Затхлость закрытого помещения встретила ее, когда она ступила на порог старомодной кухни. Когда-то высокие деревянные шкафы кто-то опрометчиво покрасил в скучный зеленый. На дверцах и ящиках сохранились оригинальные ручки, явно оставшиеся с незапамятных времен. Исключительно уродливый псевдовикторианский стол стоял в уголке для завтрака, явно не вписываясь по размеру. На испещренной порезами ламинированной кухонной стойке расположились микроволновая печь, новая кофеварка, набор ножей и подставка, из которой торчали погнувшиеся лопатки для жарки и оплавившиеся пластиковые ложки. У раковины сидела керамическая свинья в форме французского официанта.
Люси включила свет и осмотрела лестницу. Далее, миновав гостиную, застекленную веранду, заглянула в душную комнату для отдыха и оказалась в большой спальне. Покрывало с бело-синими узорами лежало на двуспальной кровати с прикроватными столиками, напоминавшими катушки для кабеля. Еще в комнате были трельяж и два не сочетавшихся между собой мягких стула. На стене висели две репродукции Эндрю Уайета в дешевых рамах. В шкафу обнаружились ветровка, джинсы, кроссовки и кепка с логотипом «Детройт Лайонз». Судя по размерам, все вещи принадлежали Панде, но это едва ли могло служить достаточным доказательством того, что она вломилась в нужный дом.
Сообщающаяся со спальней ванная со старомодной плиткой цвета яйца малиновки и новой занавеской для душа не помогла пролить свет на историю дома. Поколебавшись, Люси открыла шкафчик с лекарствами. Зубная паста, зубная нить, «Адвил» и лезвия «Атра».
Она вернулась на кухню и изучила единственный предмет, который явно отличался от остальных, — современную немецкую кофеварку, как раз то, что должно быть в доме профессионального телохранителя, получающего большую зарплату и любящего кофе. Однако именно находка из холодильника убедила ее, что домом она не ошиблась. На почти пустой полке она обнаружила банку с апельсиновым джемом, таким же, какой Панда намазывал на ее булочки.
— Настоящие мужчины едят виноградное желе, — сказала она, когда увидела, как он взял такую же банку в бакалейном магазине у озера Каддо. — Я серьезно, Панда. Если покупаешь апельсиновый джем, то тебе надо сдать удостоверение личности мужчины.
— Мне так нравится. Тебе придется с этим смириться.
Еще в холодильнике были две упаковки колы по шесть штук в каждой. Никакого пива. Проезжая милю за милей, Люси все вспоминала то первое утро, когда проснулась в домике у озера и увидела груды пустых бутылок, которые Панда купил накануне вечером. Что за телохранитель стал бы пить спиртное на работе? Но как ни пыталась, она не могла вспомнить, чтобы видела, как он делал больше пары глотков. Потом она скрылась в зарослях, а когда вернулась, он уже допивал. Еще видела такую упаковку из шести бутылок в первую ночь в том мотеле. Но сколько пива он выпил? Не больше пары глотков. А что касается отпуска на озере Каддо… Он пил только колу.
Она посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж, но ей не хватило решительности на продолжение осмотра. Теперь уже совсем стемнело, а ей еще предстояло найти место для ночлега. Но Люси не испытывала желания куда-либо ехать. Ей хотелось уснуть прямо здесь, в большом страшном доме, хранившем воспоминания о летних месяцах прошлых лет.
Она вернулась в спальню на первом этаже. Уродливые вертикальные жалюзи прикрывали раздвижные двери, ведущие на открытую веранду, и единственным запором служила обрубленная ручка метлы, которая блокировала дверь. Покопавшись в комнате, она обнаружила стопку таких же боксерских трусов с заниженной талией, которые Панда покупал, когда они вместе ходили в магазин, а также плавки в черно-белую клетку. Она забрала вещи из машины, заперла входную дверь, чтобы в дом не забрели дикие звери, и устроилась на ночлег.
Во сне она слышала непонятные скрипы. Ближе к утру привиделся страшный сон, в котором она бегала по дому, где было множество комнат, но ни одного выхода. От этого она проснулась.
В комнате было прохладно, но футболка прилипла к телу. Ранним утром свет проник через вертикальные жалюзи. Она потянулась, потом выпрямилась в кровати, услышав шорох засова.
В дверь, которую она заперла накануне перед сном, вошел мальчик.
— Убирайся отсюда, — выдохнула она.
Похоже, он удивился ничуть не меньше, но оправился явно быстрее. Большие глаза сузились, и он принял воинственный вид, будто это она вломилась в дом.
Она с трудом сглотнула. Села. Что, если в итоге она попала не в тот дом?
На нем были мешковатые и не особенно чистые серые спортивные шорты, ярко-желтая футболка с изображением электрогитары и стоптанные кроссовки без носков. Он был афроамериканцем, но кожа оказалась на пару тонов светлее, чем у ее брата Андре. Лет десяти-одиннадцати на вид, он был маленький и костлявый, с короткими пушистыми волосами, узловатыми коленями, длинными руками и агрессивным выражением лица, будто затаил обиду на весь мир. Быть может, образ и удался бы, если бы этот воинственный вид не диссонировал с его прекрасными золотисто-карими глазами в окружении густых ресниц.
— Вас не должно тут быть, — заявил он, выставив вперед подбородок.
Она быстро нашлась:
— Панда разрешил мне здесь переночевать.
— Только бабушке он ничего об этом не сказал.
Значит, это все-таки тот самый дом. Хотя умом она понимала, что пора прийти в себя, в глубине души еще дрожала от страха.
— О тебе он тоже ни слова не сказал, — заметила Люси. — Ты кто?
Но даже когда задавала вопрос, подозревала, что знает ответ. Это ребенок Панды. И красивая беременная афроамериканская жена Панды сейчас суетится на кухне, подготавливая дом к приезду всей семьи на лето, как и каждый год. А теща складывает в холодильник продукты, которые они купили по пути. И все это означает, что Люси, которая дважды получала награды за безупречное поведение в старших классах школы и была президентом студенческого сообщества на последних курсах университета, стала участницей адюльтера.
— Я Тоби, — почти выплюнул он. — А ты кто?
Ей пришлось поинтересоваться:
— Ты сын Панды?
— Да, точно. Ты совсем его не знаешь, правда? Ты какая-то наркоманка с материка и вломилась сюда, потому что тебе было страшно спать на пляже.
Его выпад принес ей облегчение.
— Я не наркоманка, — сказала она. — Меня зовут… меня зовут Вайпер. — Слово слетело с губ и мелодично прозвенело в голове. Она хотела произнести его снова. Вместо этого свесила ноги с кровати и бросила взгляд на дверь.
— Почему ты вломился ко мне?
— Дверь не должна быть заперта. — Он почесал икру мыском другой ноги. — Моя бабушка присматривает за этим домом. Она увидела машину и отправила меня посмотреть, кто здесь.