- Мы не можем навязывать нашим оракулам, что они должны увидеть.
- Если бы могли, вы бы все из них выжали. - Баралис уже устал обмениваться колкостями, да и время было на исходе. - Скажите, что вам известно о планах Высокого Града.
- Их планы - уже не их планы. Войска не выйдут из города, пока брак не состоится.
- Почему?
- Потому что кто платит, тот и заказывает музыку.
Тавалиск. Плетущий интриги архиепископ Рорнский оплачивает войну. Но ему-то какой прок ждать? Баралис слабел. Притяжение тела влекло его назад.
- Уже уходишь, Баралис? Так скоро? - поддел его младший.
- Еще одно слово, - сказал старший. - Выследи рыцаря и мальчишку и убей их, а мы будем руководить тобой в течении всей войны.
"Согласен", - грянуло над половиной континента, и Баралис уступил зову тела.
Волосы на затылке у Джека ощетинились, словно у собаки. Было холодно и сыро, дул легкий ветер, но ничто не могло объяснить ощущения, которое он испытывал. Точно темная тень прошла над ним.
Он плотнее запахнулся в свой новый плащ. Небо с каждой минутой становилось все пасмурнее. Темнело, и Джек с дороги, ведущей в горы, видел под собой весь Аннис. Джек решил нее возвращаться к Тихоне - слишком это было опасно: вся округа кишела людьми, ищущими его. Дорога к травнику слишком ужи людная - не меньше сотни человек могло бы узнать беглеца. Джек и так уже свалял большую глупость, отправившись в город. Ведь его приметы, если верить Тихоне, расклеены по всему Аннису.
А вздумав вернуться, он поставил бы под удар и самого Тихоню. Пусть этот человек скрывал от него правду о Мелли - все равно он не заслуживает того, чтобы его ославили изменником. Джек не знал, что полагается за укрывательство военного преступника, - не иначе как пытки, а после казнь.
Он начал подниматься по узкой горной тропе. Он знал, что поступает правильно, не возвращаясь к Тихоне, но на душе все равно было нехорошо. Травник сочтет, что Джек убежал от него в приступе гнева. Что ж, разве не из этого состоит жизнь? Из непониманий, полуправд и сожалений?
Джек сжал губы в тонкую линию, которая могла бы в темноте сойти за улыбку. Очень редко человеку представляется случай заглушить шипящие голоса сожалений.
Много месяцев он, пока не узнал правду о Мелли, терзал себя мыслями о том, что случилось с ней в курятнике. Если бы он только не уходил, думал он. Если бы он не поддался Ровасу. Если бы хальки схватили его, а не ее. А теперь ему дали случай исправить дело. Мелли в опасности, и на сей раз он будет с ней рядом.
Тихоня потому и утаивал от него правду - он хорошо понимал: Джек захочет тотчас же отправиться к Мелли. Возможно, травник догадается все же, почему Джек не вернулся: ведь он далеко не глуп.
Из-за туч показалась луна, и последний свет дня померк. Старуха, с которой Джек говорил утром, сказала, что в Брен ведут две дороги. Герцогская дорога широка и местами пробита в скале - она сужается только там, где это необходимо. По ней путешествуют солдаты и торговцы. Но есть дорога потише - ею можно пользоваться только летом и ранней осенью, она вьется по горам и дает лиг десять крюку: это Старая Козья дорога. По ней ходят только шпионы да пастухи. Джек дал старухе за труды ломоть сыра, а она поцеловала его в щеку сухими как пергамент губами.
За весь день он встретил только одного пастуха. Тот посмотрел на Джека с подозрением, явно приняв его за шпиона. Решив созорничать, Джек принялся пересчитывать его коз, словно это были вражеские солдаты. Пастух уставился на него как баран.
- Ты для кого считаешь - для Анниса или для Брена?
- Ни для того, ни для другого, - ответил Джек, увидев здесь случай поживиться. - Для Града.
Пастух, утвердившись, как видно, в своих подозрениях, важно кивнул и втянул щеки.
- Вон как. Для Града. - Он посмотрел на своих коз, на Джека, на отдаленный горизонт, набрал воздуха и сказал: - А не мог бы ты сократить их число наполовину?
Джек, ожидавший этого, стал разглядывать грубый шерстяной плащ пастуха.
- У тебя ведь есть еще один, праздничный, верно?
Пастух, пахнущий козьим навозом, козьим сыром и козами, поскреб подбородок.
- Так тебе праздничный нужен? - со смесью удивления и облегчения спросил он.
- Нет - тот, что на тебе.
- Так он весь залубенел от навоза.
Джек с трудом подавил смех.
- Ничего, сойдет. - Все лучше, чем окоченеть до смерти на темной стороне горы. Хоть теперь и лето, ночь на времена года не смотрит. В одном легком камзоле и рубашке ему до утра не дотянуть. Джека подмывало забрать у пастуха еще и сапоги - и он забрал бы, будь они ему мало-мальски по ноге.
Пастух отдал плащ и спросил:
- Ну, так сколько у меня коз?
Джек насчитал сорок штук.
- Да что там - такую малость не стоит и упоминать в отчете. - Он взял плащ, пахнущий совсем не так скверно, как ему думалось.
Пастух одобрительно кивнул.
- Моя жена спасибо тебе скажет за то, что ты избавил меня от этой хламиды. Она уж сколько лет старается это сделать.
- Пусть благодарит Град, не меня. - Джек откланялся и ушел, прижимая к себе свой трофей.
Борк, как же этот плащ пришелся кстати теперь! С восходом луны лето как-то сразу кончилось. Ветерок, потихоньку дувший весь день, вдруг озлился и стал пробирать до костей. Джек шел теперь медленнее, то и дело останавливаясь и оглядывая местность по обе стороны тропы. Пора было приискать какое-нибудь пристанище на ночь.
Еды у него благодаря пекарской гильдии имелось на несколько дней, а кончатся припасы - что ж, придется разжиться сыром у другого простодушного пастуха. Джек улыбнулся, представив себе, как тот, первый, заявится к своей жене без плаща. А Ровас научил Джека не только искусству самозащиты. Джек перенял заодно и кое-что из его уловок.
Его внимание привлекло скопление скал - лучшего, пожалуй, ему этой ночью не найти. Он сошел с тропы и направился туда. Ветер, дующий с горы, принес с собой дождь. Первые капли ударили в лицо, за ними последовали другие, и Джек внезапно оказался в самой середине ливня. Он бросился к укрытию, плотно запахнувшись в плащ.
Скалы окружали кольцом небольшую выемку. Она хорошо защищала от ветра, но дождь стекал в нее как в чашу. Джек взглянули на небо. Луна еще виднелась из-за быстро летящих туч - стало быть дождь обещал быть недолгим. Джек решился слезть вниз, слева от него росло несколько молодых деревьев он нарезал ток и сложил в углубление между камнями, чтобы не лежать на мокрой земле. Другой охапкой веток укрылся сверху. Совсем не уж плохо, подумал он, устроившись среди пахучих летних листьев.
Сон не заставил себя ждать после двух тяжелых дней. Старуха сказала ему, что по Старой Козьей дороге до Брена надо идти с неделю. Быть может, его ноги никогда ему этого не простят, но так или иначе он доберется до Мелли. С этой утешительной мыслью Джек погрузился в глубокий, без сновидений, сон. Дождь, тихо стучавший по его зеленому одеялу, постепенно перестал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});