загораются.
— Не думал, что вещи это повод для счастья.
— Да? А давай ты сменишь свой гардероб. Ну например, купим тебе штаны, в которых ты будешь как…о — кашляет и замалчивает.
— Как кто?
— Ну есть же такие штаны… или брюки с заниженной мотней. Дима Билан любит такие носить. Тогда ты поймешь в чем счастье! — и ведь не поспоришь, — согласен?
— Нет. Я ничего менять не буду.
— И Я! — смеется.
— Это я решу, — она реагирует, как атом на мои слова. Вскипает на глазах, но молчит. Не выдает ни слова.
— Никто не сомневался, — надула губки и сидит, — отвези меня домой, если можно! — это потом добавляет.
— Мы еще десерт не пробовали, — мне нравится ее злить. Заводит.
— Десерт?
— Десерт. А что, ты не любишь сладкого?
— Не хочу.
— Пирожное или мороженное?
— Мороженное, но не здесь, а на улице, в парке, можно?
— Я ни ем на улице.
Но уже через десять минут мы идем к, как малолетки, с мороженным в руках, по алее. В центре города. И не скажешь по довольному лицу Алисы, что она устала. Идет, аппетитно лижет мороженное и рассказывает забавную историю. Как они с сестрой убежали из дома в восемь лет, чтобы поесть мороженного в парке. А я смотрю на ее язык, облизывающие губы и торчу, как маньяк.
— Капает! — она кричит и смеется.
— Что капает?
— Слюни, твои по подбородку! — смеется.
— Что?
— Мороженное, что! Если ты его просто будешь нести, то весь будешь в пятнах, — она говорит и подносит к моему рту, мое же мороженное, — быстро слизывай!
— Ааа, — слизываю уже растаявшее мороженное, — вкусное.
— Мое любимое, — доедает вафельку, — теперь можно домой?
— Ага, — я будто язык проглотил, пока как маньяк, наблюдал, как она ест мороженное. Отправляю свою вафельку в урно, и притягиваю ее к себе. У меня скоро лопнет член, если она не перестанет облизывать свои губы, — я тоже хочу, — упирается ладонями мне в грудь.
— Что хочешь? — смущенно спрашивает, смотрит в глаза.
— Облизывать твои губы, — я накидываюсь на ее рот, — ты вкусная, — вредина, не отвечает на мой поцелуй, зажала губы, не пускает меня.
— Отпусти, пожалуйста. Не надо! — толкает в грудь.
— Поцелуй меня, Алис..- голос срывается, дыхание прерывается, глаза мутнеют от возбуждения, а она меня отталкивает. Проталкиваю язык, чувствую ее вкус и тепло, — ты такая сладкая, хоть раз поцелуй, — и тут…..я чувствуб ее язык, она прикрывает глаза, внутри все ликует и танцует, когда ее язык плетется с моим, она отвечает на мой поцелуй! Моя девочка! Ее руки зарываются в мои волосы и нежно гладят. На мгновенье я думаю, что мне все снится, но нет. Я трогаю и чувствую ее тело. Нежно глажу спину, завожу руки под майку и чувствую дрожь ее тела. Потом она резко отталкивает меня.
— Это не правильно… — часто дышит, на глаза поступают слезы, отходит назад от меня, а потом и во все разворачивается и бежит. В два шага догоняю, хватаю за руку и тяну к себе, — отпусти меня, пожалуйста.
— Что не правильно, я ничего не понимаю?
— Все не правильно, все! Ты не должен меня касаться и целовать! — грудь поднимается от частого дыхания, в глазах блеск и искры, котороые бывают в порыве страсти.
— Девочка моя, — прижимаю сильнее нежное тело к своему, — ты моя невеста, моя девушка, что не правильного?
— Давай так….- я смахиваю с ее глаз слезы, ничего не понимаю, почему минутой назад отвечала на мой поцелуй, мы впервые поцеловались, по-настоящему, нежно и страстно, вкусно, непередаваемые ощущения, а теперь неправильно? — до свадьбы не трогай меня, пожалуйста, — отрицательно мотаю головой.
— И не подумаю! Если проблема в свадьбе, я ее перенесу! Через неделю поженимся!
— Что!? Нет, нет только ни это! Ни через неделю! — ее колотит дрожь, а я ни черта не понимаю.
— Успокойся! — обнимаю, глажу волосы, — успокойся.
— Отвези меня домой.
— Отвезу. Но свадьбу я все же передвину поближе. Через две недели. Думаю успеем подготовится.
— Вот через две недели, делай что хочешь. А пока, меня не трогай, — отпускаю ее, смотрю в ее глаза.
— Почему?
— Просто……я не хочу, не могу….а к тому времени, может привыкну к тебе.
— Это бред…..полнейший — и бред то, что я себя так веду. Сам себя не узнаю.
Наши телефоны одновременно звонят. Я достаю из кармана и вижу на дисплее Дашино фото и имя, Алиса тоже это видит, ухмыляется, отходит назад, отворачивается и отвечает на звонок. Я же Дашу убить готов.
— Что тебе нужно? — я отхожу подальше от Алисы, чтобы она не слышала, и я черт возьми не слышу с кем она разговаривает!
— Милый, любимый… — писклявый голос Даши раздражает с первой минуты, — я так соскучилась, мы не виделись уже несколько дней.
— Я же сказал: занят, я сам позвоню! — отключаю звонок и иду к довольной и счастливой Алисе. Явные перемены настроения нельзя не заметить, — кто звонил? — растерянность и нервную дрожь теперь тоже нельзя не заметить.
— А тебе кто звонил?
— Не отвечай вопросом на вопрос! Никогда!
— Сестра звонила.
— Покажи, — она как наивная прячет телефон в карман.
— Я…же не требую, чтобы ты показал, кто тебе звонил, поехали, уже поздно, мама будет волноваться.
— Алиса, черт возьми не выводи меня на эмоции, — протягиваю руку, — телефон сюда положила.
— Со своей куклой так разговаривай! Я видела, кто тебе звонил!
— Это не важно.
— Правильно, не важно кто звонил, мне в том числе, — улыбается, чем выводит меня и я не раздумывая, хватаю ее за руку, тяну к себе, другой рукой ныряю в задний карман ее шортов, достаю телефон.
— Ты не имеешь права! Это мое личное пространство! — дергается, толкает, хочет вырваться, но я еще крепче держу. За ее спиной снимаю с блока телефон, странно он даже не заблокирован, смотрю журнал звонков. Тут только мои. Других нет.
— Кто звонил Алиса?
— Уже отвечала на этот вопрос, — холодно отвечает Алиса.
— А какого….. -заставляю себя замолчать, — удалила последний входящий?
— Тебя позлить. Знала, что будешь спрашивать, — чувствую же, что не тот ответ, ее трусит не по-детски, — я замёрзла, может отпустишь меня?
— Я же проверю, ты знаешь, мне труда не составит, — смотрю в ее глаза, где страх, — ты даже близко не представляешь себе, что будет если врешь.
— Ради Бога! Проверяй сколько хочешь! Отпусти! — клянусь я ее придушу когда-нибудь. Толкает в грудь и я ее отпускаю, — сам без стыда общаешься с этой……отвези меня домой!
— Ты ревнуешь что ли? — улыбаюсь, беру за руку и веду за собой к машине.
— Больно надо-ревновать! Еще чего! С кем