Что она делала на этом пароходе? Куда направлялась? Кто был этот молодой человек, который, было очевидно, нравился ей? Ответов на эти вопросы Морозини не находил, да, наверное, так оно было и лучше. Девушка казалась еще красивее, чем во время их встречи в музее. Наверное, такое впечатление создавалось из-за улыбки, которая, словно луч солнца, освещала ее лицо. А молодой человек блистал такой красотой, что даже страшно было подумать, какой эффект произвел бы на Адальбера вид этой идеальной пары. И поэтому, возвращаясь обратно в отель уже далеко не такой беззаботной походкой, как при выходе на прогулку, он твердо решил, что ничего ему не расскажет. Если повезет, они вообще никогда больше не увидят этих двух молодых людей.
После обеда они, наняв машину, которой Адальбер обычно пользовался, когда работал в этом районе, переправились на другую сторону Нила и проехали километров десять, отделявших собственно Луксор от города мертвых. Вначале по дороге еще попадались какие-то посадки, затем потянулись километры голой, выжженной земли, песок, скалы, а потом показались колоссы Мемнона[40], расположенные неподалеку друг от друга. Их пристальный взгляд был обращен к горизонту и к живописному храму Мединет Хабу, куда Адальбер обещал заехать на обратном пути.
Альдо удивился тому, что им по дороге почти не встречались жилые постройки.
— Да, тут сейчас осталась только небольшая часть потомков бывших жителей, — пояснил Адальбер. — На этой стороне, у мертвых, могли селиться только ремесленники и потомственные рабочие, занятые на постройке и отделке храмов и гробниц. Им было запрещено выходить из поселка. А их теперешние потомки, сам видишь, стали гидами, мелкими торговцами, а некоторые занялись изготовлением алебастровых горшков. Помнишь, мы видели, как они крутили в руках эти посудины на каждом шагу на краю долины?
Спускаться в малочисленные, предназначенные для посещений гробницы Альдо категорически отказался, и они просто прогулялись в тишине по голой земле, то и дело встречая черные квадраты заброшенных могил.
Адальбер показал места, где он уже вел раскопки, и наконец добрался до того, которое стало причиной его последнего горького разочарования.
— Здесь ничего больше не найдешь, — горестно заметил он. — А мысль искать тут захоронение Себекнефру подсказал мне один старый торговец из Каира. Я покупал у него разные вещи, и он проникся ко мне симпатией. «Она правила по-мужски, так и искать ее нужно в Долине царей... Я бы и сам отправился туда посмотреть, если бы у меня еще не отказали ноги» — так он мне сказал.
Ему казалось, что здесь обязательно будет новая потрясающая усыпальница, а не старая, та, о которой нам было известно. И, конечно, он тогда попросил у меня причитающуюся ему долю. Как все это закончилось, ты уже знаешь. Во всяком случае, сам-то я был уверен, что искать надо в Верхнем Египте. Вот так мы сейчас и поступим. Смотри, вот дом Али Рашида, — показал он, останавливаясь у главного строения поселка, куда многие десятки лет археологи приходили нанимать рабочих для раскопок.
Дом был похож на какой-то большой куб земляного цвета, хотя и несколько облагороженный террасой с оливковым деревом. К ним навстречу вышел поздороваться араб высокого роста, худой и сухопарый, как старая акация, и, наверное, такой же крепкий. За годы, которые он провел на раскопках, его лицо покрылось бронзовым загаром, а волосы поседели, но темные глаза, лучившиеся радостью встречи, все еще были молоды. Он был счастлив принять господ и приказал жене подать им чаю, фиников и медовых сладостей.
— Али Рашид в некотором роде хозяин здешних мест, — гордо рассказывал о товарище Адальбер. — Мы с ним перелопатили тут почти все, и я знаю, что могу ему полностью доверять. Кстати, Али, а не видел ли ты мисс Хайюн?
— Зачем ей сюда возвращаться? Она искала что-то лично для себя.
— Откуда тебе это известно?
— Так ведь зачем было бы ей потом оставаться тут? Особенно после приезда англичанина.
— Да что же она могла искать? Али Рашид поднял руки к небу:
— Это известно одному лишь Аллаху! Но я думаю, что она нашла то, что искала.
— Ну, хоть она не будет разочарована. Ведь мы и сами думали, что найдем сокровища под землей, а, Али?
Тот не ответил, махнув неопределенно рукой, и тут же быстро спросил:
— А ты еще приедешь сюда копать?
— Не думаю. Мне кажется, что теперь надо идти дальше, но если я и начну вновь вести здесь раскопки, то обязательно дам тебе знать. Нам ведь неплохо работается вместе!
— Всегда буду рад помочь. А куда ты смотришь?
— Вижу, сюда идут Мохтар и Хасан, — ответил Адальбер, вставая. — Пойду пожму им руки. Они тоже хорошие работники.
Он направился им навстречу. Али Рашид не двинулся с места, его внимательный, словно изучающий взгляд обратился на Морозини. Наконец он спросил:
— Ты его друг?
— Я ему даже больше чем брат!
— Тогда проследи, если вам доведется снова ее встретить, чтобы он держался на расстоянии от женщины, о которой он только что беспокоился.
— Это будет нелегко... Что ты о ней знаешь?
— Точно ничего, но она из тех женщин, из-за которых мужчина с радостью жизнь отдаст. Если он тебе дорог, следи!
Часть II
Люди Асуана
Глава 4
Вдоль по Нилу
Как и другие подобные пароходы, «Царица Клеопатра» была спроектирована таким образом, чтобы стать комфортным местом для отдыха пассажиров. На верхнюю палубу, прямо над трапом, выходили штук двадцать кают, оборудованных душевыми кабинами. И хотя они по своим размерам не имели ничего общего с роскошными каютами трансатлантических лайнеров, но тем не менее были довольно удобными, защищали от морской болезни и обладали очевидным преимуществом: всего шаг отделял выход из каюты от края корабля и поручней, так что было возможно даже в тапочках и в халате любоваться речными водами, глядя на звезды, предаваться мечтам.
Еще выше располагалась третья палуба, напоминающая дворцовую террасу с навесом от солнца. Капитан Фатах оказался толстопузым египтянином: с его широкого лица в силу счастливого характера никогда не сходила улыбка; лицемерие было ему неведомо. Капитан то и дело пичкал пассажиров местным напитком под названием каркаде, этаким настоем цветов гибискуса: лучше всего его было пить охлажденным.
На носу парохода гостеприимно растворяли свои двери гостиная и ресторан. Что до прелестей типично египетской кухни, отдающей предпочтение дичи (в основном голубям), но не брезгующей ни рыбой, ни рисом, ни овощами, и все это было приправлено нежными пряностями, — эта кухня привлекала пассажиров больше, нежели безвкусные блюда гранд-отелей Запада, потчующих своих постояльцев, среди всего прочего, образчиками британской гастрономии.