У него – колом. И мужчина прижимается ко мне так, чтобы я это явственно почувствовала.
- Дань, – сбиваюсь я на затравленный шепот.
Но он только сгребает меня в охапку. Быстро и страстно пробегаясь по всем изгибам и впадинкам. Наклоняет темноволосую голову, чуть прикусывает сосок, влажно целует его и спускается еще ниже, замирая в районе пупка.
Дышит часто. Тянет носом. Мурчит как настоящий большой кот.
Чертов лев-тигр.
- Лер…
- М-м?
- Я такой голодный.
- Да? – низ живота сводит горячей и сладкой судорогой, а сердце стягивает ледяной коркой страха.
- Просто пиздец.
- Матершинник, – фыркаю и выгибаюсь.
Его пальцы неспешно и чувственно потирают сосок. Играют с ним. Чуть пощипывают.
- Мат – это прекрасно и вообще не ругательство, а слово с расширенным эмоциональным диапазоном. Но! Только в устах мальчиков.
- Вот как?
- Короче, это всё ужасно прекрасно, но надо как-то выбираться из этой постели, Лера, иначе у меня форменно вытекут мозги, – затем поднимает на меня свои черные глаза, пронизывает взглядом и добавляет, – и член отвалится.
Фыркаю. А он ржет.
Придурок.
- Да, я уже понял, что тебя не впечатлил, но я собираюсь реабилитироваться в твоих глазах.
- Собирает он, – закатываю я глаза, а затем взвизгиваю.
Это Даня в одно движение поднимается и стягивает меня за ногу с кровати, а затем, словно пещерный человек, закидывает мою тушку себе на плечо и тащит в душ. И там снова намывает – сам. Я немного расслабляюсь, потому что четко понимаю – он не собирается меня трогать.
Пока.
Только касается все время, поджигая во мне петарды и заставляя чувствовать то, что чувствовать страшно.
Мы одеваемся, затем завтракаем, а потом я с удивлением вижу, что яхта причаливает к огромному порту. Почему-то пугаюсь, вспоминая, что он однажды уже собирался ссадить меня на берег. А вдруг опять?
- Дань? – осторожно спрашиваю я дрожащим голосом.
- Я хочу показать тебя доктору, – невозмутимо отвечает он, попивая кофе.
- Зачем?
- Ты вчера так плакала, Лера. Я переживаю за тебя.
Он говорит, а я тут же свожу бедра вместе. Да, между ног у меня немного болезненные ощущения и чуть тянет низ живота, но, в целом, я чувствую себя, нормально.
- А может не надо?
- Может и не надо, но я предпочитаю все же перестраховаться.
- Боже…, – я устало тру пальцами лоб.
- Не волнуйся так, я отвезу тебя в лучшую в Коломбо клинику. Мне просто нужно знать…
Он затихает, а я про себя заканчиваю его фразу:
Мне просто нужно знать, когда я смогу снова трахать тебя…
- Знать, что с тобой всё в порядке.
Бух – это в сердце на полной скорости врезался КамАЗ с сахарной ватой.
Он просто заботится обо мне. Ну так почему же я все сворачиваю в другое русло? Наверное, просто привыкла, что всегда сама за себя? Может потому, что обо мне никто и никогда по-настоящему не волновался?
Именно поэтому я послушно еду с ним в частную клинику в самом центре столицы острова, а там смиренно жду, когда меня посмотрит доктор – очень милая женщина средних лет. После осмотра она говорит только по-английски и только с Данилом. И все время тепло мне улыбается.
- Какой диагноз? Жить буду? – не выдерживаю я и все-таки начинаю задавать вопросы, когда мы уже медленно движемся обратно к яхте по запруженным городским улицам.
Вокруг какая-то невообразимая неразбериха. Все гудят, кричат, подрезают друг друга. И только Данил, словно равнодушный питон, неспешно движется вперед, ощущая себя в этой суматошной возне абсолютно вольготно.
- Ты да, – кивает мужчина, – а вот насчет меня есть некоторые сомнения.
- С тобой что-то не так? – хмурюсь я, заглядывая ему в глаза.
- Ну, это же я остался без сладкого дня на два-три, – кривляется он, смешно изображая мимику и жестикуляцию моего доктора.
- Господи! – начинаю в голос хохотать я, – Ты озабоченный!
- Не озабоченный, а сраженный наповал твоей красотой, – приподнял кверху указательный палец.
- Ой-ли?
- Я просто говорю все, как есть, и ничего от тебя не скрываю. Увидел – обомлел. До сих пор как под кайфом хожу, а приходится не пировать, а облизываться. Горе, Лер!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Печаль?
- Да! Беда и кручина тоже.
А я все хохочу, не могу остановится. Потому что Данил вот сейчас, прямо в этот момент рядом со мной такой настоящий. И думает не только о своих «хочу», но и обо мне тоже.
И это понимание вдруг, словно мягкое, пуховое одеяло, обволакивает меня. Мне, черт возьми, приятно, что я не просто забавная временная игрушка для этого мужчины. Я женщина, о чувствах и здоровье которой он переживает.
- Ладно, Лера. Сейчас соберемся и поедем колесить по острову. На яхте, смотря на твои соблазнительные телеса, я точно с ума сойду. И тогда…
- Что? – вытянула губы трубочкой.
- Никогда не говори «никогда».
Подвисаю. Долго разглядываю его профиль, но все еще не понимаю, что именно он имел ввиду. А уточнить не решаюсь, мало ли что там скрывается за этими словами. Я не хочу больше бояться, я хочу, чтобы все было красиво. Этот остров, море, пальмы и закаты. И этот мужчина, который смотрит на меня так жарко, что не спасает даже двойной мохито со льдом.
По приезду на судно, мы действительно собираем небольшой саквояж, а затем покидаем Коломбо и устремляемся глубь острова – в священный буддийский город Канди, который является культурным и историческим центром острова. По приезду мы успеваем только мельком посмотреть главные городские достопримечательности, затем отправляемся ужинать и в отель.
Ну, как отель. Нас встречает очередная шикарная вилла, прилично удаленная от шумного центра и видом на озеро. Здесь были только он и я. И одна спальня на двоих, где Данил снова протянул ко мне свои загребущие руки, но с волшебными пальцами. И они со всей силы зашвырнули меня в эйфорию.
Но спустя минуту, когда я только немного пришла в себя и отдышалась, Данил подхватил меня под задницу и усадил на себя.
- Дотронься до меня, – произнес он так хрипло, что было трудно узнать его голос.
- Дань, – замялась я, боясь сделать что-то не так.
И отчаянно стесняясь. Отчаянно!
- Дотронься, Лера. Он не кусается, – а затем поймал мою ладонь и, преодолевая мое сопротивление, положил ее туда, куда ему больше всего этого хотелось.
Он был горячий! И стальной! Но при всем этом очень нежный, словно бархатный. А еще живой – он подрагивал в моих пальцах и будто бы выпрашивал ласки.
- Давай, девочка, – приговаривал он, направляя мою руку вверх-вниз, – давай, моя хорошая, сделай дяде хорошо.
- Вот так? – сипло спросила я, не решаясь делать резких движений.
А еще, чувствуя, как низ живота снова опаляет жар только от одного его вида. Взгляд голодный, поплывший. Губы слегка приоткрыты. Рука шарит по внутренней стороны моего бедра.
- Да, все так, Лера. Только…, – шумно сглатывает, – наклонись ко мне.
Подчиняюсь.
Данил тут же вытягивает руку, прихватывает меня за горло, но на этом не останавливается. Жестко фиксирует подбородок одной рукой, а второй сминает губы. И в этот момент на него страшно смотреть. Он чуть двигает бёдрами, навстречу моим движениям. Дышит шумно. А затем погружает палец мне в рот, смотря пристально, как он двигается во мне.
Снова и снова. Глубже. Ритмичнее. Подстраиваясь в один темп с тем, что я делаю с ним.
Боже!
Последний глубокий вдох. Судорога по его лицу. Стон. Глаза закрываются. И уже на выдохе…
- Ле-ра…
Глава 19 – На берегу неба
Лера
Два дня в Канди пролетели стремительно, наполненные яркими впечатлениями, смехом и… развратом. Я ведь даже и не догадывалась, что этим всем бесстыдством можно заниматься и без проникновения. Оказывается, что можно.
Вот только самому Данилу было мало того, что он делал со мной. Мало того, что я делала с ним. Он, как сам Сатана, питался моими пороками и не собирался останавливаться на достигнутом. И я, наивная глупышка, чуть не умерла от шока, когда он на полном серьезе сказал мне, нежно очерчивая мои губы вчера за ужином.