участок за углом.
— На какой это было улице, Фрэнки?
— На Седьмой. Как раз за углом.
— Хорошо. Продолжай.
— Он сказал, что я должен войти, спросить дежурного сержанта, передать ему письмо и уйти.
— Пять долларов он тебе дал сразу или потом?
— Сразу, — сказал Фрэнки. — Вместе с письмом.
— Они еще при тебе? — спросил Бирнс.
— Кое-что я уже истратил.
— Банкнота нам бы все равно ничего не дала, — заметил Мейер.
— Конечно, — кивнул Бирнс. — Ты хорошо его запомнил, Фрэнки?
— Очень хорошо.
— Описать его можешь?
— Ну, у него были короткие волосы.
— Очень короткие?
— Да.
— А глаза какого цвета?
— Вроде бы голубого. Светлые — это уж точно.
— Никаких шрамов не заметил?
— Нет.
— Усы?
— Нет.
— Во что он был одет?
— В желтую спортивную рубашку, — сказал Фрэнки.
— Он самый, — вмешался Хейвз. — Тот, с которым я сцепился в парке.
— Мне нужен полицейский художник, — заявил Бирнс. — Мейер, займитесь этим. Если вариант с Самалсоном лопнет, разошлем рисунок по всем участкам. — Он круто повернулся. В его кабинете звонил телефон.
— Одну секунду, Фрэнки, — бросил он, прошел к себе в кабинет и поднял трубку.
Вернувшись, он сказал:
— Звонили из сто второго. Они были у Самалсона дома. Там его нет. Его домовладелица сказала, что он работает в Изоле.
— Где именно? — спросил Карелла.
— В нескольких кварталах отсюда. Магазин самообслуживания «Бивер Бразерс». Знаете, где это?
— Считайте, что я уже там, — крикнул Карелла, выходя из комнаты.
Мейер Мейер говорил в это время по телефону:
— Звонят из восемьдесят седьмого участка. Лейтенант Бирнс просит срочно прислать сюда художника.
Едва Коттон Хейвз взглянул на человека, которого привел в отдел Карелла, он сразу понял: в парке' на него напал кто-то другой.
Мартин Самалсон был худой высокий человек в белом фартуке, какие носят продавцы из магазинов самообслуживания. Фартук, казалось, еще больше подчеркивал его худобу. Волосы были светлые, волнистые и длинные. Глаза — карйе.
— Ну что, Коттон? — спросил Бирис.
— Не он, — ответил Хейвз.
— Этот человек дал, тебе письмо, Фрэнки?
— Нет.
— Какое письмо? — удивился Самалсон, вытирая руки о фартук.
Бирнс взял лежавший на столе Кареллы бинокль.
— Это ваш? — спросил он.
Самалсон был поражен.
— Ух ты1 Ну и дела! Где же вы его нашли?
— А где вы его потеряли? — спросил БирнС.
Внезапно до Самалсоиа дошел смысл происходящего.
— Эге, минуточку, минуточку! Я потерял этот бинокль в прошлое воскресенье. Не знаю, зачем вы меня сюда притащили, но, если это связано с биноклем, можете обо мне забыть. Я тут ни при чем — и баста! — он рубанул ладонью воздух, начисто отмежевываясь от этого дела.
— Когда вы его купили? — спросил Бирнс.
— Пару недель назад, в лавке на Крайтоне. Можете проверить.
— Уже проверили, — успокоил его Бирнс.'— Знаем про ваш леденец.
— А-а?
— Когда вы туда пришли, вы сосали леденец.
— Ах, это. — Самалсон чуть смешался. — У меня болело горло. А когда болит горло, нужно, чтобы рот был всегда влажный. Вот я и сосал леденец. Законом это не запрещается.
— И этот бинокль был у вас до прошлого воскресенья, так? А в воскресенье, как вы утверждаете, вы его потеряли?
— Именно так.
— Уверены, что вы не одолжили его кому-нибудь?.
— Абсолютно. В то воскресенье я ездил кататься на пароходе. Тогда, должно быть, и потерял. А что этот чертов бинокль успел натворить с тех пор, я не знаю и знать не хочу. После того воскресенья я за него не отвечаю, это уж точно!
— Уймитесь, Самалсон, — предупредил Хейвз.
— Пусть ваша задница уймется! Притащили в полицейский участок…
— Уймитесь, я вам сказал! — повторил Хейвз. Взглянув на него, Самалсон тотчас же притих.
— На каком пароходе вы катались в то воскресенье? — спросил Хейвз. В голосе его и на лице все еще сохранялась угроза.
— На «Александре», — обиженно произнес Самалсон.
— Куда он направлялся?
— Вверх по Ривер-Харб. В сторону Пейсли-Маунтин.
— И когда вы потеряли бинокль?
— Наверное, на обратном пути. Во время пикника он был еще при мне.
— Вы считаете, что потеряли его на пароходе?
— Возможно. Точно не знаю.
— А потом вы где-нибудь были?
— То есть?
— Когда пароход причалил.
— A-а, да. Я же был с девушкой. Причал как раз недалеко отсюда, вы же знаете. На Двадцать пятой Северной. У меня там стояла машина, и мы поехали в бар около нашего магазина. Я туда частенько заглядываю по пути с работы.
Сейчас я там свой человек. Вот я и поехал туда, не хотелось крутиться по городу в поисках уютного местечка.
— Как называется этот бар?
— «Паб».
— И где он находится?
— Это на Тринадцатой Северной, Пит, — подсказал Карелла. .
— Я знаю это место. Для нашего района там вполне прилично.
— Да, вполне приличный бар, — согласился Самалсон. — Мы там немножко посидели и поехали кататься.
— Вы машину где-нибудь ставили?
— Ставил.
— Где?
— Около ее дома в Риверхеде.
- Может быть, вы тогда потеряли бинокль?
— Возможно, конечно. Но я все-таки думаю, что на пароходе.
— А может быть, вы потеряли его в баре?
— Может, и в баре. Но скорее всего на пароходе.
— Идите сюда, Стив, — позвал Бирнс, и они вдвоем отошли к двери в кабинет Бирнса.
Бирнс зашептал:
— Что вы об этом думаете? Подержим его?
— За что?
— Черт меня знает, за что! Может быть, он соучастник. Эта история с биноклем шита белыми нитками.
— Не думаю, Пит, чтобы они работали на пару. Скорее всего, наш убийца — одиночка.
— Все равно, убийца может его знать. Возьмет да и дунет после убийства к этому парню домой. Нужно послать за ним хвоста. Вон О’Браен мается за своим столом без дела. Пошлите его. .
Бирнс снова подошел к Самалсону. Карелла прошел в другой, конец комнаты, где О’Браен печатал какой-то отчет, и стал ему что-то шептать. О’Браен кивнул головой.
— Вы свободны, Самалсон, — сказал Бирнс. — Только не уезжайте из города. Вы нам можете еще понадобиться.
— Если вы не возражаете, я хотел бы узнать, какого черта меня сюда притащили? — поинтересовался Самалсон.
— Увы, возражаем, — сказал Бирнс.
— С ума сойти! — вскипел Самалсон. — Ну и полиция в нашем милом городке! Бинокль хоть я могу забрать?
— Нам он больше не нужен, — сказал Бирнс.
— И на том спасибо, — буркнул Самалсон, хватая бинокль.
Хейвз вывел его за перегородку и подождал, пока тот, продолжая в душе кипеть, спустился вниз. Спустя минуту из отдела вышел О’Браен.
— Я тоже могу Идти? — спросил Фрэнки.
— Нет, сынок, — сказал Бирнс. — Ты нам очень скоро понадобишься.
— А зачем? — спросил Фрэнки.
— Мы хотим нарисовать портрет, — объяснил Бирнс. — Мисколо! — крикнул он.
Из канцелярского отдела по ту сторону перегородки появилась голова Мисколо;
— А? — подал он