А орнасо пекут для себя, «для души» — опять-таки в соответствии с памятной традицией.
Отступление I
Дело было так: юный, но уже в высшей степени набожный инфант, будущий король Филипп II, 12 ноября 1543 года торжественно въехал в Саламанку, чтобы обручиться в местном соборе с принцессой Марией Португальской. При этом шестнадцатилетнего принца так потрясло «истинное лицо» города — разврат и пьянство среди студентов, преподавателей и даже священников, огромное количество таверн и борделей, — что первым делом он распорядился хотя бы на время поста удалять из города девиц легкого поведения. С того самого времени в первый понедельник после Пасхи истомленные воздержанием студенты выходили за городские стены, переплывали на лодках реку Тормес и приглашали проституток назад. Возвращение плотской любви в обитель науки, естественно, сопровождалось шумными пирушками с обильными возлияниями и скоромной пищей, теми самыми орнасо, которыми «влюбленные на час» запасались загодя (запеченное мясо хранится дольше).
От Альфонса Мудрого до наших дней
Как уже говорилось в основной статье, годом основания университета считается 1218-й, когда по указу леонского короля Альфонса IX монастырская школа Саламанки была преобразована в Универсальную. Внук основателя, Альфонс Мудрый, продолжая дедовское начинание, в 1254 году закрепил за ней особые привилегии и источники финансирования. Церковь тоже не осталась в стороне от воспитания молодежи: в 1255-м папа Александр IV дарует университету право собственной печати, а его выпускникам — право повсеместного преподавания.
Благодаря высочайшей поддержке университет окреп и стал бесспорным лидером среди прочих учебных заведений Пиренейского полуострова. Централизация же светской власти при Фердинанде и Изабелле, активная колонизация испанцами Нового Света и необходимость распространения веры на новых территориях потребовали увеличения числа образованных людей. Юные отпрыски благородных семейств, дети зажиточных — и не очень — горожан, чиновников, землевладельцев, военных и коммерсантов из разных концов королевства в повозках, запряженных парой мулов, а то и пешком отправляются в Саламанку, где их учат в основном праву и теологии. В 1566/67 учебном году количество студентов достигло 7 863 человек. Для времени, когда все население Мадрида составляло 11 тысяч, — беспрецедентно высокая цифра. Золотой век университета продлился почти четыре столетия, с XIV по XVII. Среди знаменитых выпускников этого времени — драматург Кальдерон де ла Барка, поэты Хуан де ла Крус и Луис де Гонгора, писатель и музыкант Висенте Эспинель, писатель и математик Диего Торрес Вильяроэль... Затем, однако, последовали десятилетия упадка и забвения. В XVIII—XIX веках Саламанка разделила печальную участь всех испанских университетов: Война за независимость в Америке и бесконечные реформы надолго подорвали престиж классического образования. Тем не менее ее имя в общественном сознании не померкло и вновь зазвучало актуально в ХХ веке, когда ректором (в 1901—1914 и в 1930—1936 годах) стал Мигель де Унамуно. Победивший франкизм, естественно, использовал университет как политический инструмент: жесткий контроль и идеологическое давление со стороны правительства не способствовали процветанию свободолюбивой гильдии студентов и преподавателей. В 1965 году здесь обучалось немногим более 6 тысяч человек — меньше, чем в XVI веке! Образовательный бум, охвативший Европу пятнадцатью годами раньше, в аудитории Саламанки ворвался с опозданием, в 70-х, когда диктатура прекратилась. Молодежь снова устремилась к знаниям, новые центры образования стали расти как грибы (в Саламанкский университет в 1991 году записалось почти 30 000 человек). Это кардинально изменило задачи, политику и смысл высшей школы. Появилась конкурентная среда, которой до тех пор классический испанский университет не знал. В привилегированной ситуации оказались столичные вузы, и маленькому Саламанкскому университету в национальном рейтинге уже не под силу стало соперничать с Мадридом и Барселоной, но по ряду параметров он тем не менее первенство удержал. В частности, Саламанка остается самым «гостеприимным» вузом Испании: по территориальному признаку состав ее студентов наиболее пестр и разнообразен, здесь представлена молодежь со всех концов страны и, разумеется, из-за ее рубежей.
Как начнешь учебный год, так его и проведешь — «Урок мира» по-саламански, Или кому нужны прививки? — «Снегопад » для новичка
В первый день учебного года никто не учится — сегодня только торжественная церемония по случаю «открытия сезона». Старое здание, которое служит для проведения всех важных ритуалов, с раннего утра заполняется людьми. В мемориальной аудитории имени Франсиско Салинаса (был такой слепой композитор эпохи барокко) облачаются в традиционные тоги деятели всех факультетов во главе с ректором, причем у каждого факультета свои цвета накидок и шапочек: медицина — желтый, филология — голубой и так далее.
Пока профессура таким образом переодевалась, экспедиция «Вокруг света» поднялась на второй этаж в старинную библиотеку, «хозяин» которой, похожий на хоббита дон Пепе, с важным видом продемонстрировал свои сокровища. «Мы на третьем месте по всей Испании — после Национальной библиотеки в Мадриде и Эскориала, у нас — 2 779 манускриптов и 484 инкунабулы (первопечатных книг. — Прим. авт.). Можете потрогать страницы, если, конечно, уберете в сумку пишущую ручку». Поверьте, трогать корешки из разного материала, пытаясь на ощупь отличить шкуру новорожденного теленка от шкуры еще не рожденного (эмбрион специально выскабливали!), очень увлекательно. А также — читать на староиспанском рукописные тексты, вымаранные инквизицией. От этого занятия меня отвлек Андрей: ему надо было донести до дона Пепе свое желание сфотографировать содержимое какого-то таинственного сундука под пятью замками. «О, в нем раньше хранилась вся университетская казна. Ключами владели пятеро хранителей, но, лишь собравшись вместе, они могли его открыть. А сейчас там только Тора. Единственный сохранившийся на полуострове список из Кордовы», — «хоббит» неохотно открыл сундук. Желтоватый свиток с иудейскими письменами сиротливо покоился на самом дне и, судя по всему, не служил предметом особой гордости библиотекаря: «Лучше взгляните на эти четыре глобуса. Их привез из Парижа в самом конце XVII века один из наших профессоров. Его послали вообще-то за книжными новинками. А он привез «игрушки», безделицы. Университетский канцлер тогда очень возмутился и отказался возвращать потраченные деньги транжире. Но тот не растерялся и в описи указал: «Куплены 4 круглые книги…»