Читать интересную книгу Единоборец - Сергей Герасимов

– Я же сказал, что вы не вкушали яблока познания, – отвечаю я. – Поэтому вы не понимаете. Но это бесполезный спор. Лучше давай работать.

И мы продолжаем работать.

Я пробую управлять двумя партнерами сразу. Получается, но ощущение странное. Если закрыть глаза, то получается лучше. Мой мозг натренирован распределять внимание. В принципе, если закрепить мне по карандашу на каждый палец, я могу писать одновременно десять разных слов. Это обычное упражнение для подготовки единоборцев. Но, одно дело писать буквы, и совсем другое – управлять целым организмом.

– Это тяжело, – говорю я.

– Конечно тяжело для такого куска мяса, как ты. Железка справилась бы с этим без проблем.

– Один – ноль в твою пользу, – соглашаюсь я.

– Вот именно. Попробуй подключить сразу четверых. Они рассчитаны на работу в четверках. Они образуют собственные микроциклы, в группах, кратных четверке. Управление становится гораздо легче.

Я подключаю четырех. Действительно, четверо слушаются лучше, чем два. Я вывожу их в коридор, одного посылая наверх, за посудой, и он приносит большой поднос с бокалами и блюдцами. Начинает расставлять их на полу. Остальные трое бросаются в драку. Я даю им приказ драться, но так, чтобы не разбить ни один бокал. Получается. Пока они дерутся, я подключаю еще четверых. Потом еще. Двенадцать – это мой предел.

– Попробуй шестнадцать, – говорит Клара. – Четыре четверки. У тебя должно получиться.

Я отказываюсь. Сейчас я точно знаю, что двенадцать – мой предел. Кажется, Клара разочарована.

– Ты была обо мне лучшего мнения?

– Немного. О тебе трудно быть хорошего мнения. Ты прост, предсказуем, ты даже не умеешь врать. Тебя выбрали потому, что твое поведение читается, как открытая книга.

– А еще потому, что я не могу предать, – предполагаю я. – Правильно?

– Правильно.

12

Мы выходим из дому. Есть несколько упражнений, которые можно проделать только на свежем воздухе, они требуют пространства, так мне сказала Клара. Светит солнце, совсем не холодно, день выглядит совершенно мирным спокойным, и даже чуть-чуть торжественным. Глубокое небо того непередаваемого оттенка, о котором полузабытый поэт прошлого века сказал: «и даже пляшущий подранок заметит мельком синь небес». Сказано жестоко, но точно.

– Зря ты не уничтожил их, не надо было оставлять подранков, – говорит Клара, будто откликаясь на мои мысли, – но нет, так нет. Все равно они не вернутся, ты знаешь. Вернется кто-нибудь другой.

– Думаешь?

– Обязательно. Они будут атаковать, пока не убьют меня. Они ведь знают, что я здесь. Они меня вычислили. Ты их не интересуешь, ты всего лишь оружие. Они уже идут, поэтому нам нужно спешить. Тебе еще очень многому нужно научиться. Максимум, что у нас остается – это три с половиной часа.

– А что потом?

– Потом мы выбиваемся из графика. Я не могу этого допустить.

– Стоп, – говорю я и прислушиваюсь. Она прислушивается тоже.

Вновь сработал индикатор опасности. Я еще ничего не слышу, но уверен, что кто-то или что-то приближается к нам из лесу.

– Что это? – спрашивает она.

– Пока не знаю. Движется что-то большое.

Над лесом взлетают птицы и начинают встревожено кружить. То поднимаются, то опускаются, падают, как медленные черные клочки пепла.

– Теперь и я слышу, – говорит Клара. – Дрожит земля.

Земля дрожит так, будто по ней идет поезд или, как минимум, тяжелый танк. Уже слышен треск, и я уверен, что это треск ломающихся деревьев.

– Уйди в дом, – говорю я.

– Нет, я останусь здесь. Дом не спасет.

Высокая ель, поднимавшаяся над остальными, вдруг дергается, так, будто ее крепко хватили по стволу топором, а потом начинает падать. Я уже вижу то, что приближается к нам. Трудно сказать, на что оно похоже. Скорее всего, на громадный бесформенный кусок пластилина, который катится в нашу сторону. Его высота метров десять или чуть больше. В лучах солнца он отсвечивает тусклым металлическим блеском. Судя по всему, эта очень тяжелая штука собирается протаранить наш домик. Не думаю, что эта двухэтажная хибарка выдержит столкновение.

Я становлюсь на одно колено и прицеливаюсь. Выпускаю три небольших ракеты. Больших у меня просто нет. Но и этих достаточно, чтобы взорвать дом средних размеров. Все три взрыва удачны: катящееся чудовище разваливается на сотни осколков, но осколки продолжают катиться к нам все с той же скоростью – может быть, и не слишком быстро, но неумолимо. Вместо одного большого врага мы получили сотню мелких. Причем каждый из мелких может весить несколько тонн. Я стреляю в ближайшие катящиеся комья, и они вновь разваливаются на множество частей. Чем больше я стреляю, тем больше врагов вокруг нас. Крупных уже не осталось, зато мелких слишком много. Их уже тысячи и тысячи.

В последнюю секунду мы запрыгиваем в дом и захлопываем за собой прозрачную биокерамическую дверь. Тяжелая волна ударяется в стену, и дом содрогается, как будто он попал под удар лавины.

– А крепкая у тебя хижина, – говорю я Кларе.

– Она не простоит долго.

– Я вижу. Но вопрос в том, сколько она простоит.

За окнами беснуется жуткое месиво осколков, подпрыгивающих камней всех форм и размеров.

– Ты знаешь, что это такое? – спрашиваю я Клару.

– Я? – удивляется она. – Как я могу знать? Ты же у нас специалист!

– Я о таком никогда не слышал.

– Тогда чем же ты занимался всю жизнь?

– Чем угодно, но не этим.

Она собирается сказать еще что-то, но в этот момент один из осколков скатывается вниз по лестнице. Не знаю, как он ухитрился проскочить в дом. Разве что пролез через вентиляционную щель. Он небольшой, примерно в два кулака величиной, и не очень быстрый. Я стреляю, и он разваливается на кусочки не крупнее горошины. Но кусочки продолжают атаковать. Я подсаживаю Клару на стол, и запрыгиваю сам следом за нею. Похоже, что горошинки не могут подпрыгнуть высоко.

Я наклоняюсь и ловлю одну из них. Она обжигает мне ладонь. Если бы не мои системы защиты, в ладони была бы дыра. Эта тварь выделяет, что-то жутко едкое. Такое едкое, что каменные плитки пола, по которым прыгают шарики, уже покрылись оспинами.

В этот момент кусочек, который я держу в руках, разваливается прямо у меня в пальцах, разваливается в пыль. Но и пылинки продолжают двигаться. Сейчас они пытаются атаковать Клару. И здесь я понимаю, с чем имею дело.

– Мы можем куда-нибудь удрать? – спрашиваю я.

– Можем. Но мы не успели наладить твои системы.

– Черт с ними, с системами. Еще пять минут, и налаживать будет нечего. Куда идти?

– В подвал.

– Тогда держись.

Я швыряю ее подальше и сам прыгаю вслед за ней. Она падает возле самой лестницы; стол переворачивается, и я оказываюсь среди прыгающих горошин. Моя обувь исчезает за долю секунды. Но этой доли оказывается достаточно. Я бросаюсь вслед за Кларой, а горошины скачут за нами. Воздух в комнате наполняется запахом гари. Я слышу, как что-то тарахтит, перекатываясь, на втором этаже. Проникновение продолжается.

Мы бежим по коридору, поворачиваем направо, и в этот момент стена за нами проваливается. Проваливается так, будто ее протаранил танк. В пролом врываются живые камни. Их много и они мешают друг другу. Они прыгают во все стороны, ударяются о стены и потолок. Дыра становится шире и шире. Наконец, в нее с ревом вваливается нечто действительно большое. Клара прикладывает ладонь к замку, и тяжелая дверь мягко отплывает в сторону. Один из летящих камней ударяется рядом с ее головой и осыпается осколками. Мы проваливаемся внутрь, и дверь защелкивается. Слышен нарастающий грохот снаружи.

– Сколько выдержит эта дверь? – спрашиваю я.

– Вечность. Мы уже в бункере. Можешь расслабиться.

Я смотрю вокруг. Помещение совсем невелико, но имеет еще две двери. Внутри никакой мебели, кроме двух массивных скамеек из натурального дерева.

– Без потерь? – спрашиваю я.

– Почти.

Она показывает мне кровоточащую язву на предплечье. Видимо, один из осколков успел к ней прикоснуться. Но это не страшно, если только они не использовали сильный яд.

– Я действительно о таком не слышал, – говорю я. – Скорее всего, это новая секретная разработка. Насколько я понимаю, это микророботы, каждый из них размером не больше бактерии. Они сцеплены вместе, но могут и разъединяться. По отдельности они должны быть опаснее всего.

– Почему? – недоумевает Клара.

– Хотя бы потому, что ты можешь их вдохнуть. Они могут заразить тебя не хуже, чем чумные бациллы, а убьют тебя гораздо быстрее. Если дверь не закрывается герметично, то они вскоре проникнут сюда. Тогда нам конец.

– Дверь закрывается герметично. Здесь семь степеней защиты. Можешь не беспокоиться.

– Надеюсь, из этого бункера есть выход?

– Есть.

– Тогда делаем ноги, как насчет этого?

– Никак. Нам еще сидеть здесь больше трех часов. Можешь отдохнуть, ты же не спал этой ночью.