своего отца, помнишь? Иногда мы выезжали всей семьей, но ничего подобного.
— Ну что ж. — Левин усмехается. — Значит, в этом раунде не пьем.
Я заметила, что каждый раз, когда он пьет, он делает очень маленький глоток, как будто пытается не опьянеть слишком сильно. Он делает паузу, когда я открываю рот для очередного глотка, и качает головой.
— Попридержи эту мысль, — спокойно говорит он. — Я хочу убедиться, что все стало немного безопаснее. Кажется, я слышал шум снаружи.
Я чувствую, как напрягаюсь при этом, воспоминания о людях, ворвавшихся в мой номер, все еще свежи. Левин достает пистолет, выглядывает из щели в занавеске, затем медленно идет к двери, приоткрывает ее и выскальзывает наружу. Я сижу, ухватившись одной рукой за край кровати, и глотаю пиво, внезапно почувствовав, что мне необходимо выпить.
Я допила пиво и пытаюсь сообразить, как снять крышку со следующей бутылки, когда снова появляется Левин.
— Крути, — говорит он мне, оглядывая комнату.
Я кручу, но ничего не происходит.
— Мы в безопасности? — нервно спрашиваю я, и Левин кивает.
— Пока, во всяком случае. Я ничего не увидел снаружи. Но я собираюсь запереть дверь на всякий случай. Дай мне минутку.
Я наблюдаю за тем, как он ставит тяжелый комод перед дверью, сдвигает стул так, что мебель оказывается переставленной, а дверь полностью заблокированной. Остается еще окно, но не думаю, что с этим можно что-то сделать.
Он возвращается и садится рядом со мной, положив пистолет на тумбочку.
— Лучше быть готовым, — спокойно говорит он. — Особенно после нескольких стаканов.
При этих словах Левин берет пиво из моей руки, без труда откручивает крышку и возвращает его мне.
— На чем мы остановились?
Он выглядит немного более расслабленным, чем раньше, и мне это нравится. Не знаю, дело ли в напитках или в том, что он действительно веселится, но мне нравится видеть эту его сторону.
— Я хотела сказать… я никогда не спала с женщиной. — Я нахально ухмыляюсь, а он закатывает глаза.
— Господи, Елена, ты должна прекратить эти подколы, иначе я перестану пить. Конечно, ты этого не делала, и, конечно, я делал. Ты…
Он внезапно прерывается и смотрит на меня с таким жаром в голубых глазах, что меня пробирает дрожь. Я прекрасно знаю, как сильно он старается не думать о той ночи или о том, что мы делали совсем недавно, но сейчас он думает об этом. Насколько подробно, я не знаю, но я знаю, и то, что он думает об этом, вызывает во мне дрожь.
Левин прочищает горло и делает еще один глоток вне очереди.
— У меня никогда не было дома, — говорит он наконец. — Только квартиры и отели.
От меня не ускользает, что с каждым ответом он начинает предлагать все больше информации. Может, это потому, что он пьянеет? Интересно, и я надеюсь, что если это так, то он продолжит пить. Я узнаю о нем больше, чем когда-либо, и это восхитительно.
— У меня никогда не было секса более чем с одним человеком. Сразу, — быстро поправляю я, и Левин хмурится.
— Ты просто пытаешься узнать подробности о моей сексуальной жизни, Елена?
Я пожимаю плечами.
— Может быть, мне любопытно.
— Ты действительно хочешь знать? — Он смотрит на меня с неожиданной настороженностью, его поведение немного более трезвое, чем за мгновение до этого. — Я бы подумал, что ты ревнуешь.
Меня охватывает странное волнение. Я ревную его к другим женщинам, но то, что он считает, что я должна ревновать, подразумевает, что он действительно знает, что между нами что-то есть. Если бы ничего не было, он бы даже не думал об этом.
Я слишком много думаю. Я пьяна, и…
— Ты пьешь или нет? — Пробурчала я, желая прервать ход своих мыслей. — Потому что если ты…
Левин сужает на меня глаза, но делает глоток.
— Довольна? — Спрашивает он, и в его голосе слышны нотки, которых раньше не было, как будто мы перешли на какую-то территорию, которая его не совсем устраивает.
— Ладно, давай сыграем во что-нибудь другое. Правда или вызов, — предлагаю я, и Левин хмурится.
— Может, пора немного отдохнуть…
— Я не хочу спать.
— Ты же говорила, что от выпивки хочется спать…
Он смотрит на меня, и мы на мгновение сталкиваемся взглядами.
— Ладно, — говорю я ему, пожимая плечами. — Я придумала это, чтобы мы могли весело провести ночь.
Левин хмурится.
— Ты не можешь мне лгать, Елена. Не в такой ситуации…
— Это не было чем-то важным. — Я вздохнула. — Я просто пытаюсь сделать все это немного менее…
— Хорошо. — Левин качает головой. — Я понял. Мы поиграем в твою игру еще немного.
— Хорошо. — Я одариваю его блестящей улыбкой. — Правда или вызов?
— Правда, — сразу же отвечает Левин, и я качаю головой.
— Скучный выбор, но хорошо. Сколько людей ты убил?
— Другая правда. — Голос Левина становится резче, и я ухмыляюсь. Я знала, что он не ответит.
— Если ты не ответишь, значит, это будет вызов.
— Елена, клянусь богом…
— Я не устанавливаю правила. — Я улыбаюсь ему, отпивая еще один глоток пива просто так, и вижу, как он борется со своим терпением. На минуту мне кажется, что он собирается сказать мне, игра закончена, но потом он пожимает плечами.
— Тогда дерзай.
Я чувствую, как мое сердце подпрыгивает в горле. Я знаю, что хочу сказать, но мне вдруг становится очень страшно. Не знаю, выдержу ли я, если он отвергнет меня.
Я придвигаюсь чуть ближе к кровати, у меня перехватывает дыхание, и я наклоняю подбородок вверх, глядя прямо в эти голубые глаза, от которых у меня всегда кружится голова, когда они встречаются с моими.
— Поцелуй меня снова, — тихо шепчу я. — По-настоящему поцелуй меня, я имею в виду… как после аукциона.
Он мгновенно напрягается. Я чувствую это даже с расстояния в несколько дюймов. Его губы раздвигаются, и я слышу, как он собирается произнести мое имя, как предупреждает меня, что я зашла слишком далеко. Но ни звука не раздается.
Я нерешительно протягиваю руку, чуть ближе придвигаясь к кровати и ставя свое пиво на край тумбочки. Моя рука касается ворсистого хлопка его футболки, и я уже так близко, что, если бы он протянул руку, я бы оказалась в его объятиях.
— Елена. — Когда он шепчет мое имя, это почти мольба. Я не знаю, мольба ли это о большем или мольба о том, чтобы я перестала его искушать, но я не знаю, волнует ли меня это. Сейчас я чувствую, что готова умереть, лишь бы его губы снова были на моих.