Читать интересную книгу Терпи, неудачница! (СИ) - Иванова Ксюша

    Достала из шкафа его футболку подлиннее, надела с каким-то безумным, просто-таки эротическим удовольствием. Позвонила на рецепшен. Администратор сказал, что не видел, куда делся Морозов. 

    Не зная, что и думать, выглянула в окно. Машины на стоянке не было. Уехал куда-то? Может, что-то случилось? Почему меня не предупредил? Куда? В город, раз жена звонила? Может быть, что-то случилось с ребенком? Неужели не мог мне сказать, что уезжает?

     Ладно, всякое бывает. Приедет, разберёмся. Решила так, легла под одеяло на Сашино место и крепко заснула. 

     А проснулась уже утром. Он так и не вернулся. Расстроенная и обиженная вернулась в свой номер. А вот Маруська со вчерашнего вечера заметно повеселела.

   - О, Женька, вернулась блудная дочь! Рассказывай, где была, что делала? И самое главное, как он?

    - В каком смысле?

    - Ну в постели как он?

    - Отстань, дурочка! 

    Но Маруська ни шагу мне ступить не давала: я к шкафу - она за мной, я в ванную - она следом. 

   - Ну расскажи, жалко тебе что ли?

   На душе скребли кошки. Было грустно и обидно. Поэтому не сдержалась и сказала:

   - Он - потрясающий. И в постели тоже. 

   - А чего грустная тогда такая? 

   - Ему вчера вечером бывшая жена позвонила. И он уехал к ней. Меня не предупредил даже!

   - Ну видимо, случилось что-то. Вернется - расскажет. 

    - А может, поигрался со мной, переспал и таким красивым способом свалил, чтобы не объясняться? 

   - Ты сама-то в это веришь? Саша не такой! И тем более у него здесь работа, а мы только через неделю уезжаем. Все равно бы пришлось вам встретиться и объясниться. 

   Я была согласна с ней. И в первую очередь с тем утверждением,  что Саша - хороший, что на подобную подлость он не способен. Хотя, много ли я о нем знаю? Думала так, а сердце шептало, что он вернется, что все будет хорошо. 

    В двенадцать мы спустились вниз, и администратор проводил всю компанию в кабинет к директору.  Тот самый усатый мужчина, которого вчера я уже видела, когда мы вернулись из леса, встречал нас у двери, каждого приветствовал за руку и слащаво улыбался. 

    - Проходите, присаживайтесь! Будьте, как дома! Может быть, кофе или какие-то другие напитки? 

   Все дружно отказались.

    - Ну тогда перейдём к главному. И в первую очередь, я, конечно же, хочу попросить у вас прощения за испорченный отдых. Все затраты на путёвку и билеты наша фирма обязуется возвратить. Единственное, только поймите правильно, сумма-то получается немалая. А у нас в связи с пожаром и без того серьезные издержки - пришлось двум следующим группам отказать в приёме.  Поэтому все выплатится в течение двух-трех месяцев. Более того, вам будет сверх ваших затрат выплачена небольшая сумма в качестве возмещения морального вреда. В чем я каждому предоставлю расписку. 

    Вроде бы, все, что он говорил, звучало красиво и правильно. Мы пострадали? Пострадали. Попали в опасную ситуацию? Чуть не погибли! Нужно компенсировать! Замечательно. Но что-то меня смущало, не давало покоя. До той поры, пока он не сказал:

   - Единственное... Но я думаю, вы и сами понимаете, что опасность еще остаётся.  Лес все также горит. Возможно, вы заметили, что в нашем отеле других постояльцев в настоящий момент нет. Мы опасаемся, что огонь доберется и до этого места. Поэтому предлагаем вам, уж простите, лететь домой. Ваши билеты уже поменяны. Рейс сегодня вечером. Поэтому забирайте у администратора документы, расписки и собирайте вещи. Наш автобус отвезет вас в аэропорт через три часа. И ещё раз простите, пожалуйста! Но что поделаешь, стихия! 

    Мы ошарашенные и ничего не понимающие, молчаливой толпой шли в свои комнаты. Накрашенная и одетая в красивое платье с ромашками по подолу, Юлька, вдруг сказала:

    - Вот не понимаю. Тут же по всему побережью куча гостиниц! Если здесь опасно, почему нас в другую не переселят... в качестве компенсации?

    А ведь и правда! Только Иван Петрович возразил:

    - Тут местное телевидение, к сожалению, не показывает. А вдруг повсюду горит? Вдруг и правда, всех эвакуируют? Тогда с нами еще очень хорошо поступают, я вам скажу!

     Вот и отдохнули! Просто суперотдых получился! И где Морозов? Вдруг до меня дошло! Мамочка моя! Я сегодня вечером уеду! А если он не успеет вернуться?  

      Остановившись ровно перед дверью в номер, я резко развернулась, напугав Марусю, плетущуюся сзади, и рванула к стойке администратора. 

     Все тот же бессменный Сеня смотрел на меня с укором:

    - Вообще-то у нас правилами запрещено номера телефонов сотрудников давать. Если мое начальство узнает, меня накажут!

    - Я клянусь вам, никто ничего не узнает! Я беспокоюсь - вдруг с ним что-то случилось!

    - Ладно. Только никому не говорите, что это я дал!

    Схватив заветную бумажку с двумя номерами - мобильным и домашним, я, перескакивая через ступеньку, понеслась в комнату искать свой телефон.

26

   Кого считать виновным, если что-то случается с ребенком? Родителей, конечно, - не уследили, не объяснили, не смогли понять... А если ребенок при смерти? А если неизвестно, будет ли жить? Сидел в коридоре, смотрел на часы, висящие над входом в операционную, и от чувства вины, разрывающего сердце, жить не хотел.

      Инна рассказывала о том, как это произошло. Говорила, что они с Тёмой поругались позавчера. Он по телевизору увидел репортаж о том, что горит лес в районе Байкала, там, где располагаются гостиницы и туристические базы, в том числе в репортаже была названа и "Зеленая миля". Ребенок попытался дозвониться мне, но не смог. Он попросил Инну позвонить на рабочий. Ей ответили, что я на маршруте, но просили не беспокоиться, уверяя, что всё со мной в порядке, и я скоро сам выйду на связь.

     Сутки мой сын ждал, звонил не переставая, на мой мобильный. Инна, уйдя на работу, обещала на выходных отвезти Артема ко мне. Но когда она вернулась вечером, квартира была замкнута, ключ под ковриком, на столе записка: "Уехал к папе. Не волнуйся". 

     Три раза я слушал ее рассказ в разных вариациях. А в тот момент, когда доходило до самого страшного, Инна неизменно переходила на плачь, прижималась к моей груди и снова твердила о том, как с Тёминого телефона позвонил фельдшер со скорой... Бабушки тоже плакали, тесть ходил по коридору без устали, отмеряя своими шагами не только метры больничного линолеума, но и время операции...

     На автобусе Артём доехал до конечной остановки, находившейся в пригороде, там, видимо, расчитывал найти такси. Но не нашел. И просто пошел по трассе. Но от города сумел отойти совсем недалеко. Буквально в двух километрах от него ребенка сбил молодой парень на старенькой "Ладе", в сумерках просто не заметивший бредущего прямо по проезжей части Артема. Перепуганный парень сам вызвал скорую и милицию...

     Водитель ехал достаточно медленно - права получил совсем недавно. Но несмотря на это, травмы у Тёмы были серьезные - много ли ребенку нужно? Комбинированный перелом правой ноги и черепно-мозговая, полученная от удара об асфальт, множественные ссадины и ушибы.

     Я слушал Инну и думал, что виноват во всем этом только я, я один... Забыл о сыне, не подумал, вернувшись, о том, что он ждет, о том, что он волнуется обо мне, вообще, о нем не вспомнил... Был так занят собой, так увлечен женщиной, что потерял не только совесть, но и стыд! Негодяй! 

    Конечно, сказать этого вслух не мог, а оттого чувствовал себя последним мерзавцем. Инна же твердила совершенно противоположное, совершенно ей несвойственное, - что виновата она, что зря сына ко мне не пускала, что из-за ее обид на меня и глупости, Тёмка сейчас умирает. Я обнимал ее, и думал, что готов сейчас на всё, только чтобы наш мальчик оставался живым.

   - Инна, всё будет хорошо, всё наладится, - твердил ей и старался сам поверить в свои же слова.

    К утру, когда моя мама и бывшая теща дремали, склонив головы друг к другу, из операционной, наконец, вышли двое мужчин, пожилая женщина и девушка. Все, кроме тучного высокого, одетого в светло-зелёный костюм и шапочку с обезьянками, мужчины, как я понял - хирурга, прошли мимо. Хирург остановился рядом с нами, устало потер указательным пальцем переносицу и сказал: