Читать интересную книгу Лес - Александр Островский

Высокую оценку комедия Островского получила со стороны передовых людей того времени.

Работа над «Лесом» протекала в атмосфере идейной близости драматурга с руководителями журнала «Отечественные записки» Н. А. Некрасовым и М. Е. Салтыковым-Щедриным. Некрасов 12 октября 1870 года писал Островскому: «Журнал наш… интересуется Вами…» (Собр. соч., М. 1952, т. XI, стр. 178), а 28 ноября того же года он сообщал драматургу: «Мы дожидаемся нетерпеливо Вашей новой комедии, которая могла бы войти в Э 1 «Отечественных записок» (там же, стр. 181).

Редакция «Отечественных записок» считала не совсем удобным на страницах своего журнала печатать рецензии на пьесы своего постоянного сотрудника А. Н. Островского, однако Некрасов отозвался о комедии «Лес» в письме к ее автору от 31 декабря 1870 года: «…«Лес» вещь великолепная» (там же, стр. 184).

Просмотрев постановку «Леса» в Александрийском театре, И. С. Тургенев писал Островскому 6 июня 1874 года: «…Какая это прелесть! Характер «трагика» – один из самых Ваших удачных» (Собр. соч., М. 1958, т. 12, стр. 459).

П. М. Садовский, великий русский актер и замечательный исполнитель многих образов в пьесах Островского (в «Лесе» он играл Восмибратова), высказался о комедии в письме к драматургу (середина ноября 1871 года) так:

«С неописанным наслаждением прочитал я Ваше новое произведение «Лес». Вижу, что гений творчества не стареет и не умирает… В числе личностей типичных, художественно обрисованных, есть лицо – гимназист, – я бы искренно желал, чтобы мой сын в этой роли испробовал свои молодые силы, чем Вы меня очень бы обязали…» («Культура театра», 1921, Э 2, стр. 61).

Сын П. М. Садовского, Михаил, будущий выдающийся актер, выступил на сцене Малого театра в роли Буланова 26 ноября 1871 года.

Демократизм содержания, «щедринский смех», зазвучавший в комедии «Лес», определили и в последующие годы острую борьбу вокруг этой пьесы.

В то время как реакционная и либеральная печать кричала об упадке таланта Островского, представители прогрессивной общественности относили «Лес» к лучшим произведениям драматурга.

Поэт А. Н. Плещеев, сотрудник «Отечественных записок», в своей рецензии на постановку «Леса» в Клубе художников в Москве (1880) выражал возмущение, что эту «прекрасную вещь» «почему-то так давно не дают на казенной сцене, где, однако же, находят себе место пьесы вроде «Рокового шага», «Владимира Заревского» («Молва», 1880, Э 62). Он отмечал глубокую типичность образов комедии, как представителей «темного царства», так и в особенности ее положительного образа, «светлого луча» – Геннадия Несчастливцева. «Что за типические, реальные личности все эти Гурмыжские, Восмибратовы, Булановы, Милоновы, – писал он. – …Но ярче, рельефнее всех их этот достолюбезный провинциальный трагик – Геннадий Несчастливцев… Вы не можете не полюбить этого горемыку-оборванца, который один в этой темной среде, в этом дремучем лесу, куда он попал, является носителем гуманных, благородных, возвышенных идей» (там же).

Комедия «Лес» вызвала к себе огромный интерес и у любителей театрального искусства. Еще до постановки ее на сцене императорских театров начались репетиции пьесы в Клубе приказчиков в Петербурге (см., например, письма Бурдина и Островского от 6 и 8 марта 1871 года: «А. Н. Островский и Ф. А. Бурдин. Неизданные письма», М.-Пг. 1923, стр. 124; А. Н. Островский, Полн. собр. соч., М. 1953, т. XIV, стр. 200 и др.). Артисты стремились получить «Лес» в свой бенефис или исполнить в пьесе ту или иную роль. Однако Островский не предполагал ставить комедию в конце сезона 1870-1871 года и поэтому, например, ответил отказом на просьбу А. А. Нильского предоставить ее ему в бенефис. Учитывая время, необходимое для прохождения пьесы через цензуру и Театрально-литературный комитет, он писал Нильскому 15 декабря 1870 года: «…Комитет, цензура, когда же ее ставить? Она может пройти раза три, не более, и на следующий сезон будет уже старая. Я так мало получаю с театра, что мне, имея четырех детей, терять свои выгоды непростительно. Вот единственная причина, по которой я Вам должен отказать, иначе я с удовольствием бы дал свою комедию в Ваш бенефис, зная Вашу любовь к делу и Ваши старания при постановке, которые всегда бывают в пользу автора» (т. XIV, стр. 194).

Театрально-литературный комитет одобрил «Лес» к представлению 14 мая 1871 года, а разрешение драматической цензуры было получено 14 августа того же года.

Премьера пьесы в Петербурге на сцене Александрийского театра состоялась 1 ноября 1871 года, в бенефис Бурдина. Бенефициант исполнял роль Несчастливцева. Другие роли были распределены между артистами: А. М. Читау – Гурмыжская, Е. П. Струйская 1-я – Аксюша, П. П. Пронский – Милонов, П. С. Степанов – Бодаев, П. В. Васильев 2-й – Восмибратов, И. Ф. Горбунов – Петр, П. И. Зубров – Счастливцев, Н. Ф. Сазонов – Буланов, М. М. Александрова - Улита, Н. Н. Зубов – Карп.

Островский не мог приехать в Петербург, чтобы принять участие в этой постановке, так как был занят работой над пьесой «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Однако он всемерно помогал петербургским артистам, заботясь о правильном понимании сущности характеров комедии и о ее верном сценическом воплощении. В письмах к Бурдину драматург давал разъяснения о костюмах действующих лиц, о необходимых сокращениях текста и т. д. (см., например, т. XIV, стр. 216-217).

Островского глубоко волновала судьба петербургской премьеры. «Извести меня телеграммой, – просил он Бурдина, – только о крупном успехе или неуспехе пьесы, а если пройдет так себе, то телеграммы не посылай» (т. XIV, стр. 217).

После первого представления Бурдин известил Островского, что «пьесу принимали очень хорошо», но отсутствие автора «много повредило постановке» («А. Н. Островский и Ф. А. Бурдин. Неизданные письма», М.-Пг. 1923, стр. 149-150).

Петербургская премьера прошла неудачно.

Одной из причин неудачи было отсутствие подходящего исполнителя на ответственную роль трагика Несчастливцева. Обсуждая возможные кандидатуры на эту роль, брат драматурга М. Н. Островский писал 24 сентября 1871 года: «…Если Бурдин будет дурен, что несомненно, то и все (кроме Самойлова, конечно) …будут дурны; в этом я убежден… Но может быть, Бурдин будет хуже всех?.. Не думаю; во всяком случае, здесь разница в игре будет столь ничтожна, что она с избытком окупится тем, что Бурдин прекрасно выучит и будет во всем слушаться тебя и меня» (Государственный Центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина). Сам Островский предполагал отдать роль Несчастливцева Самойлову, но в связи с болезнью последнего вынужден был согласиться на исполнение этой роли Бурдиным.

О неуспехе спектакля свидетельствовали и отзывы на страницах печати. Рецензенты отмечали прежде всего неудачную игру Бурдина. Роль Несчастливцева не была в возможностях этого артиста. Как писал рецензент «Всемирной иллюстрации» (1871, Э 150, стр. 315), Бурдин «не обладает ни малейшим трагизмом, потому не был даже в состоянии войти в тон своей роли». Читая не поняла образа помещицы Гурмыжской, «всю роль свою она пропела в одну уныло-пискливую ноту» («Новости», 1871, Э 186). Александрова, играя Улиту, «хватила через край, впав в утрировку и шарж» (там же). По свидетельству современников, в спектакле выделялись только артисты Зубров (Счастливцев) и Васильев 2-й (Восмибратов): «Первый из них положительно создал тип, прямо выхваченный из жизни, без малейшей утрировки, без малейшего шаржа, все в игре его была правда… Г-н Васильев 2-й очень рельефно представил тип самодура, тип, так мастерски разрабатываемый Островским» (там же).

В Москве «Лес» впервые был представлен на сцене Малого театра 26 ноября 1871 года, в бенефис С. П. Акимовой, исполнявшей роль Улиты. В других ролях выступали: Н. М. Медведева – Гурмыжская, Г. Н. Федотова – Аксюша, И. В. Самарин – Милонов, В. И. Живокини – Бодаев, П. М. Садовский – Восмибратов, Н. И. Музиль – Петр, М. П. Садовский – Буланов, Н. Е. Вильде – Несчастливцев, С. В. Шуйский – Счастливцев.

Подготовка спектакля в Малом театре осуществлялась при непосредственном участии автора.

Спектакль прошел с большим успехом. В 1885 году Островский вспоминал:

«Этот спектакль ясно показал, что московская публика любит и ценит меня: когда после пятиактной моей пьесы «Лес» я вышел на сцену, вся публика в театре встала, этой чести из всех русских литераторов удостоился только один я» (т. XII, стр. 290).

Наиболее удачной была игра Шуйского, Медведевой и Акимовой, создавших классические образы Счастливцева, Гурмыжской и Улиты. Современников особенно восхищала талантливая игра Шуйского (см., например, «Русские ведомости», 1871, Э 273).

После смерти Шуйского роль Счастливцева в Малом театре перешла к М. П. Садовскому, который наполнил ее новым содержанием. «У М. П. Садовского Аркадий Счастливцев предстал иным, – писал советский исследователь С. Дурылин. – Шуйский был беспощаден к бродяге, Михаил Провович его пожалел, заглянул в его душу и увидел в нем актера, страстно приверженного к театру» (С. Дурылин, «Пров Михайлович Садовский. Жизнь и творчество – 1874–1947», М. 1950, стр. 46).