Рома на эти слова усмехнулся.
— Хорошо. Поленова отец тоже мог пригласить с какой-то целью. Красовицкого позвала ты, но кто знает, что там у вас за история. Насчет меня тоже интересно. Тебе не приходило в голову, что внезапный жест отцовской любви вместе с приглашением к себе мог не быть случайностью?
— Это вообще никуда не годится, – покачала я головой, – он не мог знать, что твоя мать умрет, это раз. А во-вторых, что же там за шоу готовилось в таком случае?
Рома немного помолчал и вдруг сказал:
— Тебе не приходило в голову, что отец... Как бы это сказать... Был несколько странным.
Глава 20
Я усмехнулась.
— Это еще мягко сказано.
— Я имею в виду, что... Он был немного не в себе.
Я снова уставилась на Рому.
— Намекаешь, что он псих? – спросила прямо.
— Не то что... Но честно сказать, на нормального человека он не походил.
— Просто он замкнутый и необщительный.
— Но сделавший с нуля бизнес. Ведь отец один из самых богатых людей этого города. О чем-то это говорит? При этом друзей у него кот наплакал.
— Его образ жизни еще не говорит о том, что он ненормальный.
Мы немного помолчали, потом Рома кивнул.
— Возможно, ты права.
Поднявшись, он ушел в кухню, я удалилась в комнату. К словам Ромы не отнеслась серьезно. Поначалу Женя производит отталкивающее впечатление, тем не менее я не считала его психом.
А он, между тем, повесил мой портрет на стену и метал в него дротики в порывах мести. И возможно, хотел убить.
Я так и сидела, когда на пороге появился Рома. Бросив на меня сочувственный взгляд, оперся плечом на косяк и поинтересовался:
— Может, стоит выкинуть произошедшее из головы?
Я бросила на него быстрый взгляд. Выкинуть из головы – это здорово, если все зависит только от меня. А если я права, и Женя что-то задумал и стал претворять свои идеи в жизнь? До чего он мог дойти?
«Ты же не считаешь его психом», – хмыкнул внутренний голос, я почувствовала, что начинаю сходить с ума. Постоянно противоречу сама себе.
— Может быть, – вздохнула в ответ.
Рома подошел и, потянув за руку, заставил встать, после чего обнял. Рядом с ним сразу стало спокойнее, теплее. Я прижалась к нему, Рома поцеловал меня в затылок. Я посмотрела на него.
— Я... – я с трудом заставляла себя говорить, странным образом ощущая неловкость. – Можно я сегодня посплю в твоей комнате?
Мы на мгновенье встретились взглядами, я тут же опустила глаза, Рома снова прижал меня к себе и прошептал:
— Конечно, можно.
Мы простояли так довольно долго, я бы стояла еще дольше, если бы могла. Как только объятья расцеплялись, мы оказывались по разные стороны баррикад, становясь настороженными и замкнутыми.
Приняв душ, я прошла в комнату, которую теперь занимал Рома. Его присутствие здесь несильно ощущалось, вещей Рома привез мало, обустраиваться явно не планировал. Бросила халат в кресло и забралась под легкое одеяло.
Рома был в кухне, так рано он ложиться не привык. Я попыталась заснуть, и на удивление, мне это быстро удалось. Однако, когда пришел Рома, проснулась. Лежала в темноте, отвернувшись, слушала, как он тихо ступает, раздевается, ложится.
Через мгновенье почувствовала его прикосновения, и сердце забилось в несколько раз быстрей, казалось, выскочит из груди. Он поцеловал меня в висок, едва ощутимо, я легла на спину. Мы немного посмотрели друг на друга, потом Рома наклонился и стал меня целовать.
В этот раз все было так нежно, трогательно, чувственно, он ласкал меня, а я, задыхаясь от наслаждения, искала его губы. Уснули мы, обнявшись.
Утром я проснулась от звонка телефона. Звонил он в прихожей, довольно долго, немного послушав трель, я потопала туда. Оказалось, Машка.
— Слушаю, – сняла трубку, кинув взгляд на часы, было уже около двенадцати.
— Ну слава Богу, – выдохнула она.
— Что случилось? – испугалась я.
— Это я тебя должна спрашивать. То каждый день звонишь в истерических припадках, а тут пропала. Я уж грешным делом решила, не случилось ли чего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Все в порядке. Просто... – тут из комнаты показался Рома, прошел мимо меня в ванную, я проводила его взглядом.
— Ау, – вернула меня Машка в реальность. – Может, пересечемся сегодня? Хочу на тебя посмотреть.
— Хорошо. Давай я приеду через пару часов.
— Буду ждать.
Повесив трубку, я прошла в кухню и щелкнула чайником. Показался Рома, сев на стул, спросил:
— Кто звонил?
— Подруга. Волнуется, как я справляюсь. Пожалуй, съезжу к ней.
— Как хочешь, – Рома пожал плечами.
— Чем ты вообще тут занимаешься? – вдруг спросила я. Он усмехнулся.
— А ты не видишь?
Я покраснела, чем вызвала еще одну усмешку.
— Когда ты притворяешься скромницей, то выглядишь умопомрачительно.
Я хотела ответить, но передумав, ушла собираться.
Машка встретила меня в халате, в гостиной я обнаружила мужчину лет тридцати пяти, тоже в халате, при моем появлении он спешно удалился в комнату. Мы прошли в кухню.
— Новый поклонник? – хмыкнула я, Машка сделала неопределенный жест рукой.
— Посмотрим. Садись, чай, кофе?
— Можно кофе.
Я уселась напротив окна, Машка стала хлопотать. Задумавшись, я не сразу заметила, что она уже поставила турку на огонь, а сама рассматривает меня.
— Колись, подруга, – заявила вдруг.
— О чем ты?
— Не увиливай, я же не дура. Сознавайся, кому перепало: Красовицкому или этому компаньону твоего мужа?
— С чего ты взяла? – невольно спросила я.
— Не так уж это и сложно. Пропала на несколько дней, выглядишь здоровой, на щеках румянец, глаза блестят. Так кто: шантажист или компаньон?
Я только рот открыла и закрыла, не зная, что сказать, но Машке и этого хватило, она, вылупив глаза, воскликнула:
— Не может быть. Неужто сыночек? Мать, я от тебя балдею. Очень грамотный ход, кстати.
— Да какой там ход, – поморщилась я, Машка нахмурилась.
— Эй, ты меня не пугай, чего это ты так реагируешь. Уж не влюбилась ли?
Я закатила глаза, но она продолжала смотреть, потому я добавила:
— Глупости-то не говори. Ты же знаешь, как я отношусь к взаимоотношениям полов.
— Знать-то знаю, а вот смотрю на тебя... Впрочем, тебе виднее. Что по следствию?
— Пока глухо. Следователь активно выспрашивает о моей личной жизни, но на этом вроде все. По крайней мере, о большем не сообщалось.
— Все-таки думает, ты избавилась от мужа, чтобы развлекаться с многочисленными любовниками?
— Вроде того. Хотелось бы отвадить его от этой мысли.
— Сама-то что думаешь? Раньше не спрашивала, потому что ты разбита была.
Я пожала плечами, решив не рассказывать о своих находках и мыслях на данный счет. Выглядело бредово, тут не поспоришь.
— Вот и не думай, – вдруг сказала Машка, чем вызывала удивление, – нечего копаться в подобных вещах.
— Но ведь кто-то его убил, значит, была причина, – заметила я, тут же подумав, что после находки дартса все мои мысли были о том, что Женя хотел убить меня, и я совсем не задумывалась над тем, кто же мог быть его убийцей?
Если взять за факт, что никто из присутствующих в доме непричастен к смерти ни прямо, ни косвенно, значит, был некто, заинтересованный в убийстве моего мужа. Что, если убийца будет преследовать всю нашу семью, желая отомстить... За что? Что мог сделать Женя, чтобы некто так изощрялся?
На этот вопрос ответа не было, но впервые мысль о том, что его убили из чувства мести, не вызвала отторжения. Я стала допускать, что мой погибший муж мог совершить злой поступок? Убить свою жену? Убить любовника своей первой жены? Почему бы и нет?
При таком раскладе, как знать, сколько было обиженных. Но почему его убили именно сейчас? Почему? Причина должна быть в настоящем, не в прошлом, если только не случилось какого-то стечения обстоятельств.
— Эй, – вернула меня Машка из мыслей, озабоченно разглядывая, – поезжай-ка ты домой, все равно пользы от наших сидений ноль, там хоть отвлечешься.