xiii
— …Кесса! Кесса!
Звуки доносились до меня смутно, как через вату.
— Кесса! Ты там сдохла что ли?!
Меня тряхнуло, да так, что зубы больно стукнулись друг о друга. Я кое-как разлепила глаза; вокруг было белым-бело, туманно, сонно, холодно; я обняла себя руками, уткнулась носом в голые колени, отогреваясь дыханием.
Я посижу так совсем немного. Совсем чуть-чуть…
Место, где я сидела, снова затрясло, как будто шкатулку со мной швырнули вниз по лестнице. Хвататься не за что, и я, неуклюже взмахнув руками, упала, больно ударившись копчиком.
Пол был такой холодный, что жёг кожу.
— Слушай, подруга, это нихера не смешно! Ты грибов что ли объелась?!
Голова раскалывалась, во рту поселился металлический привкус. Я потрогала пальцами нос и с удивлением обнаружила на них густую, как гуашь, грязно-чёрную кровь, смешанную со снегом.
Снег? Откуда на моём лице снег?
Я смотрела на свои пальцы, моргая, а снег всё падал и падал, и снежинки, вальсируя, медленно опускались на мою ладонь. Я проследила за ними жестом, — и поняла, что снег идёт у меня из глаз.
Почему-то это совсем меня не удивило. Снег из глаз — право слово, совершенно обычное дело.
Бывают же из глаз искры, не правда ли.
— Кесса? Кесса, посмотри на меня!
Да хватит же так орать! Хочешь общаться, — так не сиди в тумане, тупица!
Так я хотела ответить, но получился только сдавленный хрип.
Кажется, со мной действительно что-то не так. Я простыла? Заболела? Но это же не повод, действительно, припереться в мой туман, как к себе домой, и здесь верещать! Я ведь не одета!
Но как же здесь, Полуночь, холодно!
Я стиснула стучащие зубы и кое-как поднялась на ноги. Вокруг, куда ни глянь — морозный туман; снег катился по моим щекам, протапливал дорожки по коже, мешался с кровью. Кровь лилась из носа липким потоком и была почему-то не красной, а буро-чёрной с прозеленью.
С чего я вообще взяла, что кровь должна быть красной? Может быть, мне это приснилось?
Нет, нет. Мне снилось что-то хорошее. Там было тепло; там пахло домом и можжевельником…
— Да Кесса же!
Я сощурилась, огляделась, — но так и не нашла крикливую гостью.
— Ты кто?
Слова вылетели из моего рта двумя тёмнокрылыми птицами. Они кружили над головой и оглушительно чирикали, и от них недовольно отстранялся уютный туман.
И тут я, наконец, вспомнила: прогулка. Трис. Ласка.
Видимо, у меня проблемы с контролем. Такое иногда случается с молодыми двоедушниками, именно поэтому первые обороты советуют проходить под присмотром наставника, лучше — со зверем того же вида. Первые месяцы после Охоты мы с лаской были, наоборот, практически командой мечты; видимо, подростковые проблемы решили догнать меня сейчас.
Я нахмурилась, с трудом выуживая из памяти упражнения, которым меня учили в детстве. Что-то там про дыхание… нет, это не очень сейчас актуально. Расфокусировать зрение? Мысленно вставить свои руки в звериные лапы? Как же там это делается?
Всё это далось мне с большим напряжением, и всё же я кое-как вытянулась ниточкой к звериным когтям — и поняла, что бессмысленно молочу лапами по воздуху.
Распахнула глаза. Там, за туманом, были снег, разлапистые ёлки и перепуганное лицо Трис.
— Кесса? Кесса! Моргни, если ты меня слышишь.
Это было непросто: в ласке обнаружилось много-много непривычных, сложно устроенных мышц. Я протянула руки к её глазам и с усилием притянула друг к другу веки.
— Офигеть конечно тебя перекосило, — пробормотала Трис и ощутимо расслабилась. — Так, дорогая, смотри, я тебя выпускаю, и я припёрла тебе шмотки. Чтоб ты знала, ты вообще меня не заслуживаешь!
Мир несколько раз перевернулся: судя по всему, Трис заковала ласку в какие-то чары, а теперь отпустила. С заклинаниями у неё всегда было не очень, поэтому стоит обрадоваться, что мне не оторвало лапы.
Плюх! Это мягкая тушка стекла-сползла на снег. Ласка удивлённо повела носом — и обернулась ко мне.
Зрение раздвоилось. Я смотрела её глазами — и в её глаза.
— Ну, давай, — прохрипела я. — Ты же знаешь, что там я главная.
«Тоже мне, разглавнилась,» — могла бы сказать ласка.
Но вместо этого она тихонько тявкнула и прыгнула в меня.
На какое-то мгновение наши тела соприкоснулись, — а потом меня болезненно-резко выдернуло на снег.
Несколько мгновений я сидела на снегу, держась за раскалывающуюся голову, и мысленно пересчитывала свои ноги. В сознании почему-то всё никак не укладывалось, что их две, — при этом я не смогла бы сказать, сколько их должно быть.
— Выглядишь просто кошмарно, — заявила Трис и кинула в меня что-то мягкое. Оно ударилось в лицо и упало мне на колени. — Одевайся, дура, жопу застудишь.
Трусы. Это были трусы. Обычные такие, светленькие, в цветочек. Вроде — мои?
— Ооох, — простонала я.
Жопе реально было холодно. Жопа сидела в сугробе и была, кажется, глубоко этим шокирована.