Читать интересную книгу Год беспощадного солнца - Николай Волынский

– Не могу, – развел руками Ладочников. – Не имею доступа.

– Что значит – не имею? У меня приказ Демидова поднять архивы. Я готовлю для него материал. И для фонда, кстати. Барсук лично должен тебе приказать? В письменном виде?

– Он не может мне приказать, – ответил Ладочников. – У него тоже нет доступа.

– Как так – у начальника конторы нет доступа к архивам его же конторы! Никогда не поверю.

– Кого волнуют твои сомнения, Дима? – усмехнулся Ладочников. – Кому интересно, во что ты веришь или не веришь?

Мышкин покачал головой.

– Ну и дела, – произнес он. – Что мне теперь делать? У кого доступ? У Пушкина?

– В фонде. Только тебе его все равно никто не даст. Можешь не сомневаться. Уже были прецеденты. Я лично проверял.

Мышкин вдруг почувствовал себя бесконечно усталым. Он достал пачку сигарет.

– Здесь не курят, – предупредил Ладочников.

– Даже для меня не сделаешь исключения?

Улыбнувшись, Ладочников, кивнул:

– Для тебя сделаю.

Погасив окурок в банке из-под пива, Мышкин сказал:

– Идиотская ситуация.

– Не без того, – согласился Ладочников.

– И что же мне теперь делать, Серж? То, что приказ главврача – плевать… Но мне и для себя надо. Мне еще важнее, чем главному. Нет вариантов?

– Почему же… Есть. Порядок теперь такой: Барсук пишет бумагу, отправляет в Женеву – и не «мылом» [12] , а обычной почтой. Там бумажку маринуют пару месяцев, а потом вежливо отказывают. Или невежливо. Я плохо объяснил? Вопросы?

– Сережа, неужели не можешь? – в отчаянии воскликнул Мышкин. – Во что угодно поверю, но только не в это!

Ладочников сразу не ответил, и Мышкин понял, что тот клюнул. Теперь надо подтягивать удочку – сильно, но осторожно.

– Понимаешь, – вкрадчиво продолжил он. – Теперь, после того, что ты сказал, у меня появилась масса дополнительных причин залезть в этот чертов архив. Зачем они его закрыли? Что-то там такое, что нельзя всем показывать. Так? А почему нельзя? Какие у нас могут быть тайны в морге? Нет тайн, а они засекретили. Значит, я просто обязан посмотреть. И отметь себе: я не журналист и не следователь прокуратуры. Научный интерес – самый бескорыстный в мире интерес.

Ладочников встал и подошел к двери. Запер на сейфовый замок, провернув ключ четыре раза, еще и цепочку набросил. Включил компьютер, открыл какой-то файл, запустил медиа-плеер. Из колонок полились низкочастотные вибрирующие звуки.

– Зачем это? – удивился Мышкин. – Даже башка загудела.

– Защита, Дима. От прослушек защита.

Мышкин рассмеялся:

– В шпионов играешь?

– Уже наигрался, – спокойно ответил Ладочников. – Это они играют. И думают, что я ничего не вижу. Здесь, у меня, как минимум, три клопа. Минимум! И две веб-камеры скрытого наблюдения. Цифровые: можно писать полгода без перерыва.

– Если бы я тебя не знал, то сказал бы, что ты параноик! – заявил Мышкин. – Хочешь сказать, слухачам интересно, какое кино ты смотришь в рабочее время? Или каких баб сюда водишь?

– В тотальном контроле, Дима, важен сам принцип – ничего не оставлять без внимания. Тогда, действительно, ничего не упустишь. Даже в сортирах нашей клиники есть прослушки и веб-камеры. В женском тоже. Представлешь? Записывают, как наши бабы трусы снимают.

Мышкин понял, что шанс у него в руках.

– Вот ты кто на самом деле! Все раскопал! Тебя не проведешь, – радостно воскликнул он. – Профессор! Академик! И не говори теперь, что ничего нельзя для меня сделать.

Ладочников прищурил свои зеленоватые, как у рыжего кота, глаза.

– Вообще-то можно. Только ты должен тоже подключиться. Разделить со мной ответственность. Стать немножко хакером.

– Я готов! – радостно воскликнул Мышкин.

Но Ладочников его тут же остудил.

– Дело это уголовно наказуемое, доктор. Могут даже посадить – это в лучшем случае. В худшем – искалечить до инвалидности. Найти компьютер, с которого хакер выходит в сеть, сейчас проще пареной репы. На дне морском сыщут.

– Тебя же они не поймали! – грубо польстил Дмитрий Евграфович.

– Ну, меня-то… – усмехнулся Ладочников. – Долго бежать придется, чтоб меня догнать.

Он вытащил из кармана пачку «Мальборо».

– Будешь?

– Так ведь здесь не курят! – удивленно напомнил Дмитрий Евграфович.

– Разве это курево? – отмахнулся Ладочников. – Фальшивые. Как все наши достижения. Все решили, что при демократии будем курить настоящие американские сигареты и пить настоящее немецкое пиво. А получили фальшивые сигареты, пиво, выборы, фальшивые свободы… Одно только в нашей России настоящее.

– Что же?

– Ворье! – плюнул в корзину для бумаг Ладочников. – На сто процентов настоящее. А как иначе, если все ворье начинается с Кремля.

– Это мы все знаем.

– А толку?

Мышкин пропустил вопрос мимо ушей.

– Выручай, старичок. С меня причитается.

– Что будет?

– Бутылка «хеннеси».

– «Хеннеси», говоришь… Что ж, есть над чем подумать.

Ладочников докурил, тоже раздавил сигарету в пивной банке, встал и с удовольствием потянулся.

– Помнишь, как сказал великий пролетарский писатель Максим Горький: «Человек оттого и растет, что тянется ввысь»?

– Не помню, – признался Мышкин.

– Позор. Ладно, на первый раз прощаю… Только имей в виду, господин хакер, вся ответственность на тебе. Не струсишь?

– Даже не знаю, что означает это слово! – с торжественным презрением ответил Мышкин.

– Тут главное не в том, чтобы полицаев не бояться. А в том, чтобы все сделать точно и без ошибок. Немножко придется повозиться. Машина есть?

– Волга. Пробег – четыреста тысяч километров. Без капиталки.

– Я про компьютер. Дома?

– Дома есть.

– Объем RAM? [13] Винчестер?

– Пятьсот двенадцать мегабайт, сто гигов.

Ладочников поморщился.

– Керосинка, конечно, но сойдет. В сеть выходишь через телефон?

– Кабель. Скорость десять мегабит в секунду.

– Очень хорошо, что кабель… Значит так: вечером получишь «мыло». На сегодня все.

Мышкин выбрался из тесного кресла.

– Спасибо, дорогой друг, товарищ и брат! От всей души.

– От души мне ничего не надо! – отрезал Ладочников. – Беги в лабаз за бутылкой.

Вечером, действительно, пришла почта – два сжатых файла и письмо.

«Прежде чем приступить к работе, – писал Ладочников, – уничтожь это письмо, как прочтешь. Да с гарантией, чтоб и следа не осталось. В нашем деле главное – не оставить никаких следов после незаконного посещения сайта в отсутствие его хозяина. Для этого установишь программу анонимного серфинга. Она будет менять твой сетевой адрес каждые пять минут. Сейчас ты заходишь на сайт жертвы из Германии. А через пять минут уже из Таиланда. Можно менять через минуту. Но не стоит. Уже на первой смене след обрывается. Второй архив – собственно программа взлома. Работает подбором разных вариантов букв и цифр и выдает логин жертвы, пароль и дополнительные коды, если надо.

Когда сходишь на сайт к клиенту, все снятые данные запиши на отдельный носитель и полностью отформатируй винчестер. Придется тебе систему переустанавливать, все настраивать, но зато гарантия. Цена этой гарантии – твоя свобода. И моя тоже. Жду бутылку!» Подписи не было.

Компьютер Мышкина работал всю ночь с субботы на воскресенье и утром выдал логин и пароль. С сердечным трепетом Мышкин зашел на сервер Европейского антиракового фонда, заполнил форму запроса и тут же получил ответ: «Acces impossible. Wrong login or password» [14] . Битых два часа он пытался снова и снова вставлять буквы и цифры. В конце концов сервер прервал связь. В довершение обе программы Ладочникова исчезли с винчестера.

– Сергей Васильевич, – позвонил он утром Ладочникову. – Не получается. Выручай.

– А что он тебе пишет?

– Кто? – не понял Мышкин. – Златкис?

– Да уж, конечно, он! Сундук твой что пишет? Керосинка твоя!

– Пишет: «Доступ запрещен, неправильные лог и пас».

– И это все?

– Не все. Твои программы исчезли. Как корова языком слизала. Только что были и вот – нет. Устанавливать заново?

– Боюсь, Дима, что ничего уже не надо, – замогильным голосом сказал Ладочников. – Нельзя тебе заниматься этим делом.

– Вчера ты говорил по-другому, – обиделся Мышкин.

– Вчера я думал, что ты точный и дисциплинированный человек.

– Разве я мог перемениться за ночь?

– Ха! Человек может перемениться за секунду! – заявил Ладочников. – Сейчас он нормален. А через секунду – убийца, насильник или член партии «Единая Россия». Нельзя с тобой дела иметь.

– Да можешь ты объяснить в конце концов! – разозлился Мышкин.

– Я тебе что говорил? Что было в инструкции, которую ты якобы выполнил?

– Все сделал, как сказано.

– Ты не убрал следы! – отчеканил Ладочников. – На твое счастье я поместил в своих прогах по маленькому троянчику [15] . Программу на самоуничтожение, если следы твоего путешествия останутся на винчестере.

– Ах ты, холера! – воскликнул Мышкин. – Точно! Забыл! Не сердись, старик. Не повторится.