Читать интересную книгу Тайна Девы Марии - Хизер Террелл

Харлан повесил трубку, не попрощавшись. Приятно было убедиться, что свою резкость в обращении он демонстрирует не только для сотрудников фирмы.

— Марианна! Отправьте это по факсу «Бизли».

Он швырнул записку на пол к самой двери и, не говоря ни слова Маре, вернулся к чтению документов, лежавших на столе. Солнце ее закатилось. Мара пробормотала извинения и поспешила в свой кабинет. Она спускалась вниз, мимо ярко освещенных этажей, где старшие партнеры подсчитывали свои часы в просторных кабинетах, а дальше шли этажи потемнее и погрязнее, тут, за столами, стоявшими чуть ли не вплотную, трудились рядовые сотрудники. Мара торжествовала от благоприятной оценки Харлана и произнесенной во всеуслышание похвалы «клиента». А еще ее радовала мысль о предстоящей встрече с Майклом тем же вечером, хотя она немного нервничала после столь долгой разлуки. Она не знала, сохранятся ли между ними прежние отношения — все-таки прошло несколько недель.

Мара зря волновалась. Войдя в квартиру Майкла, она увидела его восторг, который сиял в пламени свечей, зажженных повсюду, расцветал в букетах ее любимых светлых роз, переполнявших хрустальные вазы, и клубился паром на кухне, где Майкл колдовал над омарами. Он поцеловал ее и вручил бокал белого вина. Они выпили за ее успех и за их воссоединение. На какую-то минуту Мара испытала абсолютный покой.

В последний день подачи всех документов по делу отец Мары неожиданно известил ее о своем визите, событии, которое неизменно вызывало в ней радостное волнение с примесью тревоги. Девушка жалела, что нельзя пригласить к обеду Майкла, она давно с нетерпением ожидала дня, когда сможет представить друг другу этих двух мужчин. Но они с Майклом хотели с самого начала произвести на отца хорошее впечатление, на что вряд ли приходилось рассчитывать теперь, когда им приходилось встречаться тайно, с риском для ее карьеры. Так что знакомство пришлось отложить до успешного окончания дела. Может быть, они даже соберутся вместе отпраздновать ее перевод в партнеры, робко мечтала она.

Поэтому, когда такси подъехало к отелю «Четыре сезона» на 57-й улице, Мара вышла из него одна. В то же мгновение к ней подскочил служащий отеля и провел ее внутрь. Этот прославленный отель с огромной гранитной колоннадой и по-королевски величественной лестницей был крупномасштабной современной версией ее любимого уголка отдохновения — храма из Дендура при музее искусств Метрополитен. Кроме того, здесь всегда останавливался отец, когда приезжал по делам в Нью-Йорк, и Мара точно знала, где он будет сидеть и читать газету, поджидая ее.

Слегка обняв дочь, он сказал, что времени у него хватит только проглотить по одному коктейлю, а потом его ждет деловой обед. Что ж, справедливости ради следует отметить, что времени у него хватило на две порции неразбавленного виски. Из знаменитого бара рядом с вестибюлем змеилась длинная очередь, но Мару и ее отца сразу провели к лучшему столику в центре. Отец грузно уселся в фирменное бархатное кресло красно-коричневого цвета и отмахнулся от нескольких политиканов-подхалимов, болтавшихся поблизости. Если бы не его ирландская внешность — багровые щеки, светлая кожа, рыжая шевелюра с проседью, — сторонний наблюдатель мог бы по ошибке принять его за дона. Мара с изумлением отметила про себя, что он очень напоминает Харлана.

Разумеется, отец приехал в Нью-Йорк без матери. Он никогда не брал ее в деловые поездки. Когда Мара думала о матери, то перед ее мысленным взором возникал какой-то расплывчатый образ, не в фокусе. Мара пыталась навести резкость и улучшить картинку, но это ей никогда не удавалось. Она различала лишь общие очертания матери. Блондинка, миниатюрная, прекрасно одетая, хорошенькая, немного бледная, ее мать напоминала моллюска, залезшего глубоко в свою раковину, так что его и не найти.

Мара помнила, что мать успевала везде, но в то же время оставалась незаметной. Разумеется, обеды готовились и подавались, очередь в автомобильных[7] пулах неукоснительно соблюдалась. Школьные мероприятия неизменно посещались, коктейльные вечеринки умело проводились, и праздники безукоризненно организовывались. Но матери при этом никогда не было видно. Она вроде бы сидела за обеденным столом, а вроде бы и нет.

В редкие секунды оживления в ее глазах вспыхивали огоньки. Мара научилась распознавать такие моменты как результат выпитых лишних рюмок мартини перед обедом или нечастого внимания со стороны отца. Громадный мужчина и громадная личность, когда он выходил из комнаты, его присутствие ощущалось еще несколько часов. Он руководил жизнью жены, как и жизнью дочери, которая старалась как можно дальше уйти от примера пустого существования матери, даже если это означало подражать отцу.

Отец сразу завел разговор о ее работе: насколько ее почасовая оплата отличалась от почасовой оплаты конкурентов. Мара рассказала ему о новом деле и клиенте, но умолчала о личных взаимоотношениях с Майклом. Отпив из бокала, она подняла взгляд на отца, ожидая ответа, — как всегда, ей понадобилось его признание. Сказалась многолетняя привычка, и Мара не смогла удержаться, тем более зная, что новость доставит ему удовольствие.

— Значит, если все пойдет хорошо, у тебя появится важная клиентура, — подвел он итог.

— Это под большим вопросом.

— Тем не менее начало многообещающее. Я имею в виду, у тебя появились шансы стать партнером.

— Надеюсь.

— Хорошо. Очень не хотелось бы видеть, как тебя обошли в должности.

У нее упало сердце, но когда отец допил свой бокал и отвернулся, чтобы заказать еще один, Маре вспомнились слова, подслушанные в детстве. Тогда они ей показались кощунственными, хотя и подарили утешение. Как-то раз она случайно услышала суждение бабушки о собственном сыне: «Изредка фамильное древо дает плод, не похожий на остальные. И неважно, что дерево пьет одну и ту же воду, что у него один и тот же ствол и одинаковые ветви. На ветви Патрика вырос другой плод — красивый снаружи, но без мякоти, без семян, пустой внутри». Этого приговора не смягчил даже ее мягкий говорок.

— А вот и мои сотрапезники. — Отец помахал двум господам в строгих костюмах. — Позвони матери. Ты ведь знаешь, она о тебе беспокоится.

Он по-медвежьи обнял Мару, затем исчез, оставив ее одну с его нетронутым виски, собственным недопитым бокалом вина и мигающим пламенем свечей.

16

Нью-Йорк, наши дни

Несколько недель спустя Мара в сопровождении Майкла и Харлана поднималась по широкой каменной лестнице, ведущей в печально известный Верховный суд штата Нью-Йорк. Здание суда было родным домом для папарацци, освещавших процессы известных боссов мафии и прогоревших биржевых маклеров, логовом прославленных юристов по торговому праву и полем битвы для каждодневных больших и маленьких стычек жителей Нью-Йорка.

Приезд в суд Мара восприняла почти с облегчением, хотя в самом скором времени ей предстояло выступить перед острым на язык и своенравным судьей Айром Уиром. Весь день Мара провела с Харланом, вновь и вновь репетируя свою речь и выслушивая безжалостную критику и насмешки. Босс не уставал напоминать, что он редко дает шанс рядовому сотруднику представлять дело в суде. Подобные разглагольствования продолжались и в лимузине, в присутствии Майкла, во время поездки в суд. Один раз Мара едва сдержалась, чтобы не огрызнуться на Харлана, но вовремя остановилась, понимая, что выступление с речью чрезвычайно важно для ее видов на партнерство.

Глядя, как Харлан преодолевает ступени лестницы, Мара вдруг поняла, что прежде ни разу не видела, что бы он передвигался с такой быстротой. К тому времени, когда они подошли к длинным очередям перед турникетами охраны, Харлан задыхался и пот лил с него ручьем.

Пока Мара поджидала своих спутников, она решила пройтись по вестибюлю под недавно отреставрированным куполом, чтобы унять волнение. Стоя на мраморном полу с затейливым узором, она уставилась наверх, разглядывая роспись. Небесно-голубой потолок был покрыт золочеными изображениями знаменитых судей и законодателей — там были египтяне, ассирийцы, израильтяне, турки, греки, римляне, византийцы, франки, англичане и, наконец, американцы. Все они были свидетелями времен, когда в суде отстаивались идеалы, а не деньги. Ее бабушке понравились бы ценности, увековеченные росписью, чего нельзя сказать о современном правосудии, отправляемом в ближайших кабинетах судей.

Она услышала торопливые шаги Майкла, позади с трудом шаркал Харлан. Босс подошел поближе, и Мара в душе возликовала, что выше его чуть ли не на голову. Она едва не рассмеялась оттого, как быстро здесь переменилась власть — хватит с нее прежних унижений. Но тут Харлан что-то рявкнул, быстро восстановив прежний порядок.

Все трое миновали арку с надписью «Соблюдение законов — крепчайший оплот хорошего правительства» и направились к залу заседаний судьи Уира. Как большинство юристов, Харлан и Мара испытали смешанные чувства, когда узнали, что им достался этот судья. Уир считался умнее большинства верховных судей, а еще он был ярым поборником соблюдения буквы закона и дольше других занимал свой пост, однако ни для кого не являлось секретом, что он отличался сварливостью. Оставалось только молиться, чтобы в этот день у него было хорошее настроение.