Читать интересную книгу Охотники за головами (Headhunters) - Джон Кинг

— Ты пользовался резинкой со своими тремя телками? — спросил Манго у Картера.

— Естественно, пользовался. То есть с первой — да, но вчера ночью я был слегка навеселе и забил на это дело. Хотя я не парюсь. Я не слишком часто забиваю на резинку, но она, как мне показалось, вполне чистенькая, не какая-нибудь вонючая хиппи или гламурная модница, специализирующаяся на пидорасах. Имей в виду, я не заморачивался на резинках с той теткой, которой я доставлял мебель, но она замужем, так что это должно служить какой-то гарантией.

— А если телка делала тебе минет? — упавшим голосом спросил Манго. — Ты в этих случаях пользуешься гондоном?

— Да брось! В этом случае что ты можешь подцепить?

Манго почувствовал облегчение.

— Это нужно, — сказал Балти, наклонившись вперед. — Я читал, что если у женщины во рту есть ранка, то СПИДом можно заразиться через головку члена. Это наше слабое место.

— Ха, ты думаешь, они будут сосать комок вонючей резины, да? — засмеялся Картер. — Этим можно заразиться только через кровь, вот что. То есть, я имею в виду, что возможно, конечно, заразиться через ранку, как ты сказал, но шансы очень невелики.

— Это будет самый, блядь, ужасный способ умереть, — пробормотал Балти с заднего сиденья, закрыл глаза и откинув назад голову. — Заразиться ВИЧ или СПИДом, что там начинается первым. Высохнуть на хер, как скелет. Мне очень жалко людей, которые вынуждены вот так умирать. Бедные ублюдки. Никто такого не заслуживает.

— Хотя ты можешь умереть от чего угодно, разве не так? — сказал Картер. — Если ты осторожен, с тобой все в порядке. То есть я хотел сказать: ты же не можешь перестать заниматься сексом просто потому, что это может убить тебя. И как тогда будет продолжаться род человеческий? К тому же это было бы очень скучно.

— Час пробил, скоро начнется бомбежка, — сказал Балти. — Такие же парии, как мы, следующие в этом списке.

Его голос звучал словно голос диктора из документальных фильмов. Манго бросил взгляд в зеркало, Картер обернулся, а Гарри сдвинулся назад на сиденье и начал озираться по сторонам. Балти же просто сидел с закрытыми глазами.

— Ах ты жалкий пиздюк, — обвинил его Картер, не оценив этого тона. Ему не нравились все эти разговоры о СПИДе, за все эти годы он переимел изрядное количество девок, если дела обстоят так, как гласит пропаганда, и окажется, что не только пидорасы и нарки обречены на столь жалкое умирание, то, выходит, и он тоже обречен подцепить эту дрянь. Но думать в таком духе было не в его характере. Надо жить здесь и сейчас. Забить на прошлое и не париться о будущем.

— Ты можешь погибнуть завтра, попав под автобус, или же вон грузовик может занести, и тогда нас всех сотрет в мясо. Сколько людей умирает от рака, от сердечных приступов, от тромбов? И только из-за того, что дело тут в сексе, раздули всю эту чухню. Ебаный свет, парни, живите и наслаждайтесь жизнью, покуда можете. По крайней мере, если умереть во время секса, то это будет стильно. То есть — вот, посмотрите на ту девицу. Не говорите мне, что не станете рисковать жизнью ради того, чтобы присунуть ей между ляжек.

Остальные трое посмотрели на высокую, тонкую блондинку, что шла мимо. Из-за пробок они ехали медленно. Картер опустил окно и высунул голову, пытаясь привлечь ее внимание. Она улыбнулась в его сторону и зашла в магазин.

— Я тут подумал, — сказал Гарри, когда они миновали светофор и снова поехали на нормальной скорости. — Может, стоит попросить Балти написать отчет, такой, как Тэйлор писал о футболе? Описать аспекты безопасности в данной игре и дать определенные рекомендации.

Он увидел, как в зеркале мелькнули глаза Манго, заметил кривую улыбку на лице Картера.

— Так будет лучше для всех тех, кто участвует в игре. Посмотрите на Картера. Он снимает какую-то девку в «Блюзе», идет с ней домой и от души ей присовывает, но главная проблема в том, что для него это — обычное дело, и потому он не предпринимает никаких мер предосторожности. Он подвергает себя риску, не говоря уж о женщине-участнице. Не то чтобы у него была какая-нибудь тропическая болячка или еще какая гадость, но он полагается на случай. И, скажем, в отчете Балти будет такое правило: очки не засчитываются, если персона-участник не использует резинку. И вот, представьте, Картер уже готов трахнуть свою телку, внезапно он понимает, что выпадает из лиги, и делает над собой усилие, говорит женщине, чтобы она подождала секунду, идет в другой конец комнаты, перерывает всю одежду, находит свои сделанные по специальному заказу гондоны — для гномиков, естественно, покрытые всей этой ребристой китайской хуйней, натягивает резинку себе на елдак и приступает к делу. Вот так мы заставим его следить за собой, и пусть он творит свое доброе дело на благо человеческой расы.

— Имеет смысл, — сказал Балти, — но я не понимаю, почему отчет должен писать я. Пусть это сделает Уилл. Он у нас самый здравомыслящий. И ему это понравится. Я дерьмово пишу.

— А еще можно ограничить подвиды телок, — сказал Манго. — Никаких наркоманок и этих, которые ходят с сомнительными парнями. И никаких блядей.

— Эй, но ведь несколько дней назад именно ты хотел начислять очки за проституток, — сказал Картер. — Это идет вразрез со свободой выбора. То есть я готов заявить, что вижу смысл в резинках и во всем этом, может, даже в том, чтобы не связываться с наркоманками, это имеет смысл, но у них же не стоит на лбу печатей, и если девица всего лишь любит поебаться, это не причина, чтобы не засчитывать очки!

— Ты единственный, кто на эту тему парится, потому что из-за этого ты съедешь в самую жопу лиги, — сказал Манго, съезжая с Фулхэм Пэлас Роуд.

— Да ебанись ты. Ты ровняешь с дерьмом какую-то старую шлюху за то, что она трахается со всем, что шевелится, только потому, что она — женщина. Это сексизм. А я, черт возьми, ненавижу сексизм.

Все остальные заржали.

— Боже, бог ты мой, — сказал он. — Да вы посмотрите на эти сиськи.

Манго припарковался, подождал, когда парни выберутся из машины. Он мельком взглянул на пассажирское сиденье. Он раздумывал, что делать с этим пятном: вычистить самому или вызвать ребят из химчистки. Весь этот разговор о смерти и заболеваниях отбил у него желание звонить и приглашать девочку по вызову, хотя, если честно, его нервы не выдержали бы, если бы кто-то чужой оказался в его собственной квартире. Он устал. Его настолько все достало, что ему уже не нужны эти снотворные. Он мечтал о том, чтобы свернуться в постели, как ребенок, снова замереть в позе эмбриона, заперев все двери и занавесив окна, — именно об этом он мечтал больше, чем о чем-либо еще.

— Приезжай после игры в Уайт Харт, — сказал Картер, — тогда ты сможешь подкинуть нас обратно. Можешь даже переночевать сегодня у меня, если вернешься в «Юнити». Мы все там будем ошиваться часов до семи.

Манго закрыл двери, а Картер прыгнул в лужу и обрызгал Гарри, Гарри сказал ему, что тот — ебучий осел, и попытался его схватить, но секс-машина оказался шустрее, отбежал на десять ярдов вниз по улице и так и продолжал держаться на расстоянии, пока не решил, что Гарри забыл, что на нем мокрые джинсы. Они повернули к стадиону, готовые дернуть по пинте для рывка перед началом игры.

Черный винил

Между выступлениями двух команд был перерыв, ди-джей на сцене выдавал звуковые спецэффекты. Уилл заказал две пинты «Укуса змеи» и пробирался сквозь толпу к Карен. Ее лицо и руки покрывала тонкая пленка пота, красный кардиган обвязан вокруг талии, черная тушь слегка размазалась. Выпить «Укус змеи» было ее идеей. Уилл уже много лет не прикладывался к нормальному коктейлю. Во многих пабах просто перестали их готовить, хотя клуб «Вербал», казалось бы, не особенно был обеспокоен тем, чтобы нормально запастись темным пивом и сидром: горячительными напитками для своих клиентов. Впрочем, в клубе тусовалось мирное, совершенно анархическое сборище. Он передал Карен пластмассовый стакан и уселся рядом на лестнице, возвращаясь к их разговору, она сложила экземпляр Two Sevens, который читала.

— Сегодня три года с тех пор, как умерла моя мама, — сказала Карен.

Уилл заметил, как затуманились ее глаза.

— У нее была тяжелая жизнь, видишь ли. У всех женщин ее поколения была тяжелая жизнь. Говорят, что теперь стало по-другому, я и думаю, что в каком-то смысле так оно и есть, но все равно — мы живем в мире, который создан мужчинами и для мужчин. Моей маме приходилось вкалывать чуть ли не до самого дня смерти. Хотя у нее была вера, которая никогда ее не покидала. Она воспитывалась в католичестве. Верила в Бога, и в рай, и в лучшую жизнь после смерти, все терпела, принимала как неизбежность. Как будто любящий всех нас Бог мог придумать такую жестокую штуку, как рак.

Уилл кивнул. Он не мог с ней не согласиться, впрочем, он не считал, что мужчинам в этой стране приходится легче. Он думал, что больше тут важно социальное происхождение, сексизм — вот очередной элемент в стратегии «Разделяй и властвуй». Но он не хотел спорить. Уилл любил женщин. Может, он даже любил Карен.