— Получится, — Аня почти пришла в себя, хоть глаза и были еще мокрые, но в целом она могла мыслить адекватно, поэтому взяла Лену под локоть и вместе с ней направилась в Сашину квартиру.
По приезду домой, Лена недоуменно остановилась на пороге, когда к ее ногам бросился серый кот и, нисколько не напрягаясь по поводу незнакомых людей, принялся тереться о ноги Лены.
— Какой у вас красивый котик, — умилилась Аня. — Как его зовут?
— Ммм… у нас раньше не было кота.
— Он голодный, наверное, ты посмотри миска пустая, все скушал. Можно я его покормлю, пока ты забираешь документы?
— Да, конечно.
Лена, сняв обувь, прошла в комнату, где, вопреки ожиданиям, царил абсолютный порядок. При ней Саша позволял себе вольности вроде неубранной кровати, где попало мог оставить джинсы или мокрое полотенце. Сейчас же все было чисто, прибрано, и не наблюдалось ни пыли, ни разбросанных вещей.
Открыла шкафчик, чтобы взять документы и вдруг увидела на нижней полке, чуть дальше, чем лежали Сашины любимые часы — маленькую синюю бархатную коробочку. Она достала ее и, немного помедлив, открыла. Изящное, тонкое золотое колечко с небольшим мерцающим камнем.
Снова перехватило горло, участился пульс, и появилось привычное жжение в глазах. Лена бы ни за что не поверила, что кольцо предназначалось другой девушке. От осознания того, что Саша, вполне вероятно, собирался сделать ей предложение под Новый год, стало еще паршивей: он наверняка готовился, он так этого ждал, а потом их ссора, бурное выяснение отношений, оскорбления. Если бы можно было забрать все сказанные тогда слова назад, если бы…
— Лен, ты нашла документы? — Аня решила ее поторопить.
— Да-да, — Лена осторожно вытерла слезы, делая несколько глубоких вдохов, и убрала коробочку на место, затем положила в сумку документы, и еще раз оглядела квартиру.
Только после расставания она поняла, как скучает по этому месту. Здесь все было так же, как и до ее отъезда. Каждый уголок, каждая вещь вызывала воспоминания. На диване по вечерам засыпал Саша, а Лена делала ему массаж, выводя пальчиком на коже замысловатые узоры; на кресле Саша любил смотреть телевизор и недовольно «рычал», когда Лена во время просмотра какого-нибудь матча, пыталась прочитать ему написанную статью. В оригинальной рамке для фото, привезенной Леной из Екатеринбурга, по-прежнему хранился совместный снимок из Черногории.
— Лен, надо ехать.
— Интересно, что здесь делает кот? — вопрос был скорее риторическим, поскольку ответ на него Аня дать не могла.
— Спросишь у Саши сама, поехали.
Приехав в больницу и передав все документы, Лена снова уселась на неудобную, жесткую скамью. Даже поздним вечером Саша не пришел в сознание. Аня уже уехала домой, поскольку у нее была запланирована командировка, а Лена ни в какую не соглашалась уходить, хотя медсестра, да и врач, уверяли, что здесь она им ну ничем не поможет. Все-таки Вольская настояла на своем и ей разрешили остаться.
— Девушка, вы меня слышите? — Лена испуганно вскочила, понимая, что по всей видимости задремала.
— С Сашей что-то?
— Да, пришел в себя. Поезжайте домой.
— Как домой? Я хотела… Мне надо поговорить с ним, нужно сказать…
— Милая моя, он вам сейчас все равно ничего не сможет ответить. Если все будет хорошо, завтра переведем его в палату. Ночь ему обязательно быть здесь.
— Нет, вы не понимаете, — Лена не узнавала себя, она, как в бреду, повторяла одно и то же, снова цепляясь за доктора. — Мне обязательно нужно ему сказать!
— Я не имею права вас к нему допускать.
— Имеете! — в отчаянии выпалила Лена. — К тяжелым больным тоже пускают родственников.
— Вы не родственница, понимаете.
— Я… я его невеста.
— Замечательно, — врач развел руками. — Сначала приезжает одна, говорит, что его девушка, потом приезжает вторая, оказывается тоже его девушкой, а теперь вы утверждаете, что являетесь его невестой?
Лена не нашлась, что на это ответить, ей не приходило на ум ни одного разумного довода, поэтому она вновь уселась на скамью, от усталости и бессилия прикрывая лицо ладонями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тогда я останусь здесь, хорошо? Я не буду мешать, и спать тоже не буду.
— Да на вас лица нет.
— Не переживайте, я в порядке… В относительном.
— Владимир Андреевич, вас вызывают, — окликнула его медсестра. — Операция.
Он только покачал головой и, ничего не говоря, удалился в операционную.
Лена все-таки заснула. Правда, она сначала пересела на кушетку, так как не могла больше сидеть на жесткой поверхности, и даже не заметила, как задремала. Разбудили ее разговоры медсестер, звон каких-то инструментов, которые переносила по коридору санитарка. Врач, который вчера с ней разговаривал, видимо, передал смену, потому что сегодня работал пожилой седовласый мужчина, который сообщил, что Беркутова перевели в палату и скоро можно будет к нему зайти.
Лена потянулась, посмотрела на часы… И поняла, что не знает даже, как начать разговор, а вдруг Саша не захочет ее видеть, что ему сказать вообще? Все вчерашние монологи, которые мысленно выстраивались, вмиг забылись, вместо этого появилась непонятная дрожь и сильнейшее волнение.
Когда врач повел ее в палату, Лена ничего не слышала из того, что он ей говорил, лишь успокаивала себя, просила не волноваться, пытаясь игнорировать звон и гул в ушах.
— Только недолго. И учтите, что говорить ему пока противопоказано.
Лена кивнула и переступила порог, ощущая, как бешено колотится ее сердце.
— Саш, это я… — прошептала она, несмело подходя к кровати, на которой лежал Беркутов.
Его шея была перевязана бинтами, от руки тянулась тонкая силиконовая трубочка, и Лена увидела, что рядом с кроватью стоит капельница, по которой в вену поступает лекарство.
Саша попытался облизнуть губы, видимо собираясь что-то сказать, но девушка жестом его остановила, обхватив большую прохладную ладонь своими теплыми пальчиками.
— Не говори ничего, врач сказал пока нельзя. Я знаю, ты, наверное, не хочешь меня видеть…
Саша высвободил свою руку из ее ладоней и попробовал повернуть голову, но тут же поморщился.
— Саш… пожалуйста… — пресловутые, так измотавшие ее за последнее время слезы, опять подступали, не давая возможности нормально дышать. — Ты мне очень нужен.
Слова терялись и, казалось, не имели никакой важности. Она попробовала выразить в одной фразе то, что чувствовала, но не знала, как вместить все переживания за него, все страхи, как сказать, что без него ничего не будет иметь смысла. Лена снова вцепилась обеими руками в его руку, не желая отпускать. Пусть хотя бы так, но быть с ним рядом.
— Я была не права во многом. Во всем. Я поняла, что без тебя мне ничего не нужно…
Саша начал кашлять и в палате тут же появилась медсестра, которая попросила Вольскую немедленно покинуть помещение.
— Можно будет прийти к нему чуть позже? — с надеждой в голосе спросила Лена.
— Да, конечно.
Она вышла в коридор и прислонилась к стене. Самым главным сейчас было то, что Саша жив, и что он, несомненно, пойдет на поправку.
Глава 24
Главный тренер "Ястребов" сидел в тренерской, задумчиво просматривая запись недавней игры, делал заметки, вносил правки в планы… Еще нужно было внимательно изучить все нюансы противников, с которыми совсем скоро предстояло встретиться команде, и в особенности, манеру противника вести атаку, чтобы дать своим ребятам четкие установки.
— Петрович, не помешаю? — в дверь заглянул Беркутов и сразу расплылся в широкой улыбке.
— Саня!!! — коллега немедленно поднялся со своего места, оглядел Сашу с ног до головы, дабы убедиться, что все в порядке, после чего заключил друга в крепкие объятия, хлопая по спине. — Мы же у тебя только вчера были, о выписке речь не шла.
— Ну, как видишь, выписали. Не стали на меня казенную еду расходовать, ты же знаешь, ем я много.
— Выглядишь неплохо.