— Не стоит. Я рад, что ты это сделала.
— Рад, что я разбила твои вещи?
Я вытаращилась на него.
— Рад, что ты наконец-то потеряла контроль и выпустила все наружу.
Я никогда не чувствовала себя более обнаженной, чем в тот момент. Ни прижавшись к стене, пока он трахал меня. Ни обнаженной в душе, где каждый дюйм моего тела был выставлен напоказ. Это было по-другому.
Я чувствовала себя так, словно он открыл окно в самые темные уголки моей души.
Я разорвала зрительный контакт, тяжесть его взгляда была невыносима.
— Я все уберу, — пробормотала я.
Мы молча собрали осколки стекла и керамики, работая вместе, но разделенные океаном невысказанных слов. Я не ожидала, что он поможет. Я почти жалела, что он этого сделал. Увидев последствия моей истерики, я испытала новую волну смущения, которая только усилилась от осознания того, что он был рядом и видел разрушения, которые я причинила.
С другой стороны, если он собирался находиться рядом со мной долго, ему нужно было привыкнуть к этому, потому что это было то, что я делала. Я приносила разрушения в мир вокруг себя. Это был лишь вопрос времени, когда мое темное влияние коснется и его.
16
Роуэн настояла на том, чтобы остаться в гостевой комнате. Я решил, что она пережила достаточно для одного дня, чтобы спорить, но меня это не радовало. Все мое существо вибрировало от раздражения, когда я знал, что ее мягкое тело находится прямо в моем доме, но все еще вне моей досягаемости. Из-за раздражения и мыслей о том, как справиться с ситуацией, я почти не спал.
Следующий день начался под тяжелым небом и проливным дождем, что как будто отражало мое настроение. Плохая погода означала пробки, а значит, нам потребовалось еще полчаса, чтобы доехать до дома ее родителей в Верхнем Ист-Сайде. Больше времени на размышления, к лучшему или худшему. В частности, я думал о разговоре, который мне предстояло провести с ее отцом, и о том, что если я не сделаю этого, Роуэн исчезнет в мгновение ока.
Удушающие эмоции, которые вызвала эта мысль, пока я лежал в постели прошлой ночью, стали основой плана. Я должен был найти способ защитить Роуэн. Ее отец был влиятельным, но недостаточно могущественным в нужных кругах, чтобы обеспечить ее безопасность — не с его непоколебимой решимостью оставаться в рамках закона. Не то что моя семья. Хотя мы не были самой большой и плохой рыбой в пруду, у нас была репутация и много союзников. Если Роуэн была связана с Байрнами, это пролило бы новый свет на ситуацию.
Похоже, мой отец все-таки исполнит свое желание. При условии, что я смогу все это организовать. Мне нужно было сотрудничество Эвана Александера, но если бы он знал всю глубину моего плана, он бы никогда не согласился. Я должен был дать ему достаточно информации для достижения своих целей, но не так много, чтобы он вызвал федералов. Это был бы тонкий баланс.
— Тебе не обязательно провожать меня до двери, — попыталась заверить меня Роуэн, когда я припарковался перед домом ее родителей. — Я уверена, что там достаточно безопасно.
— Я зайду, чтобы поговорить с твоим отцом.
Она замолчала.
— Мы собираемся рассказать ему все?
— Мы ничего не будем делать. Я собираюсь обсудить с ним все вопросы, пока ты пойдешь наверх и будешь себя успокаивать.
Ее челюсть отвисла, готовясь к спору. Я поднял руку, чтобы остановить ее.
— Я не хочу этого слышать. То, что я должен ему сказать, будет нелегко. Мне не нужно, чтобы ты присутствовала при этом, подливая масла в огонь его эмоций. Мне нужно, чтобы он выслушал и понял, насколько это серьезно.
Ее губы сжались в тонкую линию.
— Хорошо, но я хочу получить полный отчет, — ворчала она, открывая дверь машины.
Я связалась с Эваном Александером накануне вечером, чтобы попросить о встрече. Он категорически отказался, пока я не сказала ему, что Роуэн в опасности. Я опустил часть о том, что она останется у меня дома, чтобы в итоге ко мне не ломились все полицейские. Однако то, как он посмотрел на меня, когда мы вошли в дом, сказало мне, что он подозревал то же самое и был зол из-за этого.
Роуэн не поприветствовала отца с той же теплотой, что и в первый раз, когда я увидел их вместе. Она прикусила губу, извиняюще глядя на него, а затем прошла мимо к лестнице.
— Присаживайся.
Александр указал на гостиную.
— Я бы перенес это в свой кабинет, но он находится прямо напротив спальни Роуэн, а у меня такое чувство, что это частный разговор.
— Так и есть. Возникла ситуация.
— Это как-то связано с тобой и моей дочерью? Из-за тебя у моей девочки неприятности?
Он уже был готов свалить все на меня. Я пришел подготовленным к этому и не позволил ему меня беспокоить. Скоро он поймет, что это была его собственная чертова вина.
— Примерно неделю назад Роуэн услышала женский плач в доме Веллингтонов.
Александр замолчал, его руки медленно разжались.
— Она упомянула об этом. Я сказал ей, чтобы она оставила это в прошлом.
— Ну, она этого не сделала.
Тяжесть моих слов была физической силой, которая заставила его зажмурить глаза.
— Несколько дней спустя, — продолжил я, — она пошла искать ответы и нашла женщину, прикованную цепями в спальне на третьем этаже.
Его глаза распахнулись.
— Господи Иисусе!
Он отвернулся, запустив пальцы в волосы.
Я дал ему мгновение на размышления.
— Лоуренс не стал бы… он не мог. Я знаю его так долго…
Было ли это отрицание или простое невежество, я не был уверен, но Эван Александер был в полном шоке от того, во что ввязался его друг.
— Все это будет нелегко, но мне нужно, чтобы ты выслушал и понял. Ты нужен Роуэн.
Его позвоночник напрягся, прежде чем он повернулся и встретил мой суровый взгляд с холодной решимостью. Может, он и не был преступником, но он был политиком, так что это было не так уж далеко. Это был не первый раз, когда он сталкивался с трудностями.
— И как ты в этом участвуешь?
— Она понимала, что ей нужна помощь, но не хотела, чтобы ты был вовлечен. Она боялась, что последствия могут отразиться на тебе и твоей карьере. Она пришла ко мне в Moxy.
Он ухватился за край мраморной столешницы и прислонился к ней, свесив голову на руки.
— Почему у меня такое чувство, что это каким-то образом становится хуже?
— Потому что так и есть. Женщина, которую держат в плену, русская. Роуэн хотела заверить ее, что мы работаем над ее освобождением, поэтому она перевела сообщение и отправилась туда, когда семья должна была уехать, но Лоуренс Веллингтон вернулся, и он был не один.
— Черт.
Выдохнутое проклятие было пронизано поражением.
— Он и человек, известный как Дамион, видели ее в доме. Она выбралась, но они смогут сказать, что она была с девушкой. Они будут знать, что она знает. А этот человек, Дамион? Он совершенно безжалостен.
Тело Александера сотрясалось от судорожных вдохов. Проходили минуты, пока он наконец не заговорил.
— Я знал, что он не совсем честен, но я никогда не думал… Это все моя вина. Я не должен был забывать об этом.
Он поднял голову, чтобы встретиться с моими глазами, в которых сверкал страх.
— Я спрячу ее подальше.
Я склонила голову набок.
— Ты публичная фигура. Все о тебе можно найти — они найдут ее.
Он оттолкнулся от стойки и встал во весь рост, решимость смешалась с отчаянием.
— У меня есть охрана.
— Ты думаешь, это что-нибудь для них значит? — Подтолкнул я.
— Тогда мы возьмем ее в службу защиты свидетелей! — Отмахнулся он.
Я угрожающе шагнул вперед, чувствуя, что мой момент настал.
— Ты готов потерять свою дочь навсегда? — Прорычал я. — Потому что именно это произойдет, если она попадет в систему, и ты это знаешь. Ты больше никогда ее не увидишь.
— И что тогда? — Шипел он, в отчаянии выпучив глаза. — Что, черт возьми, я должен делать?
Я позволил вопросу затянуться и сделал медленный ровный вдох, прежде чем бросить утопающему спасательный плот.