Читать интересную книгу Ловушка для профессионала - Валерий Смирнов

Перед этим Вершигора не раскалывался в течение двух суток, хотя обрабатывали его торговцы наркотой лихо. Сам бы я вряд ли выдержал те испытания, через которые прошел генерал.

— Слушай, Вершигора, тебе не кажется, что у нас довольно странные отношения. В конце концов, я ведь не твой агент.

Вершигора усмехнулся:

— Этого еще не хватало. С таким агентом, как ты, в лучшем случае, на пенсию сержантом выйдешь.

— Только это и сдерживает меня от того, чтобы написать заявление в твое ведомство.

Я хотел было добавить, мол, жаль, все-таки наша компания тоже кое-что сделала, чтобы Вершигора смог стать генералом, но решил промолчать. Потому что привык доверять ему не на сто процентов, ведь в конце концов Вершигора — мент, а на все сто я даже себе не доверяю. И правильно делаю. Все из-за моего ангельского, как говорит Рябов, характера.

Сережа, конечно, совсем другое дело. Он с Вершигорой гораздо быстрее общий язык находит. Сегодняшняя встреча с генералом это еще раз подтверждает.

— У меня к тебе дело есть, — наконец-то поведал генерал о цели нашей встречи. — Как раз то, что тебе по душе.

— Ты решил начать коллекционировать предметы старины? — делаю вид, что понимаю его буквально. — Думаю, ты не совсем прав. Будь оригинален, оставайся одним из высоких ментовских чинов, который таким делом не увлекается.

Вершигора с наслаждением прикурил очередную папироску и ухмыльнулся:

— Ты чего ерепенишься? Разве так воспринимают деловое предложение фирмачи?

И пока я не успел достойно ответить, генерал добавил вполне серьезным тоном:

— Давай все-таки говорить серьезно.

— Попробую, — соглашаюсь с ним. Шутка ли, сам генерал Вершигора просит, другой фирмач от такого счастья на четвереньках бы забегал.

— Скажу тебе прямо, — выпускает струйку голубоватого дыма вверх Вершигора, беря быка за рога, — кроме тебя в нашем городе я другой кандидатуры просто не вижу.

— Спасибо за комплимент. Расскажи чуть подробнее в чем заключается мой гражданский долг.

— Нужно фирму одну накрыть. Не совсем для нас обычную, — довольно лаконично пояснил генерал. Все правильно, пока я не дал согласия, свои карты Вершигора не раскроет.

Я отрицательно покачал головой.

— Не обижайся, генерал, но в наших взаимоотношениях есть черта, которую переступать нельзя. Мы можем помогать друг другу, но не больше. Если тебе нужна наша помощь, я согласен. Но если хочешь использовать меня автономно, тогда ответ отрицательный.

— Я иначе не могу, — откровенно признался Вершигора.

— Мне жаль, — вполне искренне сказал я.

Когда-то Вершигора был моим должником, но с тех пор прошло много времени, и я считаю — старые долги давно погашены. Но если быть честным перед самим собой, то это я еще Вершигоре немного должен.

— Рад был тебя видеть, генерал, — сказал я, но Вершигора тут же быстро спросил:

— Ты уверен, что наш разговор закончен?

— На эту тему — да.

— А как насчет другой темы?

— Согласен. Только повода не вижу.

Вершигора стал раскуривать погасшую папироску, и до меня дошло, что последующий разговор — основная причина нашей встречи. Вряд ли господина губернатора интересуют производственные трудности Управления по борьбе с организованной преступностью.

— Очень бы не хотелось, — заявил генерал, — чтобы через несколько дней Чируса застрелили. Или как-то по-другому отправили на кладбище.

— О чем тебе еще Сережа, дружок твой закадычный, жаловался?

— Причем здесь Сережа? — слишком небрежно бросает Вершигора. — Думаешь, у меня нет постоянных источников информации? К тому же кто-кто, а я тебя хорошо знаю. Твои, так сказать, деловые способности. И вообще, ребята-бизнесмены, что-то расшалились вы в последнее время.

— Кто это вы? Я отвечаю только за себя. Есть претензии?

— Пока нет. Но появиться могут.

— Даю слово, Чируса не трону. Хорошо?

Вершигора засмеялся так, что даже поперхнулся дымом.

Он откашлялся, налил воду в хрустальный стакан, стоящий на столике рядом с креслом, и жадными глотками осушил его.

— Давно ты меня не смешил. Конечно, не тронешь. Ты не тронешь. И больше того, тебя сто человек будут видеть, например, в оперном театре в то время, когда Чирус получит пулю в голову.

— А что, только Чирусу можно показываться в опере, когда другие люди погибают?

— Ты из себя обиженного не строй. Логвиненко — человек Чируса.

Сейчас начнется. Вершигора повторит мне проповедь Рябова почти слово в слово. Но одно дело, когда тебя предупреждает подчиненный Сережа, совсем другое, если это начинает делать мент-генерал. Поэтому я спешу перевести разговор в более нервное русло.

— Ты прав, генерал. Чего мне суетиться? Ведь в конце концов ты знаешь, кто убил Логвиненко, зарплату за это получаешь. Так что не буду тебе мешать. Только скажи — когда этот Чирус перед судом предстанет благодаря неустанной следственной…

— А ну, кончай, — взорвался Вершигора и бросил в сердцах: — Чтоб оно уже все горело! Демократия, законность. Знаешь, кто убийца, на все сто процентов знаешь, но даже задержать его… Запись не является доказательством… Словно специально для бандюг законы придумали.

— Чем тебе плохо? — удивляюсь я. — Одни гангстеры других давят, без суда и следствия, простой народ этому радуется, тебе же меньше работы.

— Перестань, — резко взмахнул рукой генерал. — Простой народ… После ликвидации трех банкиров знаешь о чем другие фирмачи говорили?

— О чем?

— Чем они больше друг друга накрошат, тем больше денег придет к нам. Радуются, а не понимают, что завтра их самих на прицел взять могут. У меня меньше работы стало, говоришь? Когда-то одно убийство в полгода было, и еще год о нем говорили. А теперь?

— Вершигора, изучай историю новейших времен. Это называется переделом сфер влияния во времена накопления первоначального капитала.

— Ты меня еще учить будешь, — снова переходит на повышенные интонации Вершигора. Раздражен генерал, но вовсе не расплодившимися на городских улицах покойниками, а моим отказом, видимо, есть у него дела поважнее, чем постоянные разборки командиров экономики. — Словом, так. Тронешь Чируса…

— Хватит, Вершигора. Не диктуй мне условий. Никто, слышишь, никто не имеет права мне их диктовать. Чего ты гонишь? Я завтра приду к тебе в кабинет, и в это же время Чирус пойдет на тот свет, понял? И что ты мне сделаешь? Даже если не иметь ввиду наших отношений, что ты можешь сделать тому же Чирусу за смерть Логвиненко…

Я чуть было не закончил это выступление фразой «в зад его поцелуешь», но не решился идти на большее обострение.

Вершигора хотел было достойно ответить, но на этот раз я перехватил у него инициативу.

— Генерал, я ведь все прекрасно понимаю. Но отчего так встревожился наш обком, то есть господин губернатор?

— Потому что стрельба в городе не только ему порядком надоела. Думаешь, я не о всех твоих подвигах знаю? Ошибаешься. Так что… Ладно. Сейчас город привлекает крупных инвеститоров, не твоих коллег — бандюг — а настоящих бизнесменов…

— Ксиадиса, что ли?

— Он такой же аферист, как и вы все, — наконец-то дождался я от Вершигоры характеристики отечественного бизнеса. — Словом, предложения очень серьезные. Но вряд ли кто-то захочет вкладывать большие средства в город, который… Я вам не дам тут Чикаго двадцатых годов устраивать.

Уже дал, подумал я, и решил успокоить Вершигору. В конце концов, если судьба будет ко мне благосклонной, нам еще долго жить и работать.

— Ладно, генерал. Чего ты так нервничаешь?

— Да потому что, если завтра замочат Чируса, пойдет плясать губерния. С автоматами, как вы любите. Чирус, он ведь не сирота, догадываешься?

— Конечно, — я твердо решил закончить разговор комплиментом в адрес генерала. Если что-то из сегодняшней встречи ему и запомнится, то только ее финал.

— Господин-товарищ генерал, — торжественным тоном обращаюсь к собеседнику, — я ведь тоже не без приятелей. Тем более такого, как ты. Лады, к чему нам так долго спорить? Если ты просишь, я этого Чируса пальцем не трону.

— Не прошу, а требую, — подчеркнул генерал. — И не только ты, но и твоя команда.

— Прошу, требую, какая разница. Пусть себе эта тварь живет. Одной больше, одной меньше…

— Ничего, и до него очередь дойдет, — успокоил меня генерал.

Если Вершигора что-то гарантирует, этому можно верить.

— Что ты мне скажешь? — полюбопытствовал Вершигора.

Я знаю, чего он добивается. Того же, чего и Рябов. У меня немало отвратительных черт характера, но, по крайней мере, есть одно достоинство. Еще ни один человек в мире не мог сказать, что я не сдержал своего слова. Может, это и смешно, но мое устное согласие с требованиями Вершигоры для него гораздо надежнее десятка письменных обязательств.