решений их проблем, и очень в этом сомневаюсь. Они решили свои проблемы так, как большинство людей решают трудные и сложные проблемы: настолько хорошо, насколько смогли, исходя из имеющихся у них проблем, информации, инструментария, с которым они должны были работать, стоимости разных известных опций и ресурсов, которые у них были под рукой. Я вижу свою задачу в изучении структуры проблем, с которыми они сталкиваются, и того, как они смогли выработать действующие нормы.
Это означает, что прежде всего я пытаюсь понять структуру самого ресурса — его размер, четкость границ и внутреннее строение. После этого я пытаюсь выяснить текущие характеристики ресурсных юнитов: насколько предсказуемы они во времени, пространстве и количестве? Насколько, учитывая экономическое положение присваивателей, они зависят от ресурса и какие риски связаны с различными возможными типами схем распределения? И, наконец, я пытаюсь выяснить ключевые характеристики людей: сколько их, какие у них временные рамки; участвуют ли они в многочисленных мероприятиях вместе; похожи их интересы или нет; установлены ли правила поведения, которые могут помочь (или помешать) их попыткам решить эти проблемы? Тогда я изучу нормы, которые они придумали, и попытаюсь понять, как они работают, путем формулирования принципов, которые были задействованы и влияли на стимулы участников. Учитывая, что присваиватели в этих случаях осуществляют взаимный контроль и в целом придерживаются взятых на себя обязательств, я попытаюсь понять, как им это удается.
В разделе 4 я опять использую эту схему для определения структуры ситуации, которая существовала до того, как группа присваивате-лей попыталась изменить свои нормы для решения нескольких взаимосвязанных проблем присваивания и снабжения. Тогда я изучу процесс создания новых институций для того, чтобы решить вопрос внедрения институций. «Неудачные» примеры раздела 5 характеризуются экстремальным распылением ренты; неразрешимость конфликтов приводит к физическому насилию, а также к ухудшению ресурсов. Та же схема используется для определения переменных, которые приводят к неуспеху в решении проблем присваивания и снабжения. Я еще раз допускаю, что люди пытались сделать все, что было возможно, с учетом ограничений их ситуации. Итак, проблема заключается в определении, что это были за ограничения, с использованием той же схемы для проведения анализа.
В заключительной части этого исследования я расскажу, как данные, полученные из анализа этих случаев, можно использовать для углубления теоретических знаний относительно теории самооргани-зовываемых коллективных действий в дополнение к существующим теориям коллективных действий, организуемых извне: теории фирмы и теории государства.
3. АНАЛИЗ ДОЛГОСУЩЕСТВУЮЩИХ, САМООРГАНИЗУЮЩИХСЯ И САМОУПРАВЛЯЕМЫХ ОР
Прямая атака на ряд ключевых вопросов, поставленных в этой книге, может быть проведена с помощью анализа «полевых» условиях, в которых[63]:
1) присваиватели придумали, применили и мониторят свои правила для контроля использования собственных ОР[64];
2) ресурсные системы, а также институции выжили в течение длительных периодов времени.
Самому молодому комплексу институций, который будет проанализирован в этом разделе, уже более 100 лет. История самой древней системы превышает 1000 лет. Эти институции пережили засухи, наводнения, войны, эпидемии, а также основательные экономические и политические изменения. Мы рассмотрим организацию пастбищ в горах и общественных лесов в Швейцарии и Японии, а также ирригационные системы в Испании и на Филиппинских островах.
Указывая на то, что эти институции ОР выжили в течение длительных периодов, я не имею в виду, что их оперативные нормы оставались неизменными с момента их первого внедрения. Во всех примерах этого раздела условия окружающей среды сложны и менялись со временем. В таких условиях было практически невозможно «получить правильные оперативные нормы» с первой попытки и даже с нескольких. Эти институции являются «сильными», т. е. находятся в состоянии «институционального равновесия», в смысле, определенном Шепслом. Он (Shepsle, 1989b, p. 143) рассматривает «…институцию как находящуюся в равновесии „существенно“, если изменения происходят согласно плану институциональных изменений ex ante (и, следовательно, являются частью начальной институции)»[65]. В этих случаях присваиватели внедряют основные оперативные нормы, создают организации для осуществления оперативного управления своими ОР, а также меняют свои нормы время от времени с учетом опыта прошлых лет согласно собственным нормам коллективного и «конституционного» (базового, установочного) выбора.
Примеры этого раздела особенно полезны для понимания того, как группы самоорганизованных людей решают две основные головоломки, которые обсуждались в разделе 2: проблему соблюдения договоренностей и проблему взаимного мониторинга. (Проблема поставки институций будет рассматриваться в разделе 4.) В этих примерах долгосрочные обязательства присваивателей касательно их институций все-таки были реализованы. Присваиватели внедрили сдерживающие нормы для ограничения своей деятельности и побуждения к созданию резервов. Возникали тысячи возможностей получить большие выгоды путем нарушения норм, если ожидаемые санкции были сравнительно невелики. Кража воды во время сухого сезона в испанских huertas (хорошо разграниченные ирригационные районы вокруг или вблизи городов) может в некоторых случаях сохранить весь урожай от неминуемого уничтожения. Избегание постоянных затрат для поддержания филиппинских ирригационных систем позволило бы фермерам получать необходимые доходы от других занятий. Незаконный сбор древесины в общественных горных лесах Швейцарии или Японии может дать ценный продукт. Учитывая имеющиеся искушения, люди во всех этих случаях достигли замечательных результатов в соблюдении норм.
В этих случаях в деятельность по мониторингу вкладываются значительные средства, но «внешние» агенты редко являются «охранниками». Используются различные механизмы мониторинга. В них присваиватели сами играют важную роль в контроле за деятельностью друг друга. Хотя взаимный мониторинг и является дилеммой второго порядка, но присваиватели как-то решают эту проблему. Кроме того, штрафы, которые начисляются в таких условиях, на удивление низкие.
В монетарном виде они очень редко превышают незначительную часть тех выгод, которые можно было бы получить, нарушив правила, в выводах к этому разделу я отстаиваю тезис о том, что соблюдение норм и мониторинг стратегически связаны между собой и что мониторинг дает частные выгоды тому, кто мониторит, а также общие выгоды для других.
Объясняя устойчивость этих институций и собственно ресурсных систем в течение длительного времени в условиях с высоким уровнем неопределенности, необходимо найти соответствующие базовые общие особенности, которые могут объяснить эту устойчивость. С учетом различий природных и исторических условий вряд ли стоит ожидать, что конкретные нормы для использования в этих условиях будут одинаковыми. И они действительно неодинаковы. Учитывая время, в течение которого методом проб и ошибок изучались оперативные нормы, строгость этих условий как стимула к улучшению, а также низкие затраты на внесение изменений в эти нормы, можно надеяться, что присваиватели «открыли» некоторые основополагающие принципы реально действующих институций ОР. Я не утверждаю, что институции, разработанные в таких условиях, в каком-то смысле «оптимальные». И действительно, учитывая высокий уровень неопределенности и трудности