Читать интересную книгу Лимб (СИ) - "Ремаркова дочь"

Гермиона покраснела: он был прав, как всегда. Вчера ей было абсолютно все равно на Пожирателей и просьбу Гарри, для неё это было обычное свидание без какого-либо двойного смысла. Для Драко, судя по всему, тоже. Но она обещала Гарри…

— Я полагаю, Пожиратели постараются добраться до собственных домов, конфискованных Министерством. Возможно, попробуют даже добраться до конфискованного имущества, большая часть которого находится в Отделе Тайн. Им нужен будет кто-то близкий к верхушке, кто-то, кого можно подчинить, подкупить или запугать, — Малфой говорил вдумчиво и спокойно, это заставило ее на секунду представить их одной командой. — Думаю, они будут подбираться к заместителям отделов: чем ближе к Невыразимцам, тем лучше.

— Но никто не знает Невыразимцев в лицо, их данные засекречены, — прошептала Гермиона, вычерчивая на его груди пальцем круги и восьмерки.

— Да, а черного рынка данных не существует, Грейнджер. Очнись, на практике все работает не так, как на бумаге. Я предполагаю, что для вербовки агентов пошлют кого-то вроде Розье: он дипломат от природы, подумайте с Поттером об этом.

Гермионе не хотелось отвечать, поэтому она просто кивнула, позволив себе вкусить сладость момента. На секунду забыть, как пару часов назад она кричала в приступе: эти воспоминания ей не нужны. Она мысленно взяла коробочку, сложила их туда, предусмотрительно не затронув горячее продолжение дня, захлопнула крышку и положила недалеко от ментальной стены. Сознание стало плыть, и где-то на границе она услышала мягкий шепот Драко:

— Нет женщины, за которую сражались бы дольше и отчаяннее, чем я сражался за тебя с самим собой…

Вот только она не была уверена, не приснилось ли ей это.

Комментарий к Часть 8

Ну что, котики, как вам глава? Как думаете, почему Гермиону так прополоскало?

Осуждаете её за то, что не оттолкнула Драко?) Я так точно нет.

Фраза, которую Гермиона слышит перед сном:

“Ты принадлежишь мне, я сделал тебя своей, и ни в одной сказке нет женщины, за которую сражались бы дольше и отчаяннее, чем я сражался за тебя с самим собой. Так было с самого начала, так повторялось снова и снова, и так, видно, будет всегда

— Франц Кафка.”

========== Часть 9 ==========

Комментарий к Часть 9

Ну что, котики, готовы к кульминационным главам? Пишите о впечатлениях, это вдохновляет)

Когда Гермиона проснулась, Малфоя уже не было рядом.

Первым делом она надиктовала Гарри Патронус, мол, с ней все в порядке. К её стыду, мысль о том, что Гарри, вероятно, места себе не находит, пришла только с утра. Вчера же Гермиона блаженно уснула на груди у Малфоя…

Мысли неотвратимо вернулись к вечернему инциденту. Это же можно так назвать, да? Или что это, событие?

Не-е-ет… Это Событие.

Гермиона вздрогнула от воспоминаний. Не хотелось признаваться, но где-то в глубине души она знала, что это случится. Всё их словесное танго с Драко не могло закончиться иначе.

Просто… не слишком ли быстро?

Да, у неё давно никого не было, но едва ли она из тех женщин, для которых интимная сторона жизни так важна. Мерлин, да она уже порядка пяти лет отлично существует без отношений!

Ну, не отлично, но не то чтобы она лезла на стенку…

А сдалась Малфою так быстро, словно остро нуждалась в этом.

Но она ведь нуждалась? Нет, не настолько чтобы…

Так, ну хватит. Сделанного не воротишь — нет смысла взвешивать разумность собственного выбора, потому что и взвешивать-то особо нечего. Она была сплошной эмоцией, когда ответила на прикосновения Драко. А значит, подключать рациональность бесполезно. Сейчас ей предстояла куда большая работа: выбрать новую тактику в отношениях с Малфоем.

В отношениях? Святые угодники, в отношениях?!

В общении, конечно же. Или что там у них, Годрик разбери, происходит.

Приказав себе сосредоточиться, Гермиона сползла с кровати и поплелась в ванную. Ничего не прочистит голову лучше, чем утренний душ.

Итак, есть Малфой, с которым она… У нее…

Гермиона вздохнула. Как нелепо, вчера она не смущалась и не переживала об этом ни минуты, а сегодня не может даже обозначить «это». Ей что, тринадцать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Яростно намыливая волосы, Гермиона заставила себя признать, что у нее с Драко случился… интимный контакт.

Так-то лучше, никаких тебе отговорок и девчачьих глупостей. Она взрослая женщина со своими потребностями. Она захотела красивого мужчину — она взяла его.

Или он ее. Это как посмотреть.

Гермиона раздраженно фыркнула, стоя под душем.

Но был ли это всего лишь разовый случай? Зайди Малфой дальше, как бы она себя повела? Гермиона задумалась… Она хотела его, глупо отрицать. Но зайти дальше — значит признать, что между ними есть нечто серьезное, разве нет?

Повторить это — признать, что Малфой нравится ей. И он… правда ей нравится.

Она старалась не думать о том, какое влияние Малфой имеет на нее. Можно ли всецело раскрываться перед кем-то, кто «кошмарил» тебя все детство? Доверить себя мужчине, который вносит в твою размеренную жизнь хаос, не думать о последствиях, не просчитывать все на десять шагов вперед, как ты привыкла?

Звучало немыслимо, но…

Призраки прошлого, старые обиды и даже всполохи войны рядом с ним скрывались в сумраке воспоминаний, послушные его спокойному голосу. Именно поэтому она не хотела отступать. Именно по этой причине она бы позволила ему зайти дальше, пожелай он того.

Гермиона смыла пену с волос и тела и промокнула их полотенцем. Вышла из ванной, размышляя: в какой момент ее отношение к Драко так поменялось и она начала видеть в нем кого-то другого? Ей хотелось бы убедить себя в том, что это, как в красивом романе, жило в ней всегда, просто не чувствовалось без близкого контакта, а сейчас проснулось и набрало силу. Но правда заключалась в том, что она воспринимала Драко сейчас без его прошлого, без своих обид. И вовсе не потому, что после войны он стал другим человеком, хотя это, несомненно, так и было.

Просто после войны другим человеком стала и она сама.

Она спустилась на кухню и как раз брела к кофемашине, когда вдруг почувствовала: что-то не так. Все ее рефлексы активировались, и она замерла — тело напряглось, словно готовясь к атаке. Жаль только, палочка осталась наверху.

Гермиона медленно обернулась и обвела взглядом комнату. Все вокруг было знакомо ей — прежняя минималистичная обстановка, — за исключением маленького серого конверта на столике со вчерашним «спаси-Грейнджер» стаканом с водой.

Гермиона нахмурилась. Она не могла вспомнить, лежало ли это письмо здесь всю ночь или каким-то образом материализовалось только что.

Она медленно двинулась к столу, словно письмо могло взорваться и окатить ее гноем бубонтюбера как минимум.

«Ну уж такая я, последствия войны, ничего не поделаешь», — мысленно убеждала себя она.

Приземлившись на диван, на котором произошло Событие, она нервно вскрыла письмо…

От Малфоя.

Бешеный ритм сердца постепенно замедлился, оставив только нелепое предвкушение. Кто бы мог подумать, что Драко окажется таким любителем писать письма… Впрочем, даже здесь он остался собой. Кроме «Тейт. Сегодня. 19:00» на письме были разве что знакомые инициалы — ДЛМ.

Тейт?

Зачем ему понадобился художественный музей? Еще и маггловский. Она знала, что многие аристократы прекрасно разбираются в искусстве, но понятия не имела, насколько они терпимы к маггловской культуре. Интересно, распространяются ли их восхищение и признание на простецкую живопись?

Если повезет, она узнает об этом сегодня.

Быстро отложив письмо, Гермиона поднялась к себе в комнату, оставив любые мысли о кофе или чае и уж тем более о завтраке. Галерея искусств требует платья, не так ли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не то чтобы Гермионе было из чего выбирать: не так уж часто она выходила куда-то в свет. Ровным счетом никогда.

Но если хорошенько покопаться в шкафу…

Спустя некоторое время, выбор пал на платье-футляр глубокого винного оттенка. Оно не было вычурным, а его длина до щиколоток могла устроить даже самую чопорную даму, однако оно прекрасно облегало фигурку Гермионы, чем во многом и нравилось ей самой.