– Настало время узнать правду. Я должна по крайней мере ее увидеть. – Что-то сжало ей горло, и голос дрогнул. – Взглянуть в глаза.
– Обнять? – тихо подсказал он, и внутри у нее что-то задрожало.
«Да, господи, да! Обнять мою маленькую девочку, обнять и никогда не отпускать!»
– Если... если получится.
Нейв скептически вздернул темную бровь, но ничего не ответил.
Несколько долгих минут прошли в молчании; оба ели (Шелби – через силу), и тишину нарушало только звяканье вилок да щебетание птичек в зарослях пекана.
– Что говорит твой отец? – наконец прервал молчание Нейв.
– Почти ничего. Начал с того, что знать ничего не знает и ведать не ведает, а теперь просто избегает этой темы.
– Хочешь, я с ним поговорю?
– Не надо! – воскликнула Шелби и прикусила язык, заметив, как вздулись жилы у него на шее. – Я... я сама с ним справлюсь.
– Хорошо, но я могу помочь.
– Спасибо, – без особого энтузиазма откликнулась Шелби. Если от судьи вообще можно чего-то добиться, думала она, у его любимой дочери это получится лучше, чем у человека, которому Джером Коул навеки присвоил клеймо «наглого полукровки». У человека, который когда-то работал у судьи по найму – сгребал сено и загонял скот, – а потом с треском вылетел с работы за драку со старшиной присяжных, на которого Коул возлагал большие надежды в суде.
– Я справлюсь, – повторила она.
– Если передумаешь, дай мне знать. – Нейв развалился на стуле, засунув большой палец за пояс джинсов, и окинул дворик медленным ленивым взглядом. – И если выяснишь что-нибудь, держи меня в курсе.
– Непременно. И ты тоже.
Сунув ноги в шлепанцы, она пошла вместе с ним к воротам. По дороге Шелби старалась припомнить, когда на ее памяти Нейв приходил к судье домой. Полно, да было ли такое?
У ворот, возле дряхлого проржавевшего пикапа – живого напоминания о его неудавшейся жизни, – Нейв остановился.
– Вот еще что, Шелби. – Он потянулся к ней, словно хотел погладить по щеке, но тут же отдернул руку. – Если Росс Маккаллум начнет тебе докучать...
– Не осмелится! – прервала она его.
– Может быть. Но если все-таки начнет, дай мне знать. – Челюсть его словно окаменела, губы сжались в тонкую безжалостную линию.
– С Россом я справлюсь.
– Вот как?
Глаза его, полускрытые темными очками, встретились с ее взглядом, и Шелби ощутила, как заливает щеки непрошеный румянец. На миг ей показалось, что Нейв догадался, что он сейчас скажет что-то ужасное, что вдребезги разобьет ее уважение к себе, но он заметил только:
– Помнится, десять лет назад ты его побаивалась.
– За десять лет многое изменилось. И ты, Нейв. И я.
– Верно, но Маккаллум эти годы провел в тюрьме. И, боюсь, заключение не пошло ему на пользу. Если он изменился, то к худшему.
– Да неужели? – Она заставила себя улыбнуться самой беззаботной улыбкой. – Тогда у меня для тебя новость: я тоже!
Нейв рассмеялся коротким безрадостным смехом.
– Это уж точно, – с иронией заметил он, садясь в машину. – Ты сейчас напоминаешь разъяренную медведицу, у которой отняли медвежонка.
Улыбка ее угасла.
– Так оно и есть, Нейв. Так оно и есть.
– Прости, я не хотел.
– Ладно, забудь.
В дальнем конце аллеи послышалось мягкое урчание мотора, а секунду спустя показался и «Мерседес» судьи. Внутри у Шелби все перевернулось; заметив, с каким выражением она смотрит на подъезжающий автомобиль, Нейв выглянул в окно.
– О, как раз тот, с кем я хотел повидаться! – недобро усмехнувшись, он заглушил мотор.
– Не надо! – затрясла головой Шелби.
Только схватки между двумя старыми врагами ей сейчас не хватало! Но Нейв уже распахнул дверь своего «Форда» и выпрыгнул на асфальт, а судья уже притормозил и заглушил двигатель.
– Доброе утро, судья, – поздоровался Нейв, скрестив руки на груди.
– Меня ищешь?
Рыжий Коул извлек из портсигара толстую черную сигару, сунул ее в рот, и к аромату роз и жимолости из сада присоединился знакомый запах табачного дыма. Судья улыбался самой своей покровительственной и благожелательной улыбкой.
– Вообще-то я приехал повидать Шелби, но подумал, что и нам с вами стоит поговорить.
– Поздновато спохватился, Смит. – Судья повернулся к дочери, и улыбка его слегка померкла – должно быть, оттого, что Шелби стояла совсем рядом с Нейвом в одном халате поверх купальника. – Этот разговор стоило завести десять лет назад – когда ты начал увиваться за моей дочерью!
– Я сама этого хотела! – вмешалась Шелби.
Но судья не отрывал глаз от Нейва, и губы его, сжимающие сигару, еле шевелились.
– Мне нечего тебе сказать, Смит. И нечего слушать. Об одном жалею: что был к тебе слишком снисходителен, когда ты поколотил присяжного. Надо, надо было вспомнить, что говорит о таких подвигах свод законов, и отправить тебя вверх по реке. Но я тебя, щенка, пожалел – не стал заводить дело, даже взял тебя на работу к себе на ранчо.
– В самом деле, совсем забыл вас поблагодарить! – протянул Нейв. На загорелом лице судьи проступили красные пятна.
– Вот именно. Если бы не моя доброта, ты никогда не попал бы на службу к шерифу. Никогда не опозорился бы и не получил отставку. Никогда не связался бы с Шелби. – Он метнул в сторону дочери уничтожающий взгляд. – И не было бы всей этой истории!
– Эта история закончилась бы десять лет назад, если бы вы сказали Шелби правду. Но вы солгали, судья. Солгали о судьбе своей собственной внучки. – Лицо Нейва заострилось, туго натянулась кожа на скулах. – Интересно, зачем?
– Потому что заботился о дочери.
– А теперь заботитесь о своей шкуре? Сдается мне, что сейчас неприятности у вас, судья. Большие неприятности. Подделка официальных документов – это ведь уголовное дело, так? А что такое свидетельство о смерти, если не официальный документ? Как же быть с профессиональной этикой, судья?
– Я больше не судья. Я ушел на покой. – Глаза Коула были тверды, словно два кремня.
– Случается, что и пенсионеры попадают в тюрьму, – ударом хлыста прозвучал голос Нейва. – Маккаллума выпустили, так что там как раз освободилась камера.
– Так ничему и не научился, Смит? Как тебя жизнь ни трепала, а ты так и не понял, что стену лбом не прошибешь, что порой лучше помолчать да послушать, что умные люди говорят, что...
– Хватит! – прервала его Шелби. – Нейв приехал ко мне, потому что... потому что хочет помочь мне найти Элизабет.
Ее отец дернул носом, словно почуял дурной запах, перекинул сигару в другой угол рта.
– Что ж, вы оба совершаете большую ошибку.
– Может быть, – кивнул Нейв. – Но попробовать стоит. Если у меня и в самом деле есть дочь, хотелось бы знать, где она и что с ней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});