был уверен, что не смогу сомкнуть глаз.
* * *
День двенадцатый. Упорные минус двадцать пять. Сегодня снова повалил снег, мы решились на рейд. Поставили тщательно утеплённого дежурного. Может, проверим тот продуктовый, в который заходил с Лизой бесконечно давно — десять дней назад.
Договорились, что командовать отрядом буду я, Аяз заместитель. За это время товарищ татарин пристрелял одну из старых винтовок Мосина. В запасах копателей была неплохая китайская оптика на неё. Говорят, купили, но руки не доходили поставить. Чего только не продают на «али». Вернее, продавали. Сказал, что оружие отменное, ещё сто лет прослужит, запас прочности как раз на случай конца света и достойная точность.
Экипировались, пошли. Денис со своей катаной, за что Кабыр его обозвал «Сёгуном» и это прилипло. Иваныч при подсобничестве гномов-копателей из одной из трофейных катан смастерил для Аяза кривой меч, который они, смеясь, обозвали «шабалой». Ну, им виднее. Кабыр при копье, я как дурной викинг. Холодное оружие нужно и соответствует ледниковому периоду.
Мороз. Снег стал другой. Плотный, колючий, злой. Говорят, у эскимосов дюжина названий для снега. Выруливаем на Монтажников. Снег шуршит под ногами, слева Спальный район. Дома смотрятся мёртвыми. Дьявол, да они и есть мертвы. Минус сорок девять. Без отопления люди замерзли в своих квартирах.
— Сворачиваем влево, — скомандовал маневр. Надо отдать должное отряду, они не спросили, что, почему, зачем, просто пошли. С такими можно воевать.
Занесенный подъезд, причаливаем у козырька. Первый этаж засыпан полностью. Подъездное окно зарешёчено. Ладно, соседнее, кухонное — можно вскрыть. Постучал для приличия топором. Подцепил старую деревянную створку, потянул, она с треском рассыпалась на части, стекло целиком упало в снег. Выдавил внутренний уровень окна, отпер вторую половину, зашёл на захламленный подоконник. Бух. Спрыгнул на пол. Остальные закопошились следом.
Зашел в комнату. Обычная однокомнатная хрущевка. На кровати, укрытое всем чем можно лежит что-то. Кто-то. Приподнял одеяло. В руках у немолодой интеллигентной тётки кот. Оба мертвы, замерли как восковые фигуры. Заснули и не проснулись. Укрыл назад. Окинул глазом квартиру. Брать тут нечего. Да и мерзко было на душе.
Прихожая, щелкнул замок. Дверь не закрывается. Других запоров нет, видимо просто примерзла. Навалился, попал в подъезд.
Крикнул — «есть кто живой?», побрёл, вскрыл наугад квартиру на четвертом. Трехкомнатная. Сразу в спальню. Укрытые, спящие, мертвые. Уснули и замерзли. Нечто вроде шоковой заморозки, только на живых людях. Снова подъезд. Квартира напротив — тоже деревянная. Громоздкая, старомодная. Бухнул в неё ногой. Ноль реакции. Часть «личинки» замка торчит наружу. Так. Тип ключа?
Снял с пояса силовую отвертку. Иваныч пропилил в ней паз, усилил стальным кольцом. В него вставляется «заготовка» ключа такого же типа. Вставляю, с силой поворачиваю. Есть некоторый шанс сломать, но и открыть замок. Варварский способ, замок восстановлению не подлежит. Если вообще откроет.
Треск. Открыл. Не то, чтобы меня интересовала квартира номер «61», хочу проверить догадку про…
Смерть. Тут тоже смерть. Люди просто лежат под одеялами, замерзнув во сне. Никто не резал вены, не вешался, не бросался из окна в сугроб, не стрелялся. Квартира, кстати, охотничья (судя по оленьим рогам).
Вздохнул. Значит, будем искать оружие. Мои спутники уже тут.
— Проверьте, пожалуйста, кухню, холодильник, вдруг что ценное осталось. Трупы не трогайте, Христа ради. Потом гардероб.
Старый металлический шкаф нашелся довольно быстро и был как положено прикручен к стене. Открывается специальным ключом без всякого цифрового кода. Мощный, запросто не вскроешь. Стена хлипкая, можно оторвать и укатить на базу. Решил проверить стол, вдруг там ключ. Засохшие цветы, фотографии россыпью, какие-то документы, квитанции. Ещё один ящичек, запирающийся. Дергаю, ломаю. Презервативы неизвестной японской марки (на кой хрен их хранить тут?), расписка о получении трех тысяч шестисот долларов в задубевшем файле, два одинаковых мощных фигурных ключа слегка ржавых от возраста. Проверяем. Подходит.
Среди наших поисков — хороший улов. В сейфе потёртая советская двустволка и карабин «Молот Вепрь». Не то чтоб я так разбирался, просто вложена в открытую заводскую упаковку с маркировкой. Патроны, порох, какие-то охотничьи приблуды, зверского вида ножик, на задней стенке выцветшая фотография мужика с ружьём.
— Прости, охотник, — тихонько бросил я над телами на кровати, но продолжил выносить ценности. Охотничьи комбезы, маска лыжника на лицо, какие-то мази, сапоги. Бинокль. Всё шло в волокушу. Нашлась и теплая охотничья одежда, защита для лиц.
Аяз осматривал деловито, цокал языком, многие неизвестные мне предметы для него вполне понятны.
Прикрыв двери, мы покинули эту квартиру, как эдакие расхитители гробниц, только без романтики и Лары Крофт в откровенных нарядах.
Раз уж завернули в спальный район, наугад повернул в поисках гаража товарища страшного прапорщика Барбариса. Помня опыт прошлого нападения (которое произошло в этих же дворах), сначала осмотрел местность.
Вроде здесь, специально запоминал. Копаем, вскрываем с треском жестянку двери. Гараж нашли. Настоящая кладовая. Только одной ходкой тут не обойтись. Нагрузили горой, отправил Дениса и Кабыра за подмогой и новыми волокушами.
Аяз молчит. Потом потянул за рукав в сторону. В углу двора, между ёлкой и каким-то столбом — пустота, проталина, берлога размером с легковой автомобиль. Загнал нас туда, дабы не торчали на открытом месте и не мёрзли. Ну что, мудро.
Сели на корточки, чтобы задницы не морозить. Хотелось пить. Пожевал немного снега. Тишина. Внезапно, в одну секунду сердце ухнуло, слух напрягся. Ничего. Тихо. Может, нервы? Или нет? Интуиция здорово помогала нашим древним предкам.
Аяз развернулся, выполз из схрона. Лезу следом, тихонько достаю пистолет. Досылаю патрон. Предохранитель «к бою». Проверил нож-хвостовик на поясе, топор. Дышу носом. Во всяком случае, живым вы нас не возьмёте. Пидорасы.
Притаились за сугробом.
Из-за угла пятиэтажки цепочкой показались фигуры. Семеро. Гопники. Вооружённые. Да столько ж вас? Почему не замерзли все? Многовато. Аяз жестами показал, что станет на огневую позицию, его задача основная. Моя — привлечь внимание и гнать на него пока он будет работать из мосинки. Я слегка вспотел, но кивнул, татарин бесшумно удалился.
Шпана всё ближе. Один из них ускорился и нырнул в наши раскопки.
— Хорёк?
— Беня! Тут нычка! Зырь!
Столпились вокруг ямы. Метров десять до них. Один из хмырей задумчиво посмотрел на тропку следов в сторону Завода, пошептал что-то и побрёл по ним. Следопыт хуев. Оттуда отделялся и наш след в сторону проталины. Ещё дальше я — сижу за сугробищем и изображаю неинтересного снеговика.
Этот бычий выпердыш посчитал хорошей идеей нырнуть в нору головой вперед. Исследовать. Ну кто ж лезет на четвереньках в берлогу? Ствол в карман. Два шага вперед, взору открывается жопа в модных зауженных спортивных штанах с блестками. Огромным размахом обрушиваю топор в середину икры «ловца медведей». Глухой непередаваемый звук разрубаемой кости.
Мда. Мне удалось обратить на себя внимание. Оказывается, если хорошо размахнуться полутораметровым топором, то человеку можно отрубить стопу. Буду знать.
Меняю в руках пистолет и топор. Слева разрывающий мозг крик, вопль, гнев и нестерпимая боль, излитая в мерзейшем звуке. Сугроб активно шевелится. Стараюсь не обращать внимание, как быстро краснеет снег.
Выдох. Совмещаю прицельные скобы на самом крупном из стоящих. Шванг. Снова. Шванг. Попал — не попал, пора крутить педали пока не дали.
Спешу, перепрыгиваю через заборчик в сторону будки трансформатора. Там должен сесть на позицию Аяз.
Над двором гремит раскатистый выстрел. Следом целая канонада. Падаю, ползу, двигаюсь активно, ибо хочется жить.
Если бы не было так страшно, то получилось бы комично. Убегаю на всех четырех, загребая топором. Попадается твёрдый ровный участок замерзшей грязи и льда. Кувырок. Над головой снова гремит раскатистый грохот.
Поворачиваюсь, складываюсь клубком жопой на снег. Пистолет на месте. Топор у ног. В середину силуэта первого бегуна. Сердце колотится. Плавное нажатие. Шванг. Ещё раз. Прицел. Шванг. Шванг. Он делает удивленные глаза, заваливается вперед. Следующий поднимает