орнаментальные мотивы на находках из Мальты и Мезина на Десне, он пришел к выводу, что в ритме их построения и нанесения на предмет есть определенные закономерности, которые выражаются в повторении деталей орнамента одинаковое число раз. Чтобы выяснить, насколько закономерно присутствие числовых ритмов в искусстве палеолита, он стал рассматривать орнаментальные мотивы, встречающиеся на предметах искусства и из других палеолитических памятников. Им разработана специальная методика анализа, исключающая возможность субъективных или случайных суждений о ритмическом «каркасе» орнаментов. Фролов проверил и выразил статистически все способы чередования орнаментальных элементов в коллекциях палеолитической графики, собранной в СССР, прежде всего в таких крупнейших комплексах, как Мальта и Буреть в Сибири, Костенки, Авдеево, Мезин на Русской равнине. Результаты оказались во многом неожиданными и заставили предположить не только знание систематического счета у доисторических мастеров — создателей орнамента, но и применение его в простейших наблюдениях за циклическими процессами в природе.
Вначале было выяснено, что общим правилом для статуэток с орнаментом является центральная роль ритмов 7, 5 и 10, которые присутствовали на подавляющем большинстве орнаментированных изделий Мальты. Объяснить это сочетание, подтвержденное примерами и из других коллекций палеолитического искусства, случайным совпадением невозможно. Тем более, что такое сочетание наблюдалось в памятниках, далеко отстоявших друг от друга. Число семь — длительность каждой из четырех фаз Луны (семь суток). Кроме того, это число видимых звезд Большой Медведицы, а также «блуждающих» светил, перемещающихся относительно звезд и видимых невооруженным глазом: Солнца, Луны, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна, Меркурия; названные светила обожествлялись, и каждому из них посвящался один день недели у многих древних народов (Вавилона, Китая и других); с этим числом связан также счет времени семидневными неделями и огромная роль «священного» числа семь у многих народов мира.
Дальнейшие исследования привели Фролова к мысли о близости отдельных орнаментов по своему смысловому значению к традициям разных календарных систем и об умении мальтинцев и мезинцев и их современников разными способами учитывать время по Солнцу, Луне, наконец, находить определенные формы перехода от одного способа к другому.
В палеолите прослеживаются зачатки не только счета, но и геометрических представлений об обилии форм: круге, шаре, квадрате, прямоугольнике, меандре, спирали и т. д., которыми пользовались люди той эпохи. Все это приводит к выводу, что еще в глубокой древности человек, осваивая природу, вплотную приближался к тому уровню, с которого начинается расцвет математики и других наук в более позднее время в земледельческих цивилизациях древнего мира.
Древности Селемджи
Первое знакомство с Селемджой у меня состоялось много лет назад. С двумя молодыми сотрудниками на моторной лодке я отправился из Благовещенска по Зее, чтобы еще раз обследовать древнее поселение на речке Громатухе, в ста километрах от города Свободного. Человек жил здесь 7–8 тысяч лет назад.
Было начало августа — время частых дождей в Амурской области, но нам везло: стояла по-настоящему летняя погода. За два дня мы добрались до Громатухи, где несколько лет назад велись раскопки. Об этом поселении я писал книгу, и хотелось еще раз побывать здесь, уточнить стратиграфию, проверить некоторые мысли, которые возникли во время работы.
В один из вечеров к нашему костру подъехали рыбаки из близлежащего села. За чашкой крепкого чая разговорились, и они рассказали, что на Селемдже лет пятнадцать назад были найдены кости мамонта. Ночью, уже засыпая, под шум листвы я пришел к мысли провести разведку на реке, тем более что от Громатухи устье Селемджи всего в нескольких километрах.
Утром стал накрапывать дождь, но откладывать поездку не хотелось. Мы быстро сняли палатку и отправились в путь. Дождь постепенно усилился. Тучи затянули все небо. Видимость стала плохой, а в этих местах много проток, островов, и мы с трудом нашли устье Селемджи. В переводе с эвенкийского Селемджа — железная река. Когда-то, двести лет назад, здесь кочевали тунгусы. От них-то и пошло название Селемджа — река горная, со множеством перекатов и порогов.
Дождь заливал глаза, ничего не было видно, и на одном из перекатов мы налетели на камень, отвалилась лопасть винта, и лодку стало сносить быстрое течение. С трудом удалось пристать к берегу. На счастье, оказался запасной винт. В дальнейшем пришлось с гораздо большей осторожностью пробираться между камнями и мелями. Несколько раз выходили на берег, увидев хорошие террасы, где мог бы поселиться древний человек. Делали шурфы, но находок не было. Дождь продолжал лить, и настроение наше быстро ухудшалось. Сопки затянуты тучами. Мрачные скалы подступают к самой реке. От всего этого было как-то неуютно на душе. Одежда вымокла, стало холодно, рука коченела на руле мотора. К обеду мы поднялись вверх километров на пятьдесят. Вышли на берег, с трудом вскипятили чай. Глядя на поникшие головы ребят, я решил возвращаться назад. Из-за неудачной поездки Селемджа вспоминалась потом неприветливой и неуютной, и больше не возникало желания снова побывать на ней.
Многие годы после этого я работал в Сибири, на Дальнем Востоке, Сахалине, Курильских островах, выезжал для работы за рубеж. Одна из главных проблем археологии — определить время первоначального заселения Северной Азии. Это важно не только для выяснения истоков древности культуры человека в Сибири и на Дальнем Востоке, но и для решения не менее важной проблемы — заселения Америки, потому что первый человек, ступивший в Новый Свет, был из Азии; он прошел по сухопутному мосту — древней Берингии, который соединял север Дальнего Востока с Аляской.
На Дальнем Востоке есть несколько памятников верхнего палеолита. Наиболее известные — Осиновка и пещера Географического общества. Осиновка была открыта в 1953 году экспедицией под руководством А. Окладникова.
…Стояла поздняя осень. Экспедиционная машина была забита ящиками с коллекциями, на которых с трудом громоздились студенты — сотрудники экспедиции. Все с нетерпением ждали Владивостока, где находилась база экспедиции.
На развилке дорог, недалеко от села Раздольного, машина снова остановилась: сходили очередные пассажиры, которых А. Окладников, несмотря на тесноту, подбирал по дороге. Алексей Павлович вышел из кабины и зашагал по своему обыкновению вдоль дороги: размять старые кости, как шутили злые языки, а как утверждал сам Окладников, посмотреть, авось что-нибудь попадется. На этот раз его пришлось ждать дольше обычного. Идя по краю дороги, он совершенно неожиданно нашел отщеп, на первый взгляд обыкновенный небольшой осколок камня. Но его внимание привлекло не то, что он был явно сколот с желвака рукой человека, а то, что он совершенно отличался от всех отщепов, ранее найденных в слоях неолитической эпохи. В изделиях эпохи неолита