Я огляделась, вздохнула и, подобрав юбки, начала восхождение по парадным ступенькам. И чем дольше я поднималась, тем больше у меня кружилась голова, и рябило в глазах от перламутровых полосок под ногами, сливающихся в одно сплошное полотно. Я остановилась, поморгала. Не помогло. Зато ощутимо ослабели колени.
Странно… Я вскинула голову и обнаружила над собой белую пелену. Покачнулась на ватных ногах, плохо соображая, что происходит и почему…
– Осторожнее!
Голос… Брет… Я с трудом различила высокую тёмную фигуру, приближающуюся ко мне… Ему-то что нужно?..
Рядом кто-то захихикал. Непонятные звуки: хихиканье, шелест, скрип… Я разжала пальцы, больше не чувствуя шёлка рубашки Даны, закрыла глаза и провалилась в пустоту…
– – –
– Мать-Создательница…
– Да что случилось, может мне кто-нибудь объяснить толком?
– Она потеряла сознание и упала с лестницы…
– С лестницы?.. Упала?..
– Ну да. Вон оттуда, где господин Брет стоит…
Практически все слуги дома Стоун столпились у подножия левого крыла парадной лестницы, окружив неподвижное тело светловолосой девушки. Новенькая горничная, последней выскочив из кухни, резко, почти грубо работая локтями, пробралась сквозь кольцо шелестящих платьев, опустилась на колени, провела ладонью над белым лицом, шеей и грудью девушки. Полуприкрыла веки, посидела с задумчивым выражением несколько секунд. Отвела руку, глянула на застывшего посреди лестницы Брета, бросила отрывисто:
– Эй, помоги перенести её на какую-нибудь более удобную поверхность!
Вокруг тут же заахали и заохали, вперед выступила Луиза.
– Мэйли, господин Брет жених миледи Дейры и…
Джессика нетерпеливо вздохнула, смерила катессу властным взглядом.
– Так может господин Брет выйдет из ступора и окажет посильную помощь?
Это подействовало. Брет наконец-то перестал изображать новомодную скульптуру, спустился и взял безвольно обмякшее тело на руки. Луиза услужливо указала на коридор, ведущий в крыло для прислуги, и Брет направился туда. Джессика не отставала от него ни на шаг. А белокурая Карла, пользуясь тем, что никто не смотрел в её сторону, быстро взвилась на второй этаж, торопясь доложить госпоже интригующую новость...
– – –
Воздух… не очень свежий, с раздражающим ароматом приторно-сладких духов… Всё то же хихиканье, тонкое, девичье… Скрип… чего? Мама… кровать, самая банальная кровать, издающая такие весёленькие звуки вследствие наиболее популярного постельного действа. И отнюдь не мирного сна.
Я кое-как разлепила веки, совершенно не ощущая собственного тела. Перед глазами плавал ставший почти родным туман. Я поморгала и на сей раз это помогло. Огоньки… а-а, свечи, вернее, целый позолоченный канделябр, стоящий на полированном столике не первой свежести. Хм-м, судя по положению открывающейся мне картины, я стою. А кто-то явно лежит.
Кровать обнаружилась подле столика, широченная как главный проспект Вэйнера – лично я не видела ни Вэйнера, ни проспекта, зато много о них читала! – и древняя точно крепостные стены острова Сиама. Исцарапанная спинка – кто ж об неё когти точил-то? – треснувшие резные столбики, опасно накренившийся навес балдахина и собственно бархатный балдахин неопределённого тёмного цвета, местами протёршийся до дыр. Постельное бельё, производящее характерный шелест, выглядело не в пример моложе, хотя было очевидно, что стирка перепадает ему нечасто. Стараясь больше не смотреть на два радостно шебуршащихся под одеялом тела, я продолжила изучение местности.
Три битых жизнью гобелена с видами природы не могли скрыть унылых каменных стен. Сводчатый потолок сверху, покрытый старыми коврами пол снизу и ни окон, ни дверей… Последних, по крайней мере, передо мной, не наблюдалось точно. Может, позади…
Я попыталась обернуться, но, как и в прошлый раз, моё тело мне не повиновалось. Даже голову повернуть не получилось. Только и оставалось, что водить глазами по сторонам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если честно, мне стало очень неловко. По сторонам без поворота головы много углядеть не удавалось, а созерцание основного пейзажа вызывало усиленный прилив краски к щекам и нехорошее ощущение в животе.Хвала богам, что парочка предпочитала резвиться под одеялом и не видела меня, а я не видела их. Холодно тут, наверное, вот и не вылезают. К счастью для меня…
Так, думай, Вэл, думай. Надо срочно выбираться отсюда, не торчать же до победного конца! Я напрягла память. Что там произошло в прошлый раз? Тёмный переход, огонёк костра, мужская фигура, двинувшаяся явно ко мне… и голос Данаиды.
Разумеется, сейчас я никакого голоса не слышала, только звуки из-под одеяла, красноречиво сообщающие, что дело подошло к основополагающему процессу. Боги, нет!.. Сразу захотелось сбежать, быстро и без оглядки…
И тут моему ошалелому взору предстала спина. Широкая, мускулистая и бледная, как будто её владелец последний раз загорал ещё в прошлом веке. За спиной мелькнули длинные светлые волосы, девичье личико приподнялось над плечом, и огромные карие глаза уставились прямо на меня.
– Ой!.. – пискнула она.
– Ну что? – недовольно буркнула спина, являя мне остальные части тела, к счастью, вполне невинные: крепкую шею и светловолосую голову.
Если у него и физиономия того же оттенка, что и тыл, то представляю картину – бледный блондин! Кошмар…
– Да вон… – тем временем девица ткнула в меня наманикюренным алым ноготком.
И ОН обернулся. Наши взгляды встретились, предварительно за долю секунды изучив всё, что было ниже и выше глаз. Уж не знаю, что он увидел во мне, поскольку зеркала поблизости не оказалось, и я довольно плохо представляла, как выгляжу со стороны, зато я тщательно осмотрела его лицо. Оно было вовсе не так бледно, как мне подумалось, обычного оттенка человека, умеренно бывающего на солнце. Высокий лоб, тёмные глаза – в сиянии свечей точный цвет не определить, – резко очерченные скулы, впалые щёки и волевой подбородок. И ещё недобро искривленный рот.
Повисла пауза. Глядя в глаза мужчины, я вдруг ощутила себя добродетельной супругой, вернувшейся домой в неурочный час и заставшей своего «благоверного» в постели со смазливой соседкой.
– Ты!.. – наконец прорычал «неверный супруг».
Не мудрствуя лукаво, сердце моё ломанулось прочь. Я попыталась последовать за ним, но опять без особого успеха. Мерзкое ощущение…
– Я… – кое-как сгруппировав мышцы лица, я, к немалому своему удивлению, смогла выдавить что-то членораздельное. – Ну да, я.
– Пупсик?.. – растерянно пробормотала девица.
– Ах, ты!.. – совершенно позабыв про подружку, мужчина рванул из постели.
Меня и кровать разделяло метров восемь, не больше. Обнажённый – и кстати, выше пояса прекрасно сложённый, ниже я постаралась не смотреть, – незнакомец прыгнул прямо на меня, но как-то странно, очень медленно. Или так показалось только мне?..
Тело среагировало быстрее и раньше, чем я успела что-либо осознать. Вскинула внезапно ожившие руки, заслоняя лицо от приближающихся выщеренных клыков – клыков? – отшатнулась назад…
Мамочка родная, да что же происходит?..
Меня накрыло одеяло тьмы, тяжёлое, влажное, душащее. Разом исчезли все звуки и запахи, остались лишь вкрадчивые удары сердца…
– Тише, тише… Спокойно…
Голос, негромкий, женский, уверенный… незнакомый.
– Слышишь меня? На счёт три откроешь глаза… Раз... Два… Три!
Как ни странно, у меня хватило сил послушаться и открыть глаза. Потолок, белый потолок. Надеюсь, я хотя бы не на полу опять лежу?
Ой, нет! На кровати, причём на своей, в спальне горничных. Видно, кто-то добрый перенёс меня сюда, ведь я же вроде по лестнице поднималась…
– С возвращением.
Я переместила взгляд на окно, со стороны которого донёсся голос. Между распахнутыми створками и кроватью, на стуле с высокой спинкой сидела Джессика и с мягкой полуулыбкой смотрела на меня.