Яська лишь вздохнула.
— Сам посуди, Валер, вот если бы я не могла отличить банальную беременность от заковыристой инопланетной болячки, то меня не то что из фельдшеров, из санитаров следовало гнать.
— И из женщин, — вздохнула Марина. — Сдаётся мне, что это вообще все бабы на Кадмии знали.
— А из мужчин догадался только…
— Цыц! — зыркнула на неё Стерлядкина, оставив меня в полном недоумении от происходящего.
Вот так с шутками мы и долетели до Архангельской области и всё так же пикируясь показались в зале ожидания космопорта Плесецк-Гражданский.
— В сопровождении двух женщин, — не удержалась Довнарович. — Прям Джеймс Бонд, осталась только обнять нас.
Я незамедлительно выполнил её просьбу. Девчонки засмеялись, но в этот момент я встретился взглядом с двойняшками Рейман. Серьёзная и строгая Ирина и немного нервный Коля.
Девушки освободились из моих объятий, пока ко мне шла решительным шагом Иришка Рейман. Заметив её Марина, чмокнула меня в щёку.
— Ну всё, я побежала, на свой рейс, — и шустро упорхнула, прежде чем я успел хоть что-то сказать по этому поводу.
Ирина зло посмотрела ей вслед и только открыла рот, как её перебила Довнарович.
— Это Марина Стерлядкина и она служила вместе с нами. То время, пока не сидела в плену, — Яська очень пристально смотрела в глаза Иры. — А теперь я, пожалуй, поговорю с Колей. Всегда интереснее общаться с умным человеком.
Удивительно, но Рейман проглотила такое хамство со стороны Довнарович. Возможно потому что боялась её, после того как на Новый год под утро, что-то ляпнула в её адрес и моментально получила в нос от Яськи. Меня, при этой безобразной сцене не было, поэтому пришлось поверить на слово, что это были просто пьяные разборки.
— Нам надо поговорить, — просто сказала Ирина, провожая взглядом довольную Довнарович, которая что-то щебетала Николаю.
Я мысленно закатил, также мысленно вздохнул и принялся слушать объяснения и извинения девушки. В общем-то, банальщина, она просто возревновала меня к Лизе. Также она давно подозревала, что у меня есть секреты от неё, и вот это всё заставило глупую девчонку устроить идиотский цирк на собственном дне рождения, столкнув меня со своим отцом, который любил фрондировать, в пределах разумного, естественно. Ну и получилось так, что праздник она испортила и себе и брату, да и каникулы оказались подпорчены. Вот есть у женщин одна раздражающая черта, это стремление выяснять отношения по поводу и без, да ещё ставят вопрос так, что даже общаться на эту тему не хочется, а охота просто уйти, даже не хлопая дверью, свалить по-тихому, чтобы не слышать этих раздражающих интонаций.
Мы помирились, ещё до того как объявили посадку на рейс до Полигона, то есть МПРО-2ЖК. Вернее, это я её простил, потому что так было проще. Иначе бы за долгий рейс, она бы и мозги мне съела и кровь выпила.
Почему-то в отличие от остальных планет, Полигон ещё не получил официального названия, и у меня были мысли на этот счёт, которые оказались верными.
В этот раз лететь было тяжелее. Во-первых, Ирина следовала за мной неотступно и не умолкала, обещая вот летом, показать Ленинград во всей красе. Довнарович, сидела рядом со мной и скептически улыбалась. Могла бы этого не делать, я и сам чувствовал что до лета наши отношения не доживут. Во-вторых, я уже знал многих студентов и все спешили поделиться рассказом о каникулах, да и узнать у меня, как и что.
Короче, поспать в полёте мне не дали. Может, и к лучшему. Посмотрел на Марс, который сейчас терраформировали, как и Венеру. Красная планета досталась американцам, а нам вторая от Солнца. Впрочем, эти проекты находились в начальной стадии, поэтому пока не на что было смотреть. На Марсе и Венере отрабатывались трофейные технологии, от имперцев. Многие в СССР ворчали, что надо было брать красную планету, ибо разогреть проще, чем охладить, но в Политбюро не дураки сидели. В перспективе Венера оказалась выгоднее. Вот об этом мы, и спорили, когда нас внезапно перебили.
— Говорят, портал хотят вернуть в пояс астероидов, где он и был изначально, — вдруг изрёк Вадим Хацкевич, наш физрук.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На него посмотрели как на заговорившую статую. Действительно, как-то не проявлял кмс по самбо, бывший в недавней войне сержантом ВДВ, какого-то интереса к проблемам перемещения в космосе.
— Хотят, — подтвердил я, отворачиваясь от Коли Реймана, который убедительно и с цифрами доказывал выгодность венерианского проекта. — Но пока не знают как, да и то что придётся на месяц-другой, прервать сообщение Земли с остальными планетами, тоже останавливает.
Хацкевич пожал плечами, как бы говоря, ну ко мне, какие вопросы, и замолчал. Мы сразу же переключились на другой спор — был ли портал Солнечной системы перемещён или всегда находился рядом с Плутоном. И снова посыпались цифры, народ полез в коммуникаторы и так далее.
Я-то знал правильный ответ, но помалкивал, ибо это была закрытая информация. Вернее, не сама она, а то из какого источника мы её получили. Слухи просачивались, но… Не надо после войны лишний раз нервировать наших и не наших сограждан наличием странной силой в наши Галактике, которая случайно или неслучайно нам помогла.
Однако меня заинтересовал Вадим Хацкевич. Это пусть студенты над ним (мысленно) посмеялись. Но меня зацепила эта оговорочка «вернуть» прозвучавшая в его речи. Непрост наш физрук, ой непрост. Явно что-то знает, но не говорит. Надо бы взять на заметку. Кто знает, может быть, он и есть шпион яркоглазых?
Долетели мы нормально, и мне даже чуть-чуть удалось вздремнуть, под самый конец нашего путешествия, когда мы ли порталом и подлетали к Полигону. Всё это время Ирина держала меня за руку, как будто боялась, что я куда-нибудь убегу. Да, блин, куда я денусь-то?
— Ой, — первым делом сказала Ришка, когда мы вышли с посадочных колец и попали под проливной дождь.
Рейманы оделись по-зимнему, как и все первокурсники, а вот на более опытных студентах были тёплые куртки. Я же одевался в свою армейскую куртку, которая идеально подходила для поздней осени, зимы и ранней весны.
— Привыкай, — хмыкнул я. — Это у нас начало февраля, а здесь в это время весна. В этом году чуть задержалась, а так мы на каникулы должны были улетать под весеннюю капель.
С нашего курса по сезону были одеты только я и ещё несколько человек, которые служили на Полигоне во время войны. И Нина была в лёгкой штормовке с капюшоном. Меня это удивило, но значения этому я не придал. Девчонка она была умной, могла и посмотреть местный календарь, который ходил по информационной сети планеты, а для полных ретроградов вывешивали объявления на остановках. Посмотрел на вылезающих из корабля студентов, на льющий с неба дождь и у меня слегка закружилась голова. Господи, даже не верится, что война закончилась около года назад и не надо бояться налёта имперских звездолётов или их высадки на Земле и последующего геноцида! Я старался об этом не думать, как и о своём вкладе в победу, потому что мне тогда хотелось смеяться и плакать одновременно, а это вряд ли бы кто понял.
Когда мы добрались до общаги, у Ирины снова испортилось настроение, на этот раз из-за шубы, безвинно пострадавшей от изменения погоды. Но на мне она срываться не стала, а просто буркнула что-то невнятное и скрылась за дверью.
— Надо же помирились, — проворчала Нина, как мне показалось, недовольно.
— Само собой. Милые бранятся, только тешатся, как говорит, мудрый русский народ.
— Понятно, — протянула Нина и мне послышалось в её голосе разочарование. — Слушай, Валер, расскажешь мне как-нибудь про Кадмию? Я тут подумала, что если служить, то лучше там.
— Да чего рассказывать, Нинуль? Я там тупо стоял в охране, стенку подпирал. Про то, как устроено? Могу сказать, но пока ты институт закончишь, там десять раз всё поменяется. При мне только построили нормальный космопорт и заложили посёлок чуть в стороне от пирамид. За пять лет, что мы здесь проучимся, планету не узнать будет. Как вот на Полигоне, когда я сюда учиться приехал. Улетал — только один корпус Физтеха стоял, даже без общаги, а приехал, тут уже такое построили. И это только за два года! Нас, кстати, гоняли в основной корпус, ну тяжёлое таскать, круглое катить. Я тогда даже представить себе не мог, что через пару лет здесь учиться буду. Города тогда, кстати, тоже не было.