый день не буду. Присмотрюсь - скажу. Подумаю о тебе, я к людям любопытный.
На краю ущелья он долго смотрел, как трескается полузастывшая лава и валятся в реку темно-красные пласты, вздымая каскады брызг и клубы сырого пара.
- Каково! - воскликнул он под конец. - Богатырская природа! Так и хочется, засучив рукава, схватиться с ней: кто кого? Экая сила! Прет и прет... Это же целая река, приток нашей. Интересно, сколько здесь лавы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});