Я не видела, кто бросил первый камень. Не видела, как пролетели второй и третий. Но слышала грохот ударов по прозрачным щитам полицейских.
– Тогда стреляйте! – выкрикнул кто-то. – Стреляйте! Стреляйте! Стреляйте!
Девушки вокруг меня подхватили его слова и тоже начали выкрикивать.
– Стреляйте! Стреляйте! Стреляйте! – надрывалась толпа.
Я шагнула назад, пробиваясь сквозь давку, которая только усиливалась. Они хотят, чтобы полиция открыла по ним огонь?
Чтобы показать превосходство или…
Снять расстрел на видео. Я увидела портативные устройства, зажатые в негнущихся окоченевших пальцах. Снежинки липли к стеклянным глазкам камер, следивших за траекторией каждого камня, снежка и кирпича, запущенных в сторону женщин и мужчин в униформе. Я пригнулась, держа руки над головой, пробиваясь к задним рядам. Шальной локоть прошелся по моему затылку, и этого оказалось достаточно, чтобы я снова начала соображать.
Я обернулась, хватая Джуда за руку – но человек, цеплявшийся за мою куртку, оказался невысокой азиаткой в толстых темных очках, таращившейся на меня с таким же удивлением, как, должно быть, и я – на нее.
– Извини! – крикнула она. – Думала, ты – моя подруга.
«Черт, – я завертела головой, сканируя толпу. – Где он?»
Выстрел оказался единственным звуком, который пробился сквозь непрерывное скандирование и заставил их замолчать. Мы с девушкой обе рванулись назад, натолкнувшись на тех, кто все еще двигался вперед. Возможно, стрелявший, кем бы он ни был, офицером или солдатом, надеялся таким образом разогнать толпу, но серьезно недооценил гнев, подпитывавший этих людей. Протестующие во главе шествия явно привыкли к подобным запугиваниям. Я оглянулась, чтобы увидеть, как они бросились на черные щиты, преграждавшие им путь, навалились на капоты полицейских машин. Тех, кому не повезло, отпихнули назад, сбив на землю дубинками.
– Джуд! – кричала я, чуть не падая на колени, придавленная чувством вины. – Джуд!
Зловеще зашипел первый баллончик слезоточивого газа, но и этого оказалось недостаточно, чтобы толпа рассеялась. Волна протестующих рванулась в сторону офицеров. Я почувствовала, как кто-то попытался схватить меня за руку и развернуть, но вырвалась.
«Это был плохой план, Руби, – думала я, давясь отравленным воздухом. – Плохой, плохой, плохой план».
И тут – чудом – я увидела его. Я уже отворачивалась, чтобы посмотреть в другую сторону, как вдруг заметила курчавую голову.
Синяя куртка санитара хлопала по ветру, один из рукавов порвался. Джуд стоял на цыпочках, одной рукой вцепившись в уличный фонарь, другую сложив рупором у рта, непрерывно голося: «Руби! Ру!»
Теперь я понимала, что получалось, когда соединялись вместе нетерпение и страх, – полный хаос. За облаком слезоточивого газа, за толпой, внезапно рванувшей в разные стороны, пытаясь убраться подальше от выстрелов, дыма, моста, фигурка Джуда пропала из вида. Люди кричали, выстрелы не смолкали. Добавился и новый шум – над нами, обрушивая вниз свет прожектора, завис вертолет. Трещавшие винты разогнали дым, расчищая национальным гвардейцам путь. Впервые в общей мешанине показались черные униформы.
Если бы не ночь, если бы слезы не застилали глаза, если бы я слышала хоть что-нибудь, кроме гулкого буханья собственного сердца, то заметила бы это раньше. Воздух словно завибрировал, касаясь моей кожи, и я ощутила запах озона секундой позже того, как успела что-либо сделать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Героиня комиксов, любительница подсматривать в замочные скважины.
2
Шутливое название Филадельфии.
3
Аббревиатура: Будет Назначен Позже.