Танковая битва
16 ноября артиллерия 15-й танковой дивизии начала выдвижение на позиции юго-восточнее Тобрука, а части дивизии «Африка»[65] стали готовиться к штурму крепости. Весь день дул ураганный ветер; вслед за тем на Киренаику обрушился ливень небывалой силы, который продолжался двадцать четыре часа. Мосты были снесены, дороги превратились в реки, и все наши аэродромы оказались под водой. В течение нескольких дней ни один самолет не мог подняться в воздух, и деятельность нашей воздушной разведки была сведена к нулю[66].
15 ноября наша радиоразведка донесла, что 1-я южноафриканская дивизия предположительно перемещается к западу от Мерса-Матрух, а на следующий день эти донесения подтвердились. 17 ноября генерал фон Равенштейн, командир 21-й танковой дивизии, решил усилить разведывательный заслон противотанковой ротой, а в журнале разведки в тот вечер появилась запись: «В английской радиосети полное молчание»[67].
Утром 18 ноября мы снова отметили «почти полное радиомолчание» противника. Мы также констатировали, что ведение воздушной разведки с нашей стороны невозможно, так как «посадочные площадки превратились в море грязи, а вади наполнились водой». Но начиная с середины дня стали поступать донесения от 21-й дивизии: с английской стороны явно усилилась активность разведчиков, много бронеавтомобилей спешило к северу, в направлении дороги Тарик-эль-Абд[68]. Роммель считал, что это будет только разведка боем, и штаб танковой группы весь день был занят подготовкой к штурму Тобрука.
В тот вечер генерал Крювель, командир Африканского корпуса, приехал к Роммелю. Он доложил, что фон Равенштейн обеспокоен возросшей активностью англичан и утром 19 ноября хочет выслать сильную боевую группу в направлении Габр-Салех. Крювель доложил Роммелю, что он предупредил командира 15-й танковой дивизии о необходимости быть готовым выдвинуться из района Тобрука в район южнее Гамбута для поддержки 21-й танковой дивизии. Роммель был раздражен поведением Крювеля. Он ни за что не хотел отказаться от давно задуманного наступления на Тобрук и сказал: «Мы не должны падать духом». Он запретил высылку боевой группы на Габр-Салех, «чтобы не спугнуть противника». Тем не менее он дал указание итальянскому танковому корпусу «усилить наблюдение» к востоку и югу от Бир-эль-Гоби.
Утром 19 ноября Крювель снова явился в штаб в Гамбуте и имел длительную беседу с Роммелем. Он объяснил, что положение серьезное: наши разведывательные отряды были оттеснены за дорогу Тарик-эль-Абд крупными танковыми силами противника, которые энергично продвигаются в северном направлении. Это не разведка, а большое наступление, и крайне необходимо безотлагательно принять контрмеры. Роммель согласился на то, чтобы 21-я танковая дивизия направилась к Габр-Салеху, а 15-я танковая дивизия вечером двинулась в район сосредоточения южнее Гамбута. После завтрака Роммель лично поехал в 21-ю танковую дивизию посмотреть, как его танки пойдут в наступление. Начиналось великое танковое сражение.
Схема 8
Действия танков 19 ноября 1941 г.
Сейчас мне ясно, что в то время 21-я танковая дивизия была брошена в бой слишком поспешно и было бы лучше, если бы она уклонилась от боя до тех пор, пока не сосредоточится весь Африканский корпус. К середине дня 19 ноября обстановка оставалась неясной; нам было известно лишь то, что английские бронетанковые части пересекли границу в районе форта Маддалена и продвигаются в северном направлении, тогда как другие части противника вступили в соприкосновение с нашими войсками, обороняющими пограничные позиции. В такой неопределенной обстановке лучшее правило — сосредоточиться и ожидать дальнейшей информации, но Роммель все еще надеялся, что англичане проводят только разведку боем и что сильный удар 21-й дивизии отбросит их назад.
Решение о вводе в бой 21-й танковой дивизии было на самом деле более рискованным, чем нам представлялось в то время. Утром 19 ноября вся 7-я бронетанковая дивизия находилась в районе Габр-Салех, и, если бы она оставалась сосредоточенной, она могла бы нанести очень серьезное поражение распыленной 21-й танковой дивизии. Но, к счастью для нас, генерал Каннингхэм, командующий 8-й армией, решил рассредоточить свои танки, и в течение дня части 7-й бронетанковой дивизии разошлись в различных направлениях[69].
22-я бронетанковая бригада начала наступление на Бир-эль-Гоби, где была отбита итальянцами с тяжелыми для нее потерями; 7-я бронетанковая бригада двинулась на север, к аэродрому Сиди-Резег, за ней следовала дивизионная группа поддержки[70].
В Габр-Салехе осталась только 4-я бронетанковая бригада с задачей поддерживать связь с левым флангом 13-го английского корпуса (2-я новозеландская дивизия, 4-я индийская дивизия и 1-я армейская танковая бригада), стоявшего непосредственно перед нашими позициями на границе.
Командир Африканского корпуса приказал 21-й танковой дивизии начать наступление боевой группой в составе 5-го танкового полка, усиленного двенадцатью полевыми орудиями и четырьмя 88-мм пушками. Группу возглавлял командир полка полковник Штефан, храбрый и решительный офицер, который впоследствии был убит в этой кампании. Около 15 час 30 мин он атаковал крупные английские танковые силы примерно в восьми километрах северо-восточнее Габр-Салеха и в жестоком бою, продолжавшемся до наступления темноты, оттеснил англичан за дорогу Тарик-эль-Абд. Наши потери были незначительны: два T-III и один T-II, тогда как у англичан было подбито двадцать три танка[71].
Вечером 19 ноября обстановка для штаба танковой группы все еще была далеко не ясной. Во второй половине дня английские танки и южноафриканские бронеавтомобили захватили аэродром Сиди-Резег, который, по существу, не охранялся. Из дивизии «Ариете» докладывали, что под Бир-эль-Гоби подбито около пятидесяти английских танков, которые опрометчиво атаковали итальянские оборонительные сооружения; доносили, что другая сильная группа противника преследовала наш 3-й разведотряд, оттеснив его за дорогу Тарик-Капуццо близ Сиди-Азейз. Поступали также донесения о движении частей противника к западу от Джарабуба[72].
В тот же вечер генерал фон Равенштейн докладывал Крювелю по телефону. Он предложил сосредоточить обе танковые дивизии в одном месте, но не предпринимать каких-нибудь широких действий, пока у нас не будет более ясного представления о расположении противника и его намерениях. Его осторожность была совершенно оправданной, потому что весь ход сражения зависел от того, насколько правильное решение примет Роммель или Крювель. Полковник Байерлейн, начальник штаба Крювеля, позвонил в штаб танковой группы и спросил, что делать. Роммель предоставил Крювелю полную свободу действий и приказал ему «уничтожить боевые группы противника в районе Бардия, Тобрук, Сиди-Омар, прежде чем им удастся создать серьезную угрозу Тобруку».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});