той, которую ожидал. Жуткие крючья не оставили рваных ран, шипы не вонзились в плоть, колючки беспомощно проскрежетали по антрацитовой чешуе куртки и соскользнули на землю. Даже царапины не оставили.
Правая ламия с раздражённым посвистом дёрнула плеть на себя и недобро прищурилась, выискивая уязвимое место. Взгляд жёлтеньких глаз остановился на ничем не защищённой шее. Воротник, хоть и стоечкой, за защиту считать нельзя. Шипастый жгут, он вряд ли остановит.
Эдик осознал этот момент со всей ясностью и судорожно дёрнул кадыком.
«Ну всё, пиндец, сейчас перепилит».
Свистнуло… Шею словно ошпарило. Эдик содрогнулся, вскрикнул... больше от страха.
Но обошлось.
Слева грохнул дуплет. Потом одиночный. Треснула короткая очередь. Длинная. Это из «Калаша». Присоединился второй автомат. Третий, четвёртый… Грудастая экзекуторша не успела завершить начатое — упала изрешечённая пулями. Страшная плеть выскользнула из её ослабевшей руки.
Рядом свалилась вторая с аккуратной дыркой во лбу. Над ухом противно-пронзительно вжикнуло — главный наг рухнул навзничь с занесённой для удара гизармой. И кровавой отметиной в районе грудины
Только это и запечатлелось в памяти Эдика. Смерть остальных он просто не рассмотрел. Их покрошили в считаные секунды.
За спиной послышались звуки шагов… Шагов! Человеческих! Эдик чуть не прослезился, дёрнулся, но смог только широко улыбнуться — контроль над телом ещё полностью не вернулся.
— Спасибо, мужики! — во всей сердечностью поблагодарил он невидимых спасителей. — Я уж думал…
Что он думал, осталось невыясненным. На затылок обрушился приклад «Калаша» и оборвал благодарственную речь на полуслове. В глазах потемнело, голова закружилась, к горлу подступила тошнота…
На асфальт Эдик упал уже без сознания.
***
В себя пришёл на обшарпанном дощатом полу в тесной комнате с единственным окном в мелкую клетку. Облезлые серые стены пестрели царапинами современной наскальной живописи: «менты казлы», «все бабы дуры», «здесь был Васян» и прочее в том же духе и стиле.
«Тюрьма?».
Клетушка два на три. Массивная стальная дверь с круглым глазком для досмотра, под ним — где-то на уровне пояса — проступали контуры небольшого лючка. У одной стены — нары в два этажа, у другой — куцый стол и скамейка. Свет через маленькое окошко под потолком. Солнце зашло — ночь. Даже туалета не предусматривалось. Но это, пожалуй, работало в плюс. Иначе, страшно представить, как здесь бы воняло.
«Тюрьма».
На самом деле ИВС — изолятор временного содержания — но Эдик не разбирался в специфических тонкостях. И не имел ни малейшего желания углубляться в предмет. Нос терзал стойкий запах мужской раздевалки, голова раскалывалась, на затылке вздувалась внушительная шишка. Шею слева нещадно щипало — Эдик тронул ладонью — там запекался свежим струпом глубокий порез.
— Могли бы и обработать, с-с-с-ски, — зашипел он от боли и немного от праведного негодования. — Спасители, глядь…
Но это всё, можно считать, мелочи, житейские пустяки. Хуже было другое. Он обнаружил… Вернее, не обнаружил куртки, подсумка и, соответственно, амулета, который находился внутри. Эдик машинально хлопнул рукой по груди.
— Твою мать. И этот забрали!
Кристалл вызова Аватара и Камень Стихий в текущих реалиях почти бесполезны, но это его собственность. Личные вещи! Кто им дал право, вообще?!
— Эй! — крикнул он, подскочил к двери и, забыв о головной боли, заколотил кулаком в стальную поверхность. — Главного позовите! Я требую главного!
Бубнёж, белым шумом долетавший из коридора, тут же затих. Там помолчали с минуту. А после Эдик услышал приглушенные голоса, и ему показалось, что он их узнал. Точно узнал, хоть с обладателями голосов и не знакомился лично.
— Слышь, Колян. Кажись, мимик-то в себя пришёл, — громко шептал один..
— Ты давай, Толян, аккуратнее. Подальше от двери стой. А то мало ли… — со знанием дела отвечал второй.
— Чё делать-то будем?
— Затаимся. Мимики обычно на голос или движение реагируют. Давай помолчим, может, угомонится…
— Давай…
Эдик прижался лбом к холодному железу и от досады скрипнул зубами. Что ж за напасть, опять эти двое. У них что, нормальных людей дефицит?
— Эй, придурки! — позвал он и повторил свою просьбу: — Главного позовите.
В ответ тишина.
Эдик поколотил ещё минут пять, но лишь отбил кулак и голова разболелась сильнее. Он мысленно послал дурням проклятье кровавого поноса и забрался на нары. Там уселся, скрестил ноги по-турецки и обнял плечи руками — его начинало потряхивать.
Сказывалось нервное напряжение последних дней, да и в камере было прохладно.
***
Если честно, на подобный приём он мало рассчитывал. Распростёртых объятий не ждал, но чтобы вот так… прикладом, да по башке… Такое себе гостеприимство. Ладно, хоть вовсе не застрелили.
Эдик с невесёлой усмешкой глянул на дверь, припомнив первую встречу со сладкой парочкой.
Впрочем, винить их нельзя. В основном, потому что взять с них, кроме анализов, нечего. А вот к леди Пиддэт у него появился ещё один счётец...
Вот же мерзкая баба. В голову не приходит, чем таким он ей помешал… Сидел бы сейчас в своём Альдерри с Алароком и верными менникайнами, потихоньку охранял бы границы, осваивал бы премудрости магии... Он же на первенство не претендовал. И конкурировать с ней не собирался. Какая шлея ей под хвост залетела?..