Он не мог больше сомневаться. Не имел права. Какие еще нужны доказательства? Да, голос немного странный. Тимур не узнавал его. Но он и доносился еле‑еле. Кто знает, как меняется голос тяжелораненого?
Тимур вытащил меч и, держа его перед собой, медленно двинулся по направлению к развалюхе. Пройдя несколько метров, вспомнил о «ярыгине». Он практически не пользовался огнестрельным оружием и сделал за всю жизнь лишь несколько выстрелов. Да и то на учебных занятиях. Однако пистолет придавал уверенность. А ее Тимуру, если честно, сейчас ох как не хватало.
Помешкав, он переложил меч в левую ладонь, взяв «ярыгина» правой. Тимур не был двуруким. Благодаря упорным тренировкам, он умел пользоваться левой рукой почти с тем же эффектом, что и правой. Но лишь в том случае, когда речь шла о холодном оружии.
Например, писать и рисовать левой рукой он не умел. Ну и стрелять, разумеется, тоже. Даже и не пробовал никогда.
– Тим… скор… умир…
Раненый уже не говорил, а выдавливал из себя слова, обрывая окончания. Похоже, что силы покидали его с каждой секундой.
– Сейчас, старшина, я иду, – пробормотал Тимур и ускорил шаг.
Он по‑прежнему не мог обнаружить раненого, но перестал ломать голову над этой странностью. На место недоверию и настороженности внезапно, будто в сознании переключили тумблер, пришли противоположные чувства – сострадания и желания помочь. И он неожидано для себя вдруг так заторопился, что едва не перешел на бег.
Около стены валялись горкой куски битого кирпича. Прямо на обломках рос густой и развесистый куст шиповника. Несмотря на конец весны, его уже вовсю покрывали продолговатые листы ядовито‑зеленого цвета. Слишком ядовитого. А из‑под них высовывались острые фиолетовые шипы.
И хотя Тимур никогда не видел шиповника без колючек, но эти пятисантиметровые шипы показались ему неестественными. А вдобавок, еще и длинные ветви при приближении Тимура начали изгибаться в его сторону. Ни дать ни взять старые приятели, жаждущие заключить друга в тесные объятия. Нет уж, только поцелуев ему не хватало!
Тимур хорошо знал, что такое кустарники‑кровопийцы, умело мимикрирующие под разные растения. Поэтому он решил взять вправо, чтобы обогнуть подозрительный куст на безопасном расстоянии. Но, запнувшись о погнутый прут арматуры, споткнулся и шлепнулся на землю. Надо же, ротозей!
Чертыхнувшись, Тимур тут же вскочил. Поднял голову. И увидел ИХ.
При первом рассмотрении они казались людьми. Одеты просто, без доспехов и оружия. Один – рослый и широкий в кости – явно постарше. Второй – совсем еще юнец, невысокий и худой, в забавной вязаной шапочке с помпоном. И, вроде бы, совсем безобидные. Похожие на бедных работников‑крестьян, которых Тимур неоднократно видел в посаде за стенами Капитолия.
При иных обстоятельствах Тимур бы их просто окликнул. Мол, кто такие и откуда? Но сейчас он вздрогнул и через мгновение ощутил, как резко заколотилось сердце. Появление этих людей никак не вязалось с тем, что происходило минутой ранее.
– Привет, Тимур. – «Рослый» приветливо махнул рукой и двинулся навстречу. Юнец в шапочке с помпоном засеменил за ним.
– Чего вам надо?! – хрипло выкрикнул Тимур. От волнения у него сдавило горло. Он ничего не понимал. Однако чувствовал, что столкнулся с чем‑то ненормальным. Что общего между этими работниками и раненым Сергеем Латыповым?
– Мы здесь с Сергеем, – сказал «рослый», приближаясь. – Он ранен.
У него был странный голос, лишенный тембра. Бестелесный голос, словно струящийся из воздуха. И тут Тимур понял, что «рослый» разговаривает, не шевеля губами. Что еще за чертовщина???
– Как тебя зовут? – быстро спросил Тимур.
– Тебя зовут? – эхом повторил долговязый. – Тебя?
Тимур внимательно смотрел ему в лицо и готов был поклясться, что рот незнакомца не открывался. Голос возникал непонятно откуда и, буквально, просачивался в сознание. А еще, понял Тимур, его элементарный вопрос поставил «рослого» в тупик. Так что же это происходит, удильщик их всех подери?
Он медленно попятился, еще не зная, что предпринять. Но интуитивно ощущая, что от незнакомцев исходит угроза. И вдруг заметил, как из‑за стены появился еще один человек. Такой же невыразительный, как и первые двое. Разве что, в отличие от них, одетый в униформу – брюки и китель коричневого цвета.
До этой секунды Тимуру не приходило в голову, в общем‑то, простое решение. Смысл которого сводился к фразе «пора делать ноги». Его сбили с толку призывы Сергея Латыпова о помощи, которым он успел поверить. Кроме того, он не видел явной опасности для себя.
Да, незнакомцы находились вдвоем. Но они не имели оружия. А у него меч и кинжал. Да еще пистолет. Короче говоря, вооружен до зубов. Дать деру в такой ситуации, все равно что расписаться в собственной трусости. Позор, да и только.
Так рассуждал Тимур. Бегство не укладывалось в его представления о том, как должен себя вести настоящий воин в минуты опасности. Не укладывалось, и точка. И что с того, что эти представления были пока далеки от реальной жизни? У каждого свои представления. И свой путь познания жизненных реалий.
Представления Тимура запрещали бросать в беде раненого товарища. И отступать без очевидной угрозы тоже запрещали. Тем не менее, обнаружив третьего незнакомца, Тимур засомневался. Что их там, целая шайка окопалась? А старшину он так до сих пор и не увидел. Ни живого, не мертвого. Неужели подстава?
Однако продумать, как следует, версию с подставой, Тимур не успевал. Незнакомцы подошли слишком близко, и ситуация требовала немедленной реакции.
– А ну стоять! – скомандовал Тимур. – А то зарублю на фиг! Говорите, где старшина?!
– Старшина? – повторил «рослый», не шевеля губами. И посмотрел на юнца в шапочке с помпоном. Как будто ждал ответа от него. Но тот молчал. Только зачем‑то присел и начал шарить в траве.
А затем случилось неожиданное. «Рослый», наконец‑то, открыл рот, и из него вырвался вибрирующий вой – такой, что у Тимура мигом заложило уши. При этом лицо незнакомца сильно перекосило, и оно мгновенно превратилось в харю – жуткую и отвратительную. Мутант?!
Не снижая децибел, «рослый» угрожающе поднял кисти рук со скрюченными пальцами. И хотя между ним и Тимуром оставалось около двух метров, того прошиб холодный пот. Потому что руки мутанта внезапно стали удлиняться, вылезая из суставов, как лента из безразмерной шляпы фокусника. И потянулись к горлу Тимура.
Тот среагировал инстинктивно. Точнее, среагировала часть мозга, привыкшая брать на себя ответственность в сложных ситуациях. Она заставила правую руку поднять пистолет и нажать на спусковой крючок. Грохнул выстрел, и пуля полетела в цель.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});