сырьё на фабрики по производству ДСП, ДВП, на мебельные фабрики. Делали вагонку, обрезные пиломатериалы. Потом создали, на мой взгляд, уникальное оборудование, на котором изготавливали кубики размером 40 на 40 сантиметров, а уже из них делали паркет.
– И долго занимались топляком?
– С 1991 по 1994 год. А потом уже начал заниматься строительством. Сначала дачные домики строил, потом торговые комплексы, которые сдавал в аренду, что обеспечивало постоянный источник доходов и позволяло свободно заниматься наукой и новыми технологиями.
– Так вы ученый или бизнесмен?
– А вы знаете, на мой взгляд, это неразрывно связано между собой. Одно без другого не может существовать. И бизнес не может, иначе он будет неконкурентоспособным, и наукой сегодня заниматься без денег нельзя.
Фондов, которые финансировали бы науку, у нас практически нет или очень мало. А средства чаще всего используются для личных и корыстных целей. Хотя в дореволюционной России примеры были. Наш знаменитый купец первой гильдии Христофор Семенович Леденцов в своё время создал фонд, и он был крупнее фонда Нобеля. На его средства финансировались работы и Менделеева, и Павлова, и других ученых.
На сегодняшний день средства фонда составляют около одного миллиарда долларов. Но он сейчас находится в США и не действует. После революции фонд был заморожен. И слава Богу.
– А то бы разворовали?
– Конечно, разворовали бы.
– Бизнесом в России трудно заниматься?
– Вся беда в том, что мы сегодня живем в условиях рыночной экономики, но при административно-хозяйственной системе управления. Чиновничье право как было, так и осталось в силе. Мы всецело зависим от него. Поэтому предприниматель вынужден возиться с чиновниками, обхаживать, тратить на них время и нервы. Попробуйте так поработать: начать своё дело, вложить душу, энергию, средства и потом жить как на вулкане…
– Чиновники – это действительно бич. И, помимо прочего, поедают бюджет, как колорадские жуки картошку. Может быть, президенту пора этим озаботиться?
– Вы понимаете, что есть государственная машина, огромная, десятки миллионов людей. А президент один. И апеллировать к нему нет смысла.
Правила создают законодатели. А вокруг них всегда кружится сонм людей, которые выстраивают эти правила под себя, потому что просто не могут жить в условиях естественного отбора.
– Ну извините меня, Пётр I тоже был один, но обрывал пути, которые мешали развитию страны.
– Нет, тут я как раз не пессимист. Я оптимист. Будущее у нас будет, и хорошее. Мы и сейчас живем не в самое худшее время, бывало и трудней. Но у каждого времени есть свои проблемы, понимаете? И может, у следующих поколений проблем будет больше, чем у нас, но хуже они жить не будут. Почему? Потому что человек по природе так создан, что он всё время будет стремиться создавать для себя лучшие жизненные условия. Понимаете? Это потребность человека.
– Мы говорим с вами на разных языках. Вы – как ученый, а я – как человек, которому осточертело жить в таких условиях.
– Но жизнь прожить – не поле перейти.
– Понятно. Кому из политиков вы симпатизируете?
– Политикой я не занимаюсь и политикам не симпатизирую. Почему? Потому что я не вижу ни у кого из них реальной программы, которая могла бы вывести из кризиса страну.
– Вы череповчанин?
– Нет, я родился в Вологде в 1949 году, там пошёл в первый класс, а потом мы переехали в Череповец. В семье было четверо детей, и родители назвали нас по именам главных героев романа «Евгений Онегин», то есть Владимир, Татьяна, Евгений и Ольга.
– Интересно… А кем были родители?
– Мама работала фельдшером, отец был военным, он всю войну прошел. К литературе они не имели отношения. Но любили хор. Пели с удовольствием и детей приобщили к пению.
– И вы подпевали родителям?
– У меня вся жизнь связана с хором. Сначала пел в школьном хоре, потом в молодёжном, где познакомился со своей будущей женой Валентиной Николаевной, потом в народном ансамбле «Прялица». А теперь вот уже девять лет содержу этот ансамбль.
– Вы меня не перестаёте поражать…
– Да, я содержу штат. Всего 17 человек. Это директор ансамбля, художественный руководитель, хормейстер, баянисты и так далее. Я плачу арендную плату за помещение, плюс к этому поездки, костюмы и прочее. Ансамбль полностью у меня на балансе. И я считаю, значит, что Министерство культуры занимается совершенно не своим делом. Оно должно как раз заниматься вот такими самодеятельными творческими ансамблями, чтобы народ формировался в культурной среде.
Раньше ансамбль был на балансе у металлургического комбината, но потом они отказались от него. А туда дети ходят, понимаете, вот я и взял на содержание.
– Понятно. А сам вы сейчас поете?
– Не так часто, но пою. Последний раз, наверное, месяц назад этим занимался.
– Для вас это отдых или труд?
– Это, конечно, и труд, но когда чувствуешь, что людям нравится, тогда это огромная радость.
– А что любите петь?
– Русские народные песни. Северные, лирические. Они близки нашему народу.
– И жена по-прежнему поёт?
– Да. Она солистка. Она работала машинистом крана, а сейчас на пенсии.
– Внуки у вас есть?
– Две внучки и внук.
– Кто-то из них поёт?
– Захарка танцует и поёт. Он самый младший, ходит в детский сад и занимается сейчас в самодеятельном ансамбле «Потешки». Это детский ансамбль. Очень знаменитый, даже за границей несколько раз побывал.
– Ну что ж, пока такие люди есть, будет и Россия. Спасибо, Евгений Михайлович, вам за всё.
2005 год
Выходила на ковёр Катюша
Екатерина Кейб, чемпион мира по борьбе сумо, живет в Балашове. Учится на третьем курсе Саратовского социально-экономического университета по специальности «Налоги и налогообложение». Живёт с открытой душой. По характеру добра и, несмотря на чемпионский титул, беззащитна.
* * *
– Катя, у тебя в двадцать лет так много званий и наград, что я сбился со счёта.
– Я и сама запуталась. Легче сказать: неоднократная чемпионка России по самбо, призёр Европы по самбо, призёр мира по самбо, мастер спорта; международный мастер спорта по сумо, неоднократный чемпион России, чемпион Европы, трёхкратный чемпион мира по сумо.
– Ого! Ты никогда не оставалась без призов?
– Оставалась. И первые свои соревнования я проиграла. Это был детский турнир по самбо, он проходил во Ржеве.
– Когда ты стала заниматься борьбой?
– В 1999 году. Я стала заниматься самбо, когда училась в седьмом классе. Меня долго уговаривали,