— Поспешим-поспешим, — заверил я. — Я сейчас что-нибудь придумаю, и… а вы там все-таки поищите информацию о князе и его дочери.
— Хорошо, поищем. Я это Марфе поручу, она у меня разумница. Ну… после Василисушки, конечно. Слушай, Иван! А у меня туточки такое горе приключилось…
— Ну? — заинтересовался я.
— Василисушка-то пропала.
— Как пропала? — давясь хохотом, переспросил я.
— Так пропала! Непонятно куда исчезла. Без вести. Вот уже много дней, как ее нет…
Василиса, слышавшая разговор, делала мне отчаянные знаки, шипя: "Не говори!" Я сжалился над ней, ответил царю:
— А куда ж она могла деться?
— Ну… могла к тетке поехать, в Москов. Могла к бабке, в летнюю резиденцию. Могла в царство Мусью на конкурс красоты…
— О! Вот там ее и поищите!
— Иван, с тобой тут невеста поговорить хочет, Настюша, все сокрушается, что ты так долго пропадаешь… дать?
— Давайте, — обреченно вымолвил я. С тех пор, как Василиса присоединилась к нам с Волком, я стал с очень большим напряжением относиться к женскому вниманию, осознав, что сейчас оно одно, через час — совсем иное, и какое, не в силах предсказать даже Нострадамус.
Анастасия вцепилась в трубку и тут же принялась ворковать:
— Милый, ты как там? Тебя там не обижают? Обижа-ают? Ну я им покажу кузькину мать! Миленький, а ты скоро приедешь? Я-то жду-не дождусь, уже и платье свадебное готово, и приглашения разосланы… возвращайся, котик, пупсик, рыбка, Ванюшенька мой!
Я густо покраснел. Василиса, напротив, чуть позеленела и скрипнула зубами. Волк глубокомысленно махал хвостом.
— Э-э-э… ммм… я… п-позже п-перезвоню… а то на счету мало осталось… — кое-как выдавил я из себя и отключил мобилу, с облегчением вздохнув.
Василиса поинтересовалась:
— И что планируешь делать?
— Что-что, прав твой батюшка, бежать отсюда надо. Но вот как… — буркнул я, изучая содержимое своей сумы. — Как думаешь, успеем за три часа сбежать?
— Вряд ли, — рассудил Волк. — А у тебя, случайно, нет алмазного напильника?
Я внимательно вгляделся в суму и увидел на самом дне искомый напильник. Достав его, приблизился к стене и попытался пилить. Фигу! Только напильник стер. Из чего же здесь стены?! Почесав репу, я предположил, что, может быть, в полу или в потолке есть тайный ход. Прицепил липучки к ботинкам и с напильником и молоточком обследовал пол, стены, а за ними и потолок. Ха, как же! К моменту, когда я попытался надпилить дверь, от напильника оставалась только аккуратная кочерыжка. Вместе с Волком мы попытали стены кислотой и зельем, Василиса прочитала какие-то то ли заклинания, то ли заговоры; но все было бесполезно. Чего мы только не перепробовали! Даже подорвать стену взрывчаткой. Причем стены остались целы и невредимы, а вот меня пришлось откачивать и отмывать от сажи. "Резонатор" — жутко разрушительная машинка — тоже не помог.
И тогда оставшийся час мы решили посвятить продумыванию плана по похищению Елены Прекрасной. Волк изобрел гениальный план, неосуществимый никоим образом: на сей раз Волка уж точно не выпустят. Василиса предложила замаскироваться под мамку-няньку и под шумок унести крастотку насильно. Я согласился с обоими, в голове у меня зрел свой собственный план, примитивный донельзя.
— Ну и как, готов? — послышался насмешливый голос. Я взглянул на часы: Анабелла явилась раньше срока на десять минут.
— Готов, — отвечаю, а сам ничего не беру.
Княжна удивилась:
— А тебе что, ничего не нужно?
— Адрес парка нужен, — обаятельно улыбнулся я.
Какой-то очень странный, заметно потеплевший с нашей первой встречи взгляд Анабеллы обежал меня с головы до ног. Она молча протянула мне карточку с адресом и, снова скосившись на меня, вышла.
— Что это с ней? — озадаченно пробормотал я, уходя. Отродясь такого теплого взгляда не встречал, только от Васиного теплей стало. — Приворотного зелья заместо чая хлебнула?
Царевна безразлично пожала плечами и пожелала мне ни пуха ни пера.
— К черту, — выдохнул я и собрался выйти.
— Эй!
Я обернулся.
— Ты телефон забыл, — Василиса протягивала мне мобильник.
— Он выключен? — на всякий случай спросил я.
— Да, а зачем?
— Да потому что дебильник это, а не мобильник. Не хватало еще, чтоб он снова меня выдал. Спасибо, — я принял телефон у нее из рук. Секунду она еще подержала мою руку, затем снова пожелала удачи и отошла.
— Сыграем в карты? — предложил ей Волк.
— Не откажусь, — и Васька достала колоду.
Я, наконец, отошел от легкой эйфории, непонятно с чего вдруг на меня нахлынувшей, и, не хлопнув дверью, ушел.
С пустыми руками.
Ну не задание, а сплошное удовольствие! Идешь себе по солнцем залитому парку и балдеешь. Птички поют, вокруг детишки играют, девочка через скакалку прыгает, мальчишки в сотки режутся; листва липовая над головой под ветром шумит, тепло, благодать… ищу взглядом красу писаную — Елену Прекрасную, описанием руководствуясь. Ага, вон какая-то девушка идет, черноволосая, синеокая, красивая как корова сивая. Подошел я к девушке, притулился рядом и стал ждать, пока она на меня внимание обратит.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я, улыбнувшись девушке. — Как вас зовут?
— А меня не зовут, я сама прихожу, — отшутилась та. Но от меня отделаться непросто.
— Девушка, а, девушка… ну скажите, как вас зовут?
— Ну Ира, Ира! — рассердилась девица.
— Извиняйте, обознался, — я улыбнулся ей еще раз и ретировался.
А вот еще одна по дорожке идет. Догнал ее, говорю:
— Привет, Лена!
Она обернулась, посмотрела на меня как на очумелого и фыркнула:
— Вы ошиблись, молодой человек. Я — Аня.
Короче, с два часа гулял я по парку в поисках Елены Прекрасной. Ошизеть успел. Оказалось, что не так-то уж и мало красивых синеглазых брюнеток бродит по Вязьме. Скоро я умаялся, хотел было присесть, не глядя, на скамеечку под ясенем, да тут кто-то как заговорит сзади:
— Смотри, куда садишься, хам!
Я оглянулся и увидел красавицу искомую. Сидела она на скамье, выбранной мною для отдыха, окруженная с боков охранниками. И впрямь краса писаная: волос черный, смоляной, шелковистый, брови соболиные, ресницы, тушью накрашенные, — аки пух, уста алые помадой суперстойкой подчеркнуты, белолика, очи синющие. Одета в сарафан расписной да кокошник, уж немодный давно. Улыбочка на губах ехидная играет, в глазах живой интерес написан.
— Да садись, садись, добрый молодец. Знакомиться будем. Ты откуда такой красивый?
Это я-то красивый?! Я тут же заподозрил Елену в неправильном использовании контактных линз.
— Из столицы я!
— А-а, то-то гляжу — хамоватый такой. Как зовут-то?
— Ваня, — а чего мне тут лгать? — А тебя?
— Елена Прекрасная.
Я с ней говорил, а сам разглядывал. Разглядывал-разглядывал, да так и понял, что Вася раз в сто красивей будет: у этой вон и нос пимпой, и "клыки" торчат — того и гляди цапнет, и уши лопухами под косою скрыты. Поди, смой косметику — уродина будет. Ну да о вкусах не спорят.
Мы полчаса трепались о том о сем, плотно так познакомились. Наконец я улыбнулся ей. Улыбался долго, еще и в глаза заглянул. Она и растаяла.
— Слушай, Ваня… а у тебя девушка есть?
Я обрадовался: все идет по плану.
— Есть, — наготове была шутка.
— Какая? — напряглась Елена.
— Кукла Барби!
— Честно?
— Честно!
— Тогда давай встречаться?
— Давай! Только я из бедной семьи, а тебе уже наверняка богатого мужа прочат…
— Как ты догадался?
— Дедукция — мать детектива! — изрек я. — И, подозреваю, этот жених вряд ли тебе нравится… да? Тогда у меня есть дельное предложение. Давай убежим!
— Ты что? Я… я боюсь с тобой бежать, — насупилась она. — Мало ли что может сделать плохого топ-модели столичный мужик!
— Э, э, — я, в свою очередь, тоже нахмурился. — Я не какой-то там…
Короче говоря, подозрительно быстро все обстряпалось. Мне, правда, это осторожности не добавило. И вот, когда Елена отослала своих секьюрити принести нам по пачке чипсов, мы, держась за руки, побежали к открытым воротам парка. Однако, Елену, видимо, очень берегли: завидев, что она бежит куда-то без верных охранников с каким-то подозрительным типом, сторож запер южные ворота на замок. Мы ринулись к северным; но их перегородил милицейский пост. Тогда я потянул топ-модель в кусты, где скрывался забор, через который было удобно перелезть. Все шло просто отлично!
Но только я собрался перелезть, как вдруг Елена скуксилась.
— Вань, я не могу.
— А что такое? — насторожился я, помня наказ Анабеллы.
— Я… косметичку забыла. А без нее я никакая не Прекрасная…
— Что же теперь? — деланно опал с лица я.
— Вань, слушай. А ты не мог бы мне ее принести, а?