Читать интересную книгу Адаптация (СИ) - "Kvadrat"

Она вновь подошла и, с коварной улыбкой, показала пальцем наверх и сложила ладошки около уха. По всей видимости таким образом она указывала на то, что я должен снять комнату в трактире.

— Хеяматио? — вновь я услышал вопрос от нее, и она стала показывать все свои десять пальцев на руках, сгибая и разгибая их, словно показывая какие-то расчеты.

— Хеяматио, никеяс, супэлменти, оувреза, — я так ни разу и не остановил свои кивки.

Меня уже начали бесить эти издевательства над моим здравым смыслом и желудком. Ну, действительно, сколько можно терпеть?

Она вновь взяла меня за руку, забрала монетку со стола и повела к трактирщику. В ее фразах я начал замечать эти четыре новых, непривычных мне слова.

Трактирщик, послушав ее, забрал монету и девочка, взяв у него ключ, повела меня на второй этаж. Она привела меня к комнате, открыла дверь и дала в руки ключ. Из сказанного ей, благодаря жестам и новым для меня словам, я примерно понял, что я снял комнату и мне принесут еду прямо в нее. Еда с доставкой до номера! Этот отель заслуживает четыре звезды из десяти! Кстати, с учетом произошедшего в гильдии я решил понизить ее рейтинг, как гостиницы, до одной звезды. А нефиг доводить людей и заставлять их выходить из помещения через окно!

Я окинул взглядом комнату и вновь не увидел двери в ванную. Централизованного отопления, готов поспорить, тут тоже нет. Я зашел в комнату и скинул рюкзак с курткой на кровать. Окно здесь, как оказалось, без усилий открывалось вовнутрь, стоило лишь откинуть щеколду. Сама щеколда, вроде как, выглядела крепкой.

Я снял балахон с футболкой и посмотрел на свою спину в маленькое зеркальце, что было на столе. Обзор был, конечно, так себе, но я увидел пропитанную кровью повязку. Руки все были расцарапаны стеклом, словно я поиграл с кошкой. Куртка с рюкзаком от моего заныривания в стеклянное окно практически не пострадали.

От скуки я начал внимательно осматривать помещение на случай вынужденного побега или находящихся в комнате ловушек. Под кроватью ничего, кроме пыли и грязи, не было и она, как и массивный стол, при недюжинных усилиях двигалась с места. Сойдет для того, чтобы забаррикадировать дверь, однако. В стенах тоже ничего странного не было — обычные деревянные стены. Может, зря я так сильно паранойю? Хотя нет. Лучше быть живым параноиком, чем мертвым и психически стабильным.

Вдруг в дверь постучались. Я положил левую руку на рукоять ножа и подошел к двери и потянул ее на себя, пытаясь выглядеть как можно естественнее. Дверь, с легким сопротивлением и скрипом, открылась. На меня вылупилась та девочка, держа в руках кружку с напитком.

Я протянул левую руку к кружке и, забрав ее и сделав глоток, показал на бинты. Она кивнула и убежала. Я не стал закрывать дверь и сел на стул, что был около стола. В кружке, однако, если меня не подводят и память, и вкусовые рецепторы, оказался эль, который я, сияя от счастья, осушил в несколько глотков.

Достаточно быстро девочка прибежала обратно, неся в руках бинты. Я кивнул ей в знак благодарности, произнес «олурвеза» показывая один палец и начал снимать с себя бинты. Девочка подошла ко мне и начала помогать. Что ж, от помощи я не откажусь.

Как только мы закончили снимать повязки, я вновь посмотрел в зеркало на свою спину. Рана, вроде бы, становилась меньше и заживала, но все так же адски болела. Даже хмель в голове не сильно облегчал боль от нее. Я подготовил компресс, потратив очередную бутыль с не-такой-чудодейственной-как-хотелось-бы-жидкостью, и начал повязывать бинты поверх него. Девочка и тут мне помогла.

Я снова кивнул ей в знак благодарности и указал на пустую кружку и показал один палец.

— Ипмиа олурвеза, — сказала она, показывая вначале один палец, а потом поднимая пустую кружку. — Мирия, — вновь произнесла она, указывая на себя.

— Мирия, ипмиа олурвеза, — вторил ей я, слегка кланяясь. Других способов сказать «спасибо» в голову мне не пришло.

Неожиданно для меня девочка зарделась и убежала. Я прикрыл за ней дверь, достал свой дневник и записал в него все произошедшие за несколько дней события.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Развернув ее вверх тормашками, с обратной стороны я начал вести теперь уж точно настоящий словарь. Я записал туда все, что успел узнать из их языка, и, расслабившись, открыл мельтешащее все это время уведомление.

[Происходит эволюция. Ожидайте.]

— Аааа, да что за херняяяя, — я протяжно закричал. — Что мать вашу за эволюция, кто это все придумал, чертово фэнтези со сраной системой!

Мой крик души прервал стук в дверь. Мирия прибежала с элем — по ней было видно, что она спешила и старалась принести мне его как можно быстрее.

Я улыбнулся ей и снова слегка кивнул, забирая кружку. Хрен знает, почему она так добра ко мне, но вроде от эля вырубать меня не начало — значится не отравили, уже радует.

Я поставил кружку на стол и стал ждать еду. Буквально через пару минут Мирия прибежала с тарелкой похлебки, и я поставил ее на стол к кружке. После этого я окликнул не успевшую убежать девочку. Она остановилась, вопросительно смотря на меня.

Никогда я не был силен в пантомимах и игре в крокодила — поэтому показать льющуюся воду и процесс умывания было сложно. Она, вроде бы, меня поняла и повела на первый этаж. Я накинул на себя балахон, закрыл дверь и двинулся за ней во двор трактира.

И тут меня ждало две вещи — столь знакомый с детства деревенский туалет около задней двери трактира и колодец, стоящий чуть поодаль. Совершив все жизненно необходимые действия в первом, я подошел к колодцу и засучил рукава.

Стараясь работать в основном левой рукой, не тревожа больную правую, я начал вытаскивать из колодца воду и умываться ей, смывать грязь и кровь с одежды. Усилия, конечно, не увенчались большим успехом, но даже это было лучше, чем ничего. Особенно приятно было смотреть на обувь — она перестала быть грязно-коричневой и вновь стала черной. Эх, жаль мой бурдюк где-то безвозвратно утерян. Как бы я не осматривал комнату в гильдии, но его нигде не было видно.

После этого я отмыл в воде кинжал и начал им же пытаться побриться. Тут ко мне подбежала Мирия и начала что-то говорить. Я вопросительно смотрел на нее, не в силах угадать контекст. Она указала на кинжал и ножны. Видимо, в открытом виде нельзя носить оружие, но как же мне тогда побриться?

Девочка вновь куда-то убежала, а я смотрел на свою наполовину небритую рожу и думал, что ж делать дальше. Спустя пару минут она вернулась с тряпкой и чем-то, похожим на опасную бритву, в руках. Только я протянул руки, желая забрать принесенное, как она начала вытирать тряпкой кровь на щеке и брить меня самостоятельно. В моей голове в этот момент была только одна навязчивая мысль: я стал на уровень домашнего животного или неразумного ребенка, как минимум в глазах девочки. Ну не могу я по вашему разговаривать, но голова-то у меня есть на плечах, что за издевательства!

Объяснить это я все равно не мог, поэтому просто тихо, и стараясь не дергаться лишний раз, дождался окончания процесса бриться. Она опять протерла мое лицо принесенной тряпкой и протянула мне зеркальце, что было спрятано за пазухой. В принципе результат был удовлетворительный, на семерочку.

Я провел рукой по волосам на боках и понял, что виски с затылком опять пора сбривать в ноль. Я протянул руку к бритве и на сей раз она мне ее дала. Но только я начал сбривать виски, как она вновь протянула руку, забрала у меня бритву и начала стрижку самостоятельно. Закончив ее минут через пятнадцать, она показала мне красную ленту и затянула ей хвост.

Результат всей этой процедуры, однако, превзошел все мои ожидания. В зеркало смотрел молодой человек с длинным хвостом, в основном из челки, и забритыми висками. Я даже улыбнулся своему отражению — сейчас я действительно выглядел лет на восемнадцать, не старше.

Я встал, посмотрел на Мирию и улыбнулся ей, слегка кивнув. Настроение у меня было на высоте. С ней вместе мы зашли обратно в трактир и тут я задумался об одежде — слишком уж моя выбивалась от местного стиля. Я окликнул девочку, показал на стоящего рядом парня и на свою одежду. Она кивнула мне и показала пальцем вверх. Пока я шел в свою комнату, лишь один вопрос не покидал моей головы — как она, черт возьми, меня понимает?