Читать интересную книгу Цвет волшебства (сборник) - Терри Пратчетт

— Странно, — удивился клинок. — Почему ему нельзя произносить число восемь?

«ВОСЕМЬ, Совсем, съем», — откликнулось эхо. Глубоко под землей послышался слабый-преслабый скрежещущий звук.

А эхо, хоть и стало мягче, отказывалось затихать. Его отголоски скакали от стены к стене, снова и снова сталкиваясь между собой. В такт звуку мигал фиолетовый свет.

— Ну вот! — завопил Ринсвинд. — Я же предупредил, ни в коем случае не упоминайте число восемь!

Он в ужасе замолчал. Что он наделал! Но слово уже вырвалось и присоединилось к своим собратьям в общем перешептывании.

Ринсвинд собрался было сделать ноги, но воздух внезапно загустел, как патока. В зале накапливался заряд магии, мощнее которого волшебник никогда не встречал. Когда же Ринсвинд медленно, с трудом сдвинулся с места, то за его ногами потянулись повторяющие их очертания хвосты из золотистых искр.

За его спиной раздался грохот — это огромная восьмиугольная плита поднялась в воздух, постояла на ребре и рухнула наземь.

Из открывшейся дыры выскользнула чёрная полоска и обвилась вокруг лодыжки Ринсвинда. Он завопил и тяжело шмякнулся на вибрирующие мозаичные плитки. Щупальце начало подтягивать его к яме.

Одновременно рядом с волшебником вырос Двацветок, который попытался схватить его за руки. Ринсвинд отчаянно вцепился в маленького туриста, и они оказались на полу лицом друг к другу. Но всё равно Ринсвинд потихоньку продолжал сползать.

— Тебя тоже сцапали? — задыхаясь, выговорил он.

— Н-нет! — ответил Двацветок. — Что происходит?

— А ты как думаешь? Меня, к примеру, утягивает в колодец!

— О Ринсвинд, мне так жаль…

— Это тебе жаль?…

В воздухе что-то запело, словно пила, и хватка на ноге Ринсвинда резко ослабла. Он повернул голову и увидел, что Хрун, пригнувшись, стоит возле ямы, а меч его так и мелькает в воздухе, расправляясь с вылетающими навстречу щупальцами.

Двацветок помог волшебнику подняться, и они скорчились у алтарного камня, наблюдая за неистовым варваром, который отважно сражался с тянущимися вверх отростками.

— Это не поможет, — сказал Ринсвинд. — Насылатель обладает способностью материализовать щупальца. Что ты делаешь?!!

Двацветок лихорадочно прилаживал клетку с притихшими ящерицами к водруженной на треногу коробке для картинок.

— Я просто обязан это запечатлеть, — пробормотал он. — Эй, демон, ты меня слышишь?

Бес-живописец открыл крошечную дверцу, бросил быстрый взгляд на происходящее у ямы и снова исчез в коробке. Почувствовав, как что-то коснулось его ноги, Ринсвинд подпрыгнул и раздавил каблуком подбирающееся щупальце.

— Пошли, — скомандовал он. — Пора делать ноги.

Он схватил Двацветка за руку, но турист упёрся.

— Убежать и оставить Хруна наедине с этой тварью?

Лицо Ринсвинда выразило недоумение.

— А почему бы и нет? — спросил он. — Это же его работа.

— Но чудовище убьёт Хруна!

— Могло быть и хуже, — заметил Ринсвинд.

— Что?

— На его месте могли быть мы, — логично указал волшебник. — Пошли!

— Эй! — тыча пальцем, возмутился Двацветок. — Оно схватило мой Сундук!

И прежде чем Ринсвинд успел его удержать, маленький турист бросился в обход ямы к Сундуку, который волоком тащили по полу, в то время как ящик безуспешно хлопал крышкой на держащее его щупальце. Двацветок начал яростно пинать зловредный отросток.

Другое щупальце, вылетев из окружающего Хруна клубка, обхватило варвара поперек туловища. Хрун превратился в неясный силуэт среди всё туже затягивающихся колец. На глазах у пораженного ужасом Ринсвинда щупальца вырвали у героя меч и отшвырнули к стене.

— Давай своё заклинание! — завопил Двацветок.

Ринсвинд не шелохнулся. Он не отводил взгляда от твари, что поднималась из ямы. Его внимание приковал огромный глаз, и глаз этот смотрел прямо на него. Одно из щупалец обвилось вокруг пояса волшебника, и он заскулил.

В горле поднялись незваные слова заклинания. Ринсвинд, как во сне, открыл рот, придавая заклятию форму первого примитивно-грубого слога.

Очередное щупальце, резко выстрелив, обмоталось вокруг его шеи, не давая ему вздохнуть, и поволокло спотыкающегося, ловящего ртом воздух волшебника по полу.

Одна из размахивающих рук Ринсвинда задела пробегающий мимо двацветков иконограф. Ринсвинд инстинктивно схватился за него — точно так же его предки могли схватиться за камень, столкнувшись с бесчинствующим тигром. Вот бы как следует размахнуться и запустить треногой в Глаз…

…Который заполнил собою всю вселенную. Ринсвинд почувствовал, что его воля иссякает, словно вода, вытекающая из сита.

В прикрепленной к иконографу клетке зашевелились вялые ящерицы. Чисто автоматически — так человек, которого вот-вот обезглавят, замечает каждую щербинку, каждое пятнышко на плахе палача — Ринсвинд отметил, что у ящериц несоразмерно большие, голубовато-белые хвосты. К тому же, хвосты эти угрожающе пульсировали.

Охваченный ужасом волшебник, которого продолжало тащить к Глазу, обороняясь поднял иконограф, как вдруг услышал предупреждение беса-живописца:

— Они уже созрели, и больше я их сдерживать не могу. Улыбнитесь, пожалуйста.

Вспыхнул…

…Настолько белый и яркий свет…

…Что, казалось, это и не свет вовсе.

Бел-Шамгарот вскрикнул — его крик начался далеко за нижним пределом слышимости и закончился где-то в Ринсвиндовых внутренностях. Разбросав свою добычу по всему залу, щупальца застыли, как палки, после чего разом взметнулись, закрывая пострадавший Глаз. Вся масса ухнула в яму, и мгновение спустя огромная плита, подхваченная несколькими дюжинами щупалец, с грохотом улеглась на место, оставляя по краям придавленные и бешено мечущиеся конечности подземной твари.

Хрун в падении перекатился и, оттолкнувшись от стены, вскочил на ноги. Отыскав свой меч, варвар принялся методично обрубать брошенные на верную смерть отростки. Ринсвинд продолжал лежать на полу, отчаянно пытаясь не сойти с ума. Глухой деревянный звук заставил его повернуть голову.

Сундук, приземлившийся на выпуклую крышку, сердито раскачивался и сучил ножками в воздухе.

Ринсвинд с опаской огляделся вокруг, отыскивая Двацветка. Маленький турист бесформенной кучей лежал у стены. По крайней мере, стонать он ещё мог.

Волшебник с усилием подтащился к нему и прошептал:

— Черт возьми, что это было?

— Почему они сработали так ярко? — завывал Двацветок. — О боги, моя голова…

— Ярко? — повторил Ринсвинд, оглядываясь через зал на прикрепленную к иконографу клетку.

Сидящие в ней заметно похудевшие ящерицы изучали волшебника с явным интересом.

— Саламандры, — простонал Двацветок. — Картинка выйдет передержанной…

— Это саламандры? — недоверчиво переспросил Ринсвинд.

— Конечно. Стандартный комплект.

Ринсвинд подковылял к коробке и взял её в руки. Разумеется, он и раньше видал саламандр, только то были некрупные экземпляры. К тому же, они плавали в банке с консервантом в музее биологических диковинок, расположенном в подвалах Незримого Университета. Живые саламандры в окрестностях Круглого моря давным-давно вымерли.

Волшебник попытался припомнить то немногое, что он знал об этих ящерицах. Они были магическими существами. И ртов у них не было, поскольку жили они исключительно за счет питательных свойств октарина, содержащегося в солнечном свете Плоского мира и поглощаемого ими через кожу. Остальной солнечный свет они также поглощали, накапливая его в специальных пузырях до тех пор, пока он не выводился наружу обычным способом. Пустыня, населённая саламандрами Плоского мира, превращалась ночью в один сплошной маяк.

Ринсвинд опустил клетку с ящерицами на землю и угрюмо кивнул. С таким количеством октаринового света, сосредоточившегося в храме, саламандры нажрались до отвала, а потом природа взяла своё.

Иконограф на треноге бочком подался в сторону. Ринсвинд нацелился было его лягнуть, но промахнулся. Он начинал испытывать неприязнь к груше разумной.

Что-то ужалило его в щеку. Ринсвинд раздраженно отмахнулся.

Внезапно он услышал скрежещущий звук, который заставил его обернуться, и голос, который походил на треск шёлка, распарываемого разделочным ножом, заявил:

— Это крайне недостойный поступок.

— 3-заткнись, — ответил Хрун, который, вознамерившись поднять крышку алтаря, использовал Кринга как рычаг.

Варвар посмотрел на Ринсвинда и ухмыльнулся. Ринсвинд понадеялся, что эта сведенная судорогой гримаса была ухмылкой.

— Сильная магия, — прокомментировал Хрун, изо всех сил налегая на стонущий клинок огромной, размером с хорошую отбивную, ладонью. — Теперь мы делить сокровища, а?