Читать интересную книгу Поздние последствия - Кнут Фалдбаккен

— Хорошо. — Энг был, по всей видимости, не прочь заняться именно этим.

Сам же Валманн с явной неохотой ждал предстоящей встречи с начальницей управления Моене, требовавшей новых данных. Именно она позвонила ему спозаранку и процитировала заголовки в «ВГ». Он знал, что его может ожидать доклад об утерянной чести хамарской полиции. А эта честь беспокоила Моене не меньше, чем ее собственные добродетели старой девы, подумал Валманн и признался сам себе в тот же момент, что он, собственно говоря, ничего не знает о личной жизни начальницы управления и еще меньше — о ее добродетелях, кроме того, что она живет одна с собакой, французским бульдогом. А может, она побывала замужем несколько раз и имеет кучу детей? Хотя это сомнительно. На ее письменном столе красовалась только фотография собаки.

3

До конторы стоматолога Маркуса Гроберга было рукой подать, но Страндгата в ноябре продувается насквозь. Валманн шел и дрожал от холода. Он знал, что можно было бы и не ходить, а позвонить по телефону и спросить, не согласится ли стоматолог опознать умершую женщину, предположительно Карин Риис. Но Валманна интересовало не только опознание умершей, с этим можно было не торопиться, так как они еще не получили ее тело от судебно-медицинских экспертов. Он хотел задать добропорядочному стоматологу совсем другой вопрос и посмотреть, как тот прореагирует.

— Ну, а какие, собственно, отношения были между вами и вашей ассистенткой?

Гроберг на секунду остолбенел, но быстро пришел в себя и повернулся к полицейскому, чтобы ответить.

Маркусу Гробергу было под пятьдесят, хотя его тело выглядело старше. Он был сутул, узкоплеч, плохо выбрит, с бледным одутловатым лицом и бегающим взглядом, тонкая шея болталась в просторном вороте рубашки. Яркий пример пожилого холостяка, подумал Валманн. На губах у него играла постоянная полуулыбка, как будто кто-то только что сказал ему нечто приятное. Когда Валманн вошел, с зубоврачебного кресла встал пациент, а Гроберг держал в руке и рассматривал рентгеновский снимок. На голове у него была маленькая белая шапочка, а на свободной руке — белая латексная перчатка. Марлевая повязка висела вокруг шеи. Валманн представился. Рукопожатие стоматолога было вялым. Инспектор подождал, пока врач договаривался с пациентом о следующем визите, а затем задал свой вопрос, внезапно, без какого-либо вступления.

— Какие отношения?.. А что вы, собственно, имеете в виду?

Реакция была такой, как и ожидалось. Гроберг протрубил отбой, сделав вид, что не понял ни содержания вопроса, ни к чему клонит полицейский. Но на лице у него читалось совершенно иное. Он раскрыл рот, прежде чем взял себя в руки, и стиснул белоснежные зубы, к которым были применены, очевидно, все возможные отбеливатели.

— Я имею в виду… — Валманн напустил на себя несколько суровый тон, — я хотел бы знать, не состояли ли вы в сексуальных отношениях с Карин Риис.

— Но… — Гроберг повернулся к столику с инструментами, стоявшему справа от зубоврачебного кресла, затем осознал, что ему там ничего не нужно, и медленно, как будто боялся потерять равновесие, повернулся к Валманну. — Но это же… неслыханно!

— Наоборот. Такое часто бывает. А кроме того, вы сами меня надоумили спросить.

— Я? Каким образом? Это абсолютно… — Гроберг ухватился за спинку кресла. Валманну даже жалко его стало, он выглядел абсолютно неподготовленным к такому обвинению и полностью беззащитным.

— Когда мы разговаривали по телефону в пятницу и я попросил вас описать Карин Риис, вы употребили выражение, которое меня удивило. Вы назвали ее «милашкой». Вы помните? Милашка. Вы думаете, что это подходящее слово для описания стоматологом своей молодой ассистентки?

— Да… я понятия не имею!

— Мне кажется, это больше похоже на то, как пожилой любовник говорит о своей молодой любовнице, вам не кажется?

— Нет, знаете что! Это!.. Это!..

— Давать ложные показания полиции наказуемо. Вы это знаете?

— Ну да, конечно.

Валманн позволил врачу на короткий момент собраться с мыслями. Гроберг стоял, слегка наклонившись вперед, и тяжело дышал. Валманну показалось, что он еще никогда не видел человека, у которого слово «виновен» с такой ясностью было выражено на лице, в каждом движении и повороте тела. Гроберг просто не умел притворяться и лгать. Неужели есть еще такие люди в наше время? — подумал Валманн. И где только их искать? Почему они так редко встречаются?

— Но она действительно была прелестной девочкой, не так ли?

Гроберг молчал, вместо ответа раздался лишь едва слышный стон.

— В этом нет ничего постыдного. — Валманн старался говорить доверительно. — Даже если она была такой девочкой.

— Что вы имеете в виду? — Голос Гроберга задрожал, а глаза вдруг наполнились слезами. — Она была порядочной девушкой! Не вздумайте сказать ничего другого!

— Она несомненно была добрым человеком. Но я знаю, что она к тому же была проституткой.

— Неправда! Не здесь! Не со мной! — Гроберг поднял руки, как бы защищаясь от ужасного зрелища. Его жест напомнил Валманну дешевый любительский спектакль.

— Но вы давали ей деньги?

— Нет, не сразу.

— Как это?

— Только позднее.

— Ну да. Но все-таки давали.

— Но это я предложил. Только чтобы помочь ей. Я заставил ее взять от меня немного денег. Понимаете, заставил… Я знал, что она нуждается. — Он уставился в пол, продолжая цепляться обеими руками за кресло.

— А откуда вы это узнали?

— Из того, что она рассказывала. И ведь я знаю Илью.

— Илью?

— Ее мужа. Властный мужчина. Он служит Богу, но не мамоне.

— А как вы с ним познакомились?

Впервые стоматолог посмотрел старшему инспектору Валманну прямо в глаза:

— Боже мой, вы там в полиции вообще ничего не понимаете? В церковной общине! Все в общине знают брата Илью. Он выступает перед нами. Объясняет Писание. Он смотрит нам не в глаза, а в душу, ругает нас за слабохарактерность. А так как он сам пал очень низко, он знает наши грехи и призывает нас покаяться. Брат Илья проносится через собрание как метла самого Господа. Его речи трогают всех. Всем приходится копаться в грязи, которую большинство предпочло бы не видеть. С тех пор как он пришел к нам и начал проповедовать, у нас появилось тридцать новообращенных.

— О какой общине вы говорите?

— «Ковчег»! — Стоматолог окинул полицейского высокомерным недоверчивым взглядом, будто никак не мог взять в толк, как представитель правопорядка не знает этого. — Община пятидесятников «Ковчег».

— А этот брат Илья… У него нет другого имени?

— В общине мы знаем нашего брата по тому имени, которое он избрал, будучи гласом Божьим. Однако… — Стоматолог выдохнул воздух и продолжал более спокойным тоном: — В документах Карин Риис, которые я смотрел, когда ее нанимал, было указано имя ее сожителя — Агнар И. Скард.

— «И» — инициал Ильи?

— Очевидно.

— Это он попросил вас взять ее на работу?

— Брат Илья пришел ко мне и рассказал, что взял под свою защиту падшую женщину и что работа в добропорядочной христианской среде поможет ей на ее пути от унижения до прощения Господнего. А мне как раз нужен был ассистент.

— А куда делась предыдущая ассистентка? Ты ее тоже лапал? И она поэтому ушла?

— Не могли бы вы, господин старший инспектор, попридержать ваши гнусные инсинуации? Фру Ульсен, которая занимала эту должность раньше, была уважаемым членом нашей общины. Она ушла на пенсию прошлым летом.

— Но что касается Карин Риис, то соблазн оказался слишком велик?

— Это совсем не так! Я… мы любим друг друга. Брат Илья и фрёкен Риис не жили вместе как муж и жена. Он взял ее к себе из чистого сострадания. Он сам мне об этом говорил. Это было как провидение. Перед этим он рассказывал в общине о плотских желаниях и чувственной любви и объяснял, что она ниспослана Богом и вовсе не греховна сама по себе, если только отдаваться ей искренне и с молитвами. Мы поняли это как знак, фрёкен Риис и я. Брат Илья заглянул в будущее и увидел наши душевные муки. К Богу ведет множество дорог, господин старший инспектор.

— И столько же путей ведет в каталажку, — пробормотал Валманн.

— Уж не хотите ли вы сказать, что мы сделали что-то противозаконное? — У Гроберга вновь задрожали губы.

— Нет, я подумал о брате Илье, — сказал Валманн. — Я в ближайшие дни приглашу вас на официальный допрос в полицейское управление. То, что вы рассказываете, возможно, прояснит нам многое в связи со смертью Карин Риис.

— На допрос в полицейское управление? — Стоматолог испуганно на него уставился. — И что, это может попасть в газеты и тогда моя жена узнает? Ни за что на свете, господин старший инспектор! Она этого не вынесет, это конец…